Холодное лето 1953 года

Нам не дано понять, что выстрадано ими,
Хоть вычитай глаза, не испытать ту боль,
Что кралась по пятам этапами глухими,
Кромсала поперёк, полосовала вдоль.

Набрякшая от крови пятьдесят восьмая:
В четырнадцать кругов расписан русский ад,
Россия скорчилась в безмолвие стеная,
Восстань из тьмы веков - бессилен был бы Дант.

Овчарки жёлтый клык и ругань конвоира,
Прикладом по ребру и оплеухой плеть,
Осклизлый карцер-гроб и рвотный смрад сортира -
Всё призвано губить и на живом шипеть.

А урочий закон попрал насильно душу,
Всё тело извозил в мерзейших из грехов,
Из моря слёз людских не выбраться на сушу:
Бурливо море то, без дна и берегов.

Невольник лагерей с опустошённом взором,
Рождённый для любви и чтоб растить детей,
Из прошлого глядят твои глаза с укором,
На нас с тобой глядят, забывших палачей.

А жертва и палач в кладбищенской неволе
Спокойно рядом спят, кресты им давят грудь...
О мёртвых не скажу ни доброе, ни злое,
Но давят те кресты и не дают уснуть.