Оплаканная боль...

Оплаканная
боль -
соль впитанная корнем,
платок пуховый
на растяжках
горних -
когда ветшает -
осыпает снегом -
под криком
искалеченного века -
от сострадания излеченного страхом -
в побегах буйных дней минувших плаха...

Любить изволь,
устройство мироздания,
о, так его -
алкающего воль -
жестоковыйных стай
лихой
король -
кнутом и пряником по старому воспитывай,
в зиндан бросай,
свинца налей в роток -
за слово:
"Тяжко!"
иль: "Беда!" -
он знает:
нельзя
в безличии носиться с ликом,
о чести ведать
средь невежд разгульных,
он - сгинувших теней
жрец, любящий служить
о памяти надбольной беспокойствам,
бросающего труп
его
в кювет ковыльный,
за избавленье от расчёса мести
твоей -
дари
с лихвой,
коль не угоден станет -
убери,
потом
наяривай -
в охранниках
пиры,
кто хочет жить -
тот будет веселиться,
миры мирами,
но ведь люди - люди,
взвод с батогами
нервы их щекочет,
им - не до мчащихся сквозь тьму поющих губ...
Детей пугают именем твоим -
распорядитель первый
тьмы чернорабочей,
ты - победитель,
больно, но - молчим...
Оплакивая боль -
заумно ропщем...
Кто "Камнем" стал,
кто "Золотою рощей",
кто "Яблоней в снегу",
а нам бы, что попроще -
эзоповской строкой я говорить устал,
мои б мозги, да моему врагу -
давно бы я в сырой земле лежал...
Не жизнь от пуль -
высь
от базаров берегу -
понятна мысль?!
Воздушной ямы руль
спасает от прославленных седин,
где ветер зла по прежнему подул,
там - флюгер я с широкой кроной -
ствол сутул
и под корой дремучих древесин -
боль всех болей
слезинкою горчит -
на ней и держится поэзия моя -
о самом кровном -
среди кровных
не молчит -
царапает строкой
неровной,
над пеплом певчих Трой,
гортань святых обид,
я - не герой,
но - слёзы той свечи,
что на окне перед крестом горит
обычной рамы
с панорамой
храма
былинных крон -
в глубинных
корневых системах -
ворочается и ворчит Кедрон,
и клёкотом орлиным
мнится
стон,
и плач над болью -
пепельная птица
Феникс -
тема
воскрешенья -
в современном небе -
реет своевольно,
опереньем веры
вести лепит
о надёжном склепе
всех - собой довольных...

Так расцветом вешним скверы -
хватку холода хоронят -
никакого мщенья -
просто бело-розовый с зелёным -
вымещают серый,
замесивший их для небосклона
жёсткостью стояния в метели,
плакавший для них бессонно
бирюзою рыжего колечка
в листопадах судеб человечьих...

Нечем
крыть тузы
посмертной речи -
в "Я"
вместившие нелгущие
"азы" -
вездесущие,
как боль Второй
и Чёрной речек -
для поборников словесной не лузги...

Вот какой слезой
мой путь отмечен -
средь "не зги!" -
прикрытых
мишурой
глубоких ран...

Я - живой
поэт,
поющий
про убитых -
это
мой насущный
свет -
превращающий в планету
памяти над Летой,
Богом данный,
обещающий стать лучше -
Казахстан...

Я - всемирную поэзию обживший, его лучник,
переживший не один безвременья буран -
дум о вечном кругосветным караваном...