Зеленый луч vita nova

ЗЕЛЕНЫЙ
ЛУЧ
VITA NOVA

САНАТОРНЫЕ  СТИХИ


*  *  *
Юбилярам В. А. и О.Ш.

Здесь в санатории растут магнолии,
И осеняет их морской простор.
Я весь безделие, я весь безволие.
-Анкор!- мне слышится,-еще- Анкор!

А там- на севере- снега сиреневы.
Как поделиться мне своим теплом?
В лесах там холодно от сотворения
С молодоженами и их вином.

Как быть магнолии из санатория?
Как жить на севере? Я не смогу.
Дохни-ка, Арктика, на акваторию.
Пусть и магнолии стоят в снегу.

*  *  *

Не видно моря. Темнота.
Там моря нет.
Но бьется, плещется волна,
Все ищет свет.

Я ждал. И дальний огонек
Сумел найти.
Он в черном море одинок,
Как я почти.

Он звездочка. Он светлячок,
Он мой маяк.
Плывет кораблик-морячок
Из тьмы во мрак.

Зовут огни на берегу,
А он - во мрак.
Твой храбрый свет я сберегу.
Ну, просто так.

            КАМЕЛИЯ

Как много ласки
в имени твоем.

Вы созданы, камелия,
Для неги и веселия,
Для сладкого безделия.
И вот уже в постели я.
Пишу посланье Вам.

"О, белые бутончики,
В них белые фотончики,
В них летние фасончики.
О, юбки-пантолончики,
И аромат la femme.

Да, я любил магнолии,
Но не люблю их более.
И Вас, моя Камелия,
Джульетта и Офелия,
Прелестней в Сочи нету.
И Вы здесь, Виолетта?


КОНЕЦ ЗИМЕ

По прихоти нежданной фена
Нас теплый воздух обаял.
И голубь бросился с балкона,
Где по перилам он гулял.

И острокрылым дельтапланом
В миниатюрной белизне
Все уменьшающимся планом
Спланировал на зависть мне.

Как ангел, он спускался к детям,
Слегка подкрылками руля.
И этим самым он отметил
День окончанья февраля.


*  *  *

Здесь море сине и море света
С балкона пятого этажа.
Зима на Юге почти что лето.
Тепла лишь мало для куража.

Стройны, как юноши, кипарисы,
И эти с пальмами веера.
Струит эфиры самшит на тисы,
Вся жизнь которых прошла вчера.

А нас пока что ждут перемены:
За водопадами - водопад,
За цикламенами - цикламены,
За парком - парки, за садом - сад.

-Что тебе нужно еще для счастья?
Скажи, Печорин, ведь ты - герой.
-Тоска по счастью вне нашей власти,
Как в "Заполярье" ваш рай земной.


*  *  *

Волна чуть лазурна и пена кисейна,
И после отлива темнеет песок.
Зимой предпочтительней море бассейна,
И с лесенки в теплые воды бросок.

Здесь женщины в шапочках плавают брасом,
Толчок - и пускаются ноги в разлет.
С лягушками могу соперничать классом.
Не манты, не птицы, но это полет.

Порою взглянут, как из моря тюлени.
Навстречу с очами плывет голова.
Я воду сравню с бирюзовою тенью,
Свет- с мыслями, тени которых слова.

Помыслил - и солнце уже в помещенье,
И греет на белом меня лежаке.
За это прошу я у моря прощенья-
Там катер патрульный застыл вдалеке.

Обязан хранить он покой президента
И краснополянскую миссию МОК.
Жаль, нет здесь случайно Ван Гога Винсента.
Пусть чайка мелькнет, как последний мазок.


ГАДАНИЕ НА КАМНЕ

Здравствуй серый, здравствуй камень
Полосатый, голубой.
Покажу тебя я даме,
Чтоб узнать, кто ты такой.

Ей дано пытливым взором,
Взяв твою ладонь в свою,
По таинственным узорам
Разгадать судьбу твою.

Долго ль жил? Любил кого- то?
Вот двух линий перехлест.
И любовь имеет квоты,
И, как видишь, длинный хвост.

Хиромант ты мой хваленый,
Что пророчит пальчик твой?
Ноготок скользит холеный
По прожилке кольцевой.

ПРОЩАНИЕ С КИСЛОВОДСКОМ

Я сегодня на солнце, я сегодня на юге,
С каждым днем здоровее в санаторной среде.
Три стакана нарзана, три случайных подруги,
А четвертой не видно в ''Кругозоре'' нигде.

Как я буду в Ростове, разлученный с Кавказом,
Не входить, чуть скользя, на паркет дискотек,
Не искать в полумраке наметанным глазом
Трех танцующих граций? - Бедный я человек!

К небу в красной кабине мы поднялись на тросе
И рванули на Малое и Большое Седло.
Как я буду без солнца? Как я буду без сосен?
О, Эльбрус, ты нас видел. Тебе повезло.

СТАДИОННЫЕ СТИХИ

ЛАСТОЧКИ

Касатки вьются над стадионом!
Их крылья - черного серебра-
Побегам служат или погоням.
Тем увлекательней их игра.

Эх, погоняю я вертихвостку,
Вселившись мыслью в ее ловца,
С каким же блеском, с каким же лоском
Меж птиц лавируют два тельца!

Нас снизу вовсе уже не видно.
Сорвалась с неба моя звезда.
И в вихре стаи (ах, как обидно!)
Она скрывается навсегда.

О, эти визги, о, эти свисты,
О, эти писки счастливых птиц!
О, рок-н-роллы, о, эти твисты
Певцов мелькающих и певиц!

Вращай нас, синяя центрифуга,
На карусели небес кружи!
Какие петли, какие дуги,
Какие риски и виражи!

Когда бы мне еще раз родиться
И быстрокрылым пилотом стать...
Носиться в небе, как эти птицы,
И свою ласточку отыскать.

СВЕРЧОК БЕЗОТВЕТНЫЙ

Спешили к ночи облачка,
Но не поспели.
Трель отдаленная сверчка...
Она не мне ли?

Уныньем тягостным полны
Его пластинки.
А в небе только пол-луны
(без половинки).

Не тронь осеннюю страну,
Еще ведь лето.
Так волки воют на луну-
Все ждут ответа.

Чтоб донеслось, устроим тишь,
Замрем, внимая.
Что ж, бессердечная, молчишь,
Ты, ночь немая?

Погоревали и - молчок,
Без сожалений.
Откуда взялся ты, сверчок,
С тоской осенней?

СТРЕКОЗЫ

Отдаться грусти и печали...
И тосковать. Не потому
Ли нас стрекозы обвенчали?
Их крылья трепетно трещали.
Мы с ними в небо улетали,
Не удивляясь ничему.

Слегка вибрировали дали,
От зноя воздух танцевал.
О, глаз фасетчатый овал!
Я в небе петли рисовал,
При том из виду не терял
Тебя на крылышках вуали.

А ночью звезды нас позвали.
Мы - воздух, вакуум, мы парим.
Ау! Ростов и Третий Рим,
Земля, Юпитер, Млечный Дым!
Мы всех стрекоз благодарим
За утоление печали.

  ШЛИ МЫ С ЭПЧИКА НА ДАУД

Этот восторг стрекотания,
Щебетов, писков, порхания,
Мецосопрано цветов.
Веянье трав расцветающих,
Калейдоскоп мотыльков.

В этом хаосе лирическом
С треском летят электрическим
На веерах кузнецы.
Неуловимые, скорые,
Скачите вы, красноперые,
Озорники, сорванцы.

Ангелы, феи смышленые,
Эльфы и мы- окрыленные,
Маленький хор голосов.
Петь бы мне песни унылые,
Но я летучих помилую,
И полечу с тобой, милая,
В гущу альпийских цветов.

 
РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Кто такие эти ясочки?
Улыбаешься в ответ.
За моря умчались ласточки.
Ни одной на небе нет.

А, бывало, куролесили,
Верещали надо мной.
Нам леталось очень весело.
Не осталось ни одной.

А теперь грачи армадами
Реют в зимней вышине.
Только с этими пернатыми
На душе тревожно мне.

Вот летит одна снежиночка,
Хочет спрятаться в снегу.
И бела моя картиночка.
Холст от красок берегу.

         СНЕГА

Снега, снега- мой светлый dream !
Там зайчик солнца на горе
Летит, взмывая снежный дым,
На «Росиньелях» в январе.
Dahin, dahin, мой светлый dream!
Там снегожителей анклав,
Сноубордический экстрим
Без льгот, поблажек и халяв.

Оставь долинам, пилигрим,
Хронические облака.
Туда, туда! В снега, в снега,
Там солнце всем готовит грим.

Мечтой заоблачной храним,
Упрятан путник под зонтом.
Не соглашайтесь на «Потом»
Ни ты- Эльбрус, ни ты- мой dream.

КРИСТИНА

1

Где ты, ромашка полевая?
Мой разорвался жизни круг.
Как нити жемчуга из рук,
Как острова твои, Гавайи,

Зима гуляла с поводком,
Весна была полуодета.
Глядишь, и отстучало лето
Кузнечиковым молотком.

Дни- то засохшие былинки,
То яблоки из подола.
Я падал.
Ты мне подала
Спасительную паутинку.

2

Хотели Вы дождя. И я его призвал.
И с ним теперь беседую, как с Вами.
Я с ним, вернее с ней, мазурку танцевал.
С вуальной капелькой, дождинкой с кружевами.

О, M;dchen! Я с зонтом брожу, мадмуазель,
Но мне  жара грозит: не отвлекаться!
А где-то стадион. И там бежит газель,
За русым хвостиком которой не угнаться.

Черемуха, сирень. Теперь цветут вьюнки,
Их плееров я слышу песнопенья.
Куплю я ролики, и пусть мои коньки
Обгонят в сумерках бегущее виденье.

3

Промчалась юная газель,
Обдав меня, как веером.
Где Вы теперь, мадмуазель,
Что стало с Вашим плеером?

Вы что, отправились в Марсель,
Или пленились Ниццею?
Куда Вы сгинули отсель?
Мне что - звонить в милицию?

Где брючки цвета каберне
С футболкою фисташковой?
А не пора ли мне в турне
За полевой ромашкою.

4

Наступит вечер без луны
И без прохлады.
Но появились бегуны.
И мне бы надо.

Привет, футбольный стадион,
Ответь, как другу,
Зачем опять она и он
Бегут по кругу?

Лишь раз мы бегали вдвоем,
Тогда - в июне.
Пора бы в статусе моем
Быть на трибуне.

Пора бы сердце попросить
О передышке,
Чтоб ненароком не смутить
Покой латышки.

АСТОРИЯ


*  *  *
О.Д.

Ну, да, они - любви потворники,
И кровным узам крепко преданы.
Молва гласит: они - любовники,
Но им иные связи ведомы.

Иные формы гравитации,
Иные силовые линии.
И проникает дух акации
В адриатические пинии.

Им так естественно без мистики
Искать друг друга в Полинезии.
О, обаяние флористики,
О, упоение поэзии.

Им, как последнее спасение,
Душ неприкаянных свидание.
Им незнакомы опасения
Ненужных встреч и расставания.

Им телефон не нужен сотовый,
Их мысль синхронная мобильнее.
Навстречу птице терракотовой
Рванулась мощь автомобильная.


*  *  *

Молчать иль молвить? Я в сомненье.
Или не молвить и молчать?
Жара, как светопреставленье,
Мешает детям верещать.

Жара- предшественница ада,
Но слишком, как в раю, светло.
Усохли гроздья винограда,
И комарам не повезло.

Я был в Израиле в июне,
Но там шесть тысяч лет жара.
Нас не спасает полнолунье
И звезд далеких мишура.

Четыре месяца в осаде:
То 33, то 37.
Пора подумать о прохладе,
Небесный ангел 007.

Чтоб тихо капало сначала
На листики - какая блажь!
Затем чтоб ливнем поливало,
Смывая пыли макияж.

ГДЕ ТОТ ГЛУБОКИЙ ОМУТ?

                В.М.(В.Л., В.Т.)

*  *  *

Иду зеленым собачьим полем,
Звонком негаданным возбужден.
Кто я сегодня? Ведь я не волен
Быть то эстетом, то дикарем.

Мы были раньше любви покорны,
Теперь ведомы рукой судьбы.
И лишь желанья еще просторны:
Ах, если б, если бы да кабы...

Я полем зимним, как вешним лугом
Иду двадцатого декабря.
Эстет согласен на статус друга
Под смех коварного дикаря.

*  *  *
Тот дождь прошел и испарился,
Не долетая до земли.
Не так ли я к тебе стремился?
Вот они, рядом ковыли.

Кудельки, прядки завитые,
Сбегающие на виски.
Как эти струйки дождевые
Недосягаемо близки!

Был строгий поцелуй - лишь в щечку.
А губы рвались напролом.
Закрылись плавно завиточки
Автоматическим стеклом.

"Фантазии моей прически.
Для Вас стараются они..."
О, дождевые отголоски!
О, красные вдали огни!

*  *  *

-Где тот глубокий омут?-
Я у тебя спросил.
При этом был я весел,
Был бодр и полон сил.

Где тот глубокий омут?
Под стрелками в часах?
В пучине одиночества?
В Дону? На небесах?

- Где тот,- спросил я,- омут?
В зеркальной глубине?-
Глаза твои смеялись:
- Твой омут - он во мне.

         *  *  *   
Пора бы мне погоревать,
Под сводом сумрачным амбреллы.
Я знал, но не хотел бы знать,
Что я вас потеряю в белом.

Грехопожатие руки,
И нервный смех в отместку неге,
И вальса светлые круги…
Так близко было…мой Онегин.

Нет неба. Вниз направлен взгляд-
Там Туамоту и Канары.
Бреду. И глянцево блестят
Мозаичные тротуары.

Все повторяется узор.
Вот плитки цвета терракоты,
На охряных теплеет взгляд,
Но темно-серых много что то.

         *  *  *
Утренний свет
Шлет мне привет,
Выйдя из тени.
Вот мой ответ:
Нежное «Нет»
Грусти осенней.

Я освещен,
Я просвещен
Без осознанья.
Я окрылен,
Словно влюблен
Всем в назиданье.

О, ваш портрет!
Шлет мне привет
Изображенье.
Здравствуй, мой свет,
Вы мой предмет
Обожествленья.


                В.Ф.

ГАЛАНСКИЕ  ВЫСОТЫ

ПИСЬМО В ГЕРЦЛИЮ

Снег растаял. Сыро все и серо.
К нам бредет по лужам Новый Год.
Гриппа неприличные манеры,
Затяжной бессонницы полет.

Здравствуй, Феля, в мониторной раме-
Времени- пространства вестовой,
Сросшимися черными бровями
Предо мной витает образ твой.

Новый Год. Тогда был точно белый.
Нас учили танго танцевать
Наши одноклассницы и смело
К талии ладошку прижимать.

О, щенки смущенные! О, танго!
Патефонной ручки поворот.
Что в те годы знали мы о манго?
Но любовь! Ее запретный плод!

Заводи! Пускай танцуют тени.
Отряхнемся бодро у дверей...
Снега серебристое струенье
Из хрустальных леек фонарей.

НА ТАБОРЕ

Тот день был точно жарче всех.
Тащила в гору нас "тойота".
Наверх забрались без помех,
Храм обнаружив с поворота.

Здесь православный монастырь.
И, наконец, он перед нами.
Но нас приветствует пустырь
Перед закрытыми вратами.

В горячем воздухе дрожат
Окутанные марью дали.
Мы не отправимся назад,
Пока нас здесь не повидали.

Вот и железное кольцо.
Стучим с приветом из России.
Яви смиренное лицо,
Монашка черная Мария.

Идем, Мария, за тобой.
Цветы, ступени, перезвоны.
Прохлада в церкви и покой,
И Благовещенья икона.

ХАМАТ ГЕДЕР

Мы выходили из купальни
И шли под перекрестный душ,
Чтобы затем одеть сандальи
И пальцы вы ставить наруж...

Сквозь плотный зной мы к ресторану,
Макая в тень свои тела,
(поскольку небо без мазгана*)
Влачились к радости стола.

Арабка с яркою красою
Очами строго повела.
Графин с хрустальною водою
И блюда ловко подала.

Кусочки льда стучат в графине,
Чтоб мы припомнили Хермон*
Жаль, там Вас не было, графиня,
Там был Ваш муж- центурион.

___________________________
* Мазган - на иврите- кондиционер
* Хермон - самая большая гора на севере
Израиля, на которой иногда лежит снег.


ГАЛАНСКИЕ ВЫСОТЫ

В России много ротозеев,
И одного позвал сюда
Центурион Владимир- Зеев,
Чтоб тот поротозеевал.

И вот мы мчимся по Галанам-
Ветхозаветные друзья.
Он с пассажиром иностранным,
Которому здесь быть нельзя.

Там - Сирия, а здесь - граница.
Но не страшится рулевой,
И мчится наша колесница
Дорогой славы боевой.

Нас пограничный джип приметил,
Но мы отделались легко.
На все претензии ответил
Муж восхитительной Марго.


СВАДЬБА В ПАЛЬМАХИМЕ

Ах, эта свадьба, ах, это море!
Шаги вечерние по траве.
Невеста в пенном сошла уборе
С фатой прозрачной на голове.

На русском речи и на иврите,
И в поцелуях обмен колец.
Теперь танцуйте и веселитесь,
Любви потворствуя двух сердец.

Мелькают руки, мелькают ноги,
Невеста скачет, подняв подол.
Так веселились, наверно, боги.
А вот за твистом и рок-н-ролл.

Танцуют боги неутомимо,
Стройны тела их и горячи.
И проплывают созвездья мимо,
Роняя грустно свои лучи.

               
          МАРИНА 

Ой ты, море Средиземное,
Бирюзовое вдали.
Та тела качаешь бренные-
И меня, и корабли.

Яхты остротреугольные,
Разноцветные флажки.
На Алтае годы школьные
Так от моря далеки.

Нас вздымают волны пенные
И выносят на песок.
Ой ты, море Средиземное,
Ближний к Западу Восток.

Все шумит и все волнуется.
Чем ты занято всегда?
Видно, с берегом целуется
Ненасытная вода.
-----------------------------------------
• Марина-акватория для стоянки
      лодок, катеров и яхт.

ДЖАЗОВЫЕ СТИХИ

МОЛОДОСТЬ И ДЖАЗ

Уйти куда-нибудь к цыганам,
Забыть все веди, буки, аз...
Или проснуться в мире странном,
Где только молодость и джаз.

Где в полутьме в полуподвале
Мурлычет сказки саксофон,
Где радость с черною печалью,
Где лебедь белый и грифон.

С рассеянной полуулыбкой
И отстраненной лаской глаз
Жар-птица, Рыбка Золотая,
Наталья Л. и  " Sisters Jazz ".


О, эти звуки - саморезы,
Они с блаженством входят в нас.
Жаль, нет здесь Матери Терезы.
Здесь только молодость и джаз.

Была ударница в ударе,
И клавишница - виртуоз.
И благодарности гитаре.
И мчал в Чикаго паровоз.

*  *  *

Не надо мчать в Чикаго,
Чтоб пропитаться джазом.
Он и российским флагам
Не противопоказан.

В подвальчик «Би-би Кинга»
Я приглашен Олегом,
Чтобы отведать свинга
За неименьем снега.

Великие джазисты,
Как видно, здесь бывали.
И, наконец, «Jazz sisters»
Нас запеленговали.

Московская четверка-
Подвальные мигалки.
Они - джазрокотворки,
И блюзосинкопалки.

Лепнинская Наталья-
Певичка - саксофонка.
Прекрасные канальи,
Перфектные персонки.

*  *  *
Впечатление от  дуэта
двух   биг-бендов  под
управлением Г. Гараняна

Полон зал. Паря над ним,
Скучно классики взирают.
Их, как нас, не возвышает
Восхитительный экстрим.


Уж потешь, маэстро, нас,
Грянь двойною мощью меди.
Будем вместе с Черной Леди
Танцевать и слушать джаз.

Громко хлопали: Олег
И в зеленом Ольга платье,
Зала бурные объятья.
И бесшумно падал снег.

*  *  *

Люблю я саксофонов нежность,
Тромбонов сдержанную мощь,
И труб полеты в бесконечность,
И барабанов легкий дождь.
О, этот голос над биг-бендом!
В нем отстраненная тоска
Без легковесных сантиментов.
Еще чуть-чуть.… И вот - крещендо!
Катарсис! Раз и навсегда.

«БАБА ЛЮБА»

А.К

Рояль был весь раскрыт
И струны в нем дрожали.
А. Фет, 1887
Мы сидим в полуподвале-
Молодежь и средний класс.
Может, здесь и вы бывали,
В «Бабе Любе» любят джаз.

Пианист не за копейку
Запускает в массы рок.
Собирает в тюбетейку
Он восторгами оброк.

Ноги ходят, руки реют,
Уж пора пуститься в пляс.
Та пошла, чье имя греет,
Увлекая в танцы нас.

Кто летает, кто гарцует.
Я мечусь напротив той,
Той, что лучше всех танцует
С теплым именем святой.

Кончен бал. Снежок. Машина.
Хачкинаев и Андрей.
И еще один мужчина.
Маша! Хлопанье дверей.

О РАДОСТИ И ГРУСТИ

СОЛОВКИ

Там чайки кормятся с руки,
И ждет история Гомера.
Там в море Белом Соловки
И строгие скиты Анзера.

Там из Ростова были мы
В гостях у Северного Рая.
Там древний мост до Муксолмы
Своим величьем дух смиряет.

Там спины белые белух,
Наивные глаза тюленей.
Колокола ласкают слух.
Там ночи белые без тени.

*  *  *

Спасаясь от жары, на Севере я снова.
Звук «Каннельярве» мне ласкает слух.
Я весь в лесу. Здесь сумрачно в еловых,
А в сосняке прогретом хвойный дух.

Опасно мох пружинит под ногою,
Ручьи струятся в поисках озер.
И я иду доверчиво тропою,
Когда за дебрями скрывается обзор.

Всеобщность где-то там. Где, собственно, неясно.
Я весь внутри лесов, как некий муравей,
Судьба которого не то, чтобы опасна…
А вот и озеро внизу между ветвей.

Здесь тоже ограничено пространство,
Но в этом зеркальце играют облака.
Как лебеди, устраивают танцы,
Пока их ветер не спугнет…



МАЙ В МОРСКОМ ЧУЛЕКЕ

Валерии А.

Душисто белым цвели сирени,
Розетки яблонь пленяли пчел.
В саду от солнца спасались тени.
Стихов вы ждали. Я не прочел.
Так поэтична была природа,
Так вдохновенно она цвела,
Что живописность иного рода
Дисгармоничной бы здесь была.

Она в качалке качалась с Маем,
А рядом в вишнях пел соловей.
-Вот так мы волосы завиваем,
Он весь в руладах моих кудрей.-
Здесь раньше жили танаитяне,
Порой находим их черепки.
А не поехать ли нам к «Оксане»-
К армянам в Чалтырь на шашлыки.


ГРОЗА НА ДАЧЕ

Гроза исходит из ума
Продюсера ночных агоний.
И вот бросает он грома
За резвой молнией в погоню.

Наш домик лишь покоя для.
Кто б там стихию образумил?..
Но чувствую - дрожит земля,
И замысел творца безумен.

В сердце адского огня-
Испуганные две реснички.
И говорит одна другой:
-Мы здесь у черта на куличках.

Что ж, мой поэт, повелевай,
Смести наш дом из эпицентра.
-Эй, ураган, проваливай!!!
Во мне ты будишь конкурента.


О ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ И СПОРНОСТИ


Все так покладисто и чинно.
И в сумерках голубизна.
Случайности небеспричинны
И преходяща новизна.

И благодать сменяет нечто
Неадекватное вполне.
Не растопить на даче печку,
Промерзшую наедине.

И даже не открыть калитку,
Не попросив уйти сугроб.
Игла теряется без нитки,
С идеей распроститься чтоб.

Определяются в понятьях,
Когда всерьез ведется спор.
Метель бросается в объятья,
И каркнул ворон «Невермор».


ЗА ЗАВТРАКОМ

Беру плод киви, как планету
С приятной бархатной корой.
Содрать придется шкурку эту,
Чтоб видеть мантии настрой.

Планетка без песка и глины,
Гранита и базальта без.
Какие чудные картины
Нам открывает каждый срез.

Мы изумрудам изумимся,
И будем гранями играть,
И многократно повторимся,
Пока я буду разрезать.

Представь фонтан из изумрудцев
В объеме целого плода.
Но вот от ломтиков на блюдце
Не остается и следа.

ПЕРЕМЕНЫ

Исчезли кактус и гортензия,
И фотоснимки под стеклом.
Какие могут быть претензии,
Что есть Сначала и Потом.

И выставлены окна древние,
И вставился европакет.
Все экономия с деревьями,
И экологии привет.

Да, все течет, все заменяется,
И не стареет лишь студент.
Все так же мило улыбается...
Отменно стойкий элемент.

А где же ты, моя ровесница?
И где пальто твое в шкафу?
Стук каблучков и смех на лестнице.
Был РГУ, а стал ЮФУ.


*  *  *

О, дивный вечер! О, это чудо,
К нам  снизошедшее в ноябре.
Тепло, пришедшее ниоткуда-
Из окон розовых на заре.

Я брел по улице. Мне казалось,
Что в этом городе я чужой.
И эта роскошь  торговых залов,
Где покупателям хорошо.

И трепетала звезда- кручина,
Как стрекоза, голубым огнем.
Есть у Гогена одна картина:
«Откуда, кто мы, куда идем?»

ВИШНИ

Давно ли май ворожил цветами?
Гордись итогом в листве густой.
Подайся розовыми устами
Вот к этой ягодке налитой.

И язычком по кожице гладкой
Пройдись. Ах, какой густой
Сок разливается кисло-сладкий
В объеме полости ротовой.

Лукошко с верхом опять у Поли,
Поет Виталик, не зная нот.
Варенье с пенкой кипит вишневой,
И осы ждут его целый год.

КУПАНИЕ В ТАГАНРОГСКОМ ЗАЛИВЕ

Мы видим море! Мы видим море!
Нас Таганрогский зовет залив.
И вот мы вскоре на косогоре,
И вид с обрыва миролюбив.

Как в этом море все быстротечно.
О, лукоморье, о, Таганрог!
И камыши здесь росли не вечно.
Здесь были греки, здесь был песок.

Над черным илом кружатся осы.
Им пить из лужиц не запретишь.
Уже мы рядом, уже мы босы,
Бредем по грязи, скользим без лыж.

Пройдем полморя и не заметим.,
Обвита Поля морской  травой.
Где мне по пояс, по шейку детям,
А если ляжешь, то с головой.

Мы в центре моря, мы в середине.
А где же берег, твои холмы?
Спасибо морю, спасибо тине.
Здесь были греки, здесь были мы.

НА ЮГ, НА СЕВЕР ЛИ?

Казалось, отпылало лето,
Но тень для тела ищет взгляд,
И сверху синефиолето
Нас осеняет виноград.

Юг неотъемлемое право
На свет имеет и тепло.
На размагниченные нравы,
На затемненное стекло.

Юг -  цвета яшмы и опала,
Насыщен тонким духом дынь.
Самшитов веют опахала.
На небе и на море- синь.

На севере - там малахиты,
Там влагоемкие края.
Там валуны хранят граниты,
Там мох, там леший, там хвоя.

На юг, на север ли стремиться?
У нас здесь бархатный сезон.
Там - голубика голубится,
Грибы полезли на рожон…



НОТАРИАЛЬНОЕ

В.А.

Когда б ни дачи, ни дела
Со сложными на них правами,
Не познакомился б я с Вами,
Да жизнь заставила сама.

Я за свидетельством приду
Одной улыбки Вашей ради.
И терракотовые пряди,
Надеюсь, будут на виду.

Жизнь трудно новую начать,
Но я паниковать не стану.
И Вы мне, как бальзам на рану,
Влепите круглую печать.



ОВОДЫ И СЛЕПНИ

В руку оводом я ранен.
Мои боли повод дали
На летучую пиранью
Мне свалить свои печали.

Вдоль Протвы, вдоль леса еду
Под ритмичный скрип педали.
Я велю велосипеду
Отмотать с колес печали.

Дождь меня от солнца прячет,
И расслабится едва ли.
Ладно, дождик пусть поплачет.
Помогает от печали.

Снова долгие прокрутки
Мою жизнь перемотали.
Пронеслись четыре утки.
Взяли пятую в печали.

Дождь слепой слепит лучами.
Слепень с ядами печали.
Он с алмазными очами
Вас догнал - и вы пропали.

*  *  *
В.Ш.

Творили вместе мы пролог,
Всю жизнь оттачивали слог,
Но наш роман один читаю.
На небе звездный эпилог
Пишу всю ночь, а днем стираю.

ТИШЬ МОРСКАЯ

Перевод стихотворения
с украинского Леси Украинки,

В час горячий полуденный
Я гляжу в свое оконце.
Ясно небо, ясно море,
Ясны дали, ясно солнце.

Словно, этот край заветный-
Золото с голубизною-
Все печали и невзгоды
Миновали стороною.

Тишина. Качает море
Свои волны еле-еле.
Не колышутся под ветром
Паруса, вдали белея.

К берегам, плескаясь, волны
Льнут жемчужно и игристо.
Кто-то правит легкой лодкой,
След струится золотисто.

Кто-то правит легкой лодкой,
Плавно весла поднимает,
И, все кажется, что с весел
В воду золото спадает.

Как бы я теперь хотела
В этой лодке очутиться
И на солнце в час восхода
Золотым путем пуститься.

Поплыла бы я к восходу,
А с восхода до захода
Тем путем, что проложило
Ясно солнце через воду.

Что мне камни под водою,
Ветры в море, расстоянья?
Я б о них и не гадала
В мире вечного сиянья.

     ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ
  (перевод с французского)
                Il pleur dans mon с;ur
                Поль  Верлен, 1872
Плачет сердце. Оно
И весь город в печали.
Словно обречено
Оно плакать в печали.

Нежный шелест дождя
По земле и по крыше…
Эту песню дождя
Сердце бедное слышит.

Это плач без причин,
То есть, без основанья.
Это скорбь без причин,
И ей нет оправданья.

Что за тягостный плен?
Без любовных терзаний,
Без коварных измен
Столько в сердце страданий.

          БАБОЧКА
                Только песне нужна красота,
                Красоте же и песен не надо.
                А.Фет, 1873
               
Эй, ты, красотка! Я в пестрой рубашке.               
И надо мной поколдуй.
Маку она от веселой ромашки
Передает поцелуй.

Так красота красоту постигает,
Став для других красотой.
Это невинные души летают.
-Я- твой цветочек. Постой!

Дай мне твоей красотой насладиться,
Чистой твоей красотой.
Может, и я над цветком буду виться.
Кто-то попросит: Постой!

Но не пойму я язык человечий,
Я- Красота «Баттерфляй».
Знала я раньше мудреные речи,
Вспомнила даже: «Прощай»!

КОГДА ТО БЫЛО?


ВАЛЕНТИНА

1

Платье мое на гладильной доске.
По красным складкам- волнам
Кораблик скользит туда и сюда,
Мой маленький утюжок.
Девушка в длинном трюмо у окна
Гладит платье себе.
Мы часто смотрим друг другу в глаза,
Она улыбается мне.
Мы молча делаем дело свое,
Мы нравимся очень друг другу.
Но девушка в зеркале скромно молчит,
И я улыбаюсь молчунье.

2

Моей бабушке семьдесят лет,
А мне и нет двадцати.
Сказала мне бабушка как-то:
«Никогда не спеши.
Пусть в дороге всегда тревожно,
Но кто ж ее не пройдет?
И коль есть на земле
Хоть немного любви,
То она и тебя найдет.

3

Я слез не считала.
За что мне слезами платить?
Дневник не вела.
Зачем себе письма писать?
Богатство мое нераздельно.
Кому мне себя дарить?
Пусть ветер находит парус.
Ветру меня искать.

4

Ну, кем я была? Я собою была.
И вдруг я тобою стала.

Твоими глазами гляжу на себя,
Твоими руками себя созидаю.

О, кожи атлас! О, слов листва!
Скульптурность моих желаний.

О, ясная зависть моя к себе,
Любви священная зависть.

5

Когда пришла весна
И выросли цветы,
Их перестали ждать.

Куда бы я ни шла,
Всегда иду к тебе.
Вот так спешит весна.

Ну, вот- пришла весна
И выросли цветы…

6

Ночь укоризненно и ласково шептала:
«Трава уже зеленой быть устала».

НА ДАЧЕ В СТАНИЦЕ
  ЕЛИЗАВЕТИНСКАЯ

*  *  *

В предзакатный час дымки
Одуванчиков на лицах.
И под тяжестью руки
Солнце медленно садится.

На траву ложится конь,
Я улегся в отдаленье.
Солнца гаснущий огонь
От столбов подвинул тени.

Одуванов фонари
Засветились над травою.
Несказанный свет зари
Освещает нас с тобою.

*  *  *

Олег и Аня укатили,
Как будто есть у них дела.
Мы чай с конфетками попили,
И все убрали со стола.

Свирепо ветры дули в щели,
И капал дождик- ассорти.
Мы телевизор не смотрели-
Напруги не было в сети.

Темнел под вечер луг зеленый,
Сирень качалась за окном.
И в перспективе заоконной
Терялось сложное в простом.

*  *  *

Да, при движенье все сливается
И пребывает в упрощенье.
Да, масло в молоко сбивается,
Но только в виде исключенья.


Г-АСТРОНОМИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Мелькает цветной халатик,
Атласная спина.
В приватной жизни галактик
Наметилась седина.

Закручены до упора пружины
И пространств и времен.
Пожалуй, пора быть ужину:
Чай, печенье, лимон.

Вот он- закон тяготения:
Слышу, вижу, слюна.
Потому то и чай, и печенье,
И лимона луна.

КАЗАЧИЙ ЕРИК

Птица крылья раскрыла. И ей небеса
Отдаются, покорные страсти и силе.
Мои ноги в траве умывает роса,
О которой они в кандалах позабыли.

Светло-алое солнце, ты знаешь меня.
Чуть касаясь реки, ты глядишь простодушно.
Как прохладно начало горячего дня
После ночи, тревожной и душной.

Радость жизни, тебя я сегодня постиг.
И теперь пребываю в счастливом полете.
Если жизнь только миг, я познал этот миг
С ночью долгою на обороте.

*  *  *
Еще вчера метался снег
Между домов, как приведенье.
К утру закончился набег,
И нет вчерашнего смятенья.

Сияет солнце за окном
И улучшает настроенье.
И счастье, может быть в ином,
Но в этом тоже, без сомненья.

*  *  *

Сложно найтись, но легко потеряться.
Встретиться трудно и больно расстаться.
Вслед за тобой исчезает дорога.
Боже, откуда такая тревога?
Ночь распахнула бездонную даль.
Боже, откуда такая печаль?

*  *  *

Был я счастлив на острове этом с тобой.
Там под вечер вода прибывает.
Я, как чайка, кружусь над водой голубой.
Чаек нет. Их беда убивает.


ДУХ СКИТАНИЙ

ЛИМАНЧИК

Конец июля. Зной на узком пляже.
Как голыши, обкатаны тела.
Гниет трава - коричневая пряжа.
Даль моря ослепительно светла.

Здесь каждый день, и при волненье даже.
Простые повторяются дела.
Качаются два бакена на страже,
У плаврука подзорная труба.

Два корабля, спешащих в дельфинарий,
И «караван», зовущий на обед.
И ночью, что-то шарящий фонарик.

И это золотое полнолунье.
И в море заходящая колдунья,
Что ручкою вам сделала «привет».

*  *  *

Тихая, как дождь осенний, ты пришла,
Не заметив между нами льдистого стекла,
Не заметив удивленья на моем лице,
И серебряной подковы на крыльце.
Ты вокруг меня ходила, свежестью дыша,
И, как парус, напряглася ветхая душа.
Словно в мокрый куст сирени,
Я вошел в твой мир.
Молодой веселый гений,
Ласковый кумир.
Тихая, как дождь осенний, ты ушла.
И Пегаса за уздечку в дождик увела.
Кто теперь поэта пригласит в полет?
Разве за серебряной подковой
Конь придет.

БЕЛАЯ НОЧЬ

Золотые локоны, ласковые льны,
Ланью волоокою
Ты ко мне прильни.

К золотому  локону серебряный висок.
Дышит рядом, около,
Девушка- зверек.

Утро рядом с вечером, как глаза в глаза.
Промелькнули чайкою
Ночи полчаса.

*  *  *

Волны лунных морей,
Капли лунных дождей…
Все вам лилии, все маргаритки.

Жесткой логики лед-
Лишь начало, пролог,
Открыванье калитки.



Дальше - в терниях лоб,
Дальше - Дух, дальше - Бог.
Откровение пытки.

СЕНОКОС В ТАНАИСЕ

О.У.

Июль носился над скирдами,
И руки двигали твои
То грабли с красными зубами,
То вилы с жалами змеи.

Мелькали гладкие колени,
Локтей овальные углы.
Перед собой гнала ты сена
Воздушно- легкие валы.

Дышало пламенное лето,
Струило солнечную сеть.
Безбрежны дали, море света.
Здесь жизнь прожить и умереть.

*  *  *
Алмазная амазонка
В хрустальных  туфельках
Оборачивается, раздвигая бедром
Бамбуковые кастаньеты.
Взгляд, парализующий дыхание.
Перламутровые ноготки,
Подмигнувшие на прощанье.
Бестия парамагнитная.
Ушла. Ушла. Ушла!
Я - железная звезда.
Я - звездное желе.
Бандерильи мои,
Бандерильи!

*  *  *

Я истины в себе хочу!
Позволь - привычный ход нарушу.
Долги я завтра заплачу
И укреплю в бореньях душу.

Сейчас я к битвам не готов,
Мне тяжко под стальным жилетом.
Я - из раскрывшихся цветов,
И полон весь добра и света.

Затих я, замер, не дышу,
И в забытьи моя рапира.
Ушел в себя и не спешу
Уйти из внутреннего мира.

Дрожит во мне лазурь небес-
Кристалл с прозрачной синевою.
Я удалился, я исчез,
Я стал на миг самим собою.

ПРИЗРАК ОСЕНИ

О, беспородные образы буден.
Небо, нависшее, в серых заплатах.
Бьется под ребрами медленный бубен,
Вылет предчувствуя краснокрылатых.

Не отвергай сожалений напрасных…
О, дубокони, о, зубровишни!
Близится время крылатых и красных.
Кто здесь зеленый? Кто прошлый? Кто лишний?

Слышите голос? Есть разные сути,
Разная мера, расплата иная.
Будьте зелеными, вечными будьте,
Вечнозеленые иглы роняя.

Или рассеянно бросив поводья,
О, зубровишни, о, тигроклены.
Станем бродить в живописных лохмотьях-
Желтых, багряных, а прежде - зеленых.

Что от осенних хлопот остается?
В томике лист - золотая закладка.
С пеной шипучей шампанское льется
В снежный хрусталь…


*  *  *

Ты с хризантемою вошла.
Дохнуло холодом осенним.
Ты, как цветок, была полна
Энергией и вдохновеньем.

Нет в белом тайны, нет тоски
В бутоне будущей метели.
Ночные пальцы холодели,
Перебирая лепестки.

*  *  *

Как много гулкой пустоты
В пещерах мироздания.
Мы - голубые лоскуты
Всемирного сознания.
Нас породил не звездный свет,
Не силы тяготения,
И не усердия планет,
А фея вдохновения.

         *   *   *
Ты щурилась от дождика с небес,
И руки подставляла, как лукошко.
И я смотрел, как легкие на вес,
Танцуют капли на твоих ладошках.

-Вот мокрый дождик,- лучшая из фраз,
Услышанная мною об осадках.
А дождик продолжал веселый пляс
Жемчужною росой на черных прядках.

-Il pleure,- взгляни, Татьяна,- dans mon с;ur…
-Увы! Дождилось в сердце у Верлена,
И льет peut-;tre в Париже до сих пор.
Там  tour d’Effel, там протекает Сена.

Прощальное касание дождя.
В троллейбусе заплаканном молчанье.
Тем и закончилось немного погодя
Троллейбусно-французское свиданье.

*  *  *
Сражались рыцари столетьями.
Мечи, кольчуги, латы, пики.
И объяснялись междометьями.
О, тонкий волос Вероники!

*  *  *
Зов прошлого. Далекие огни.
Смотрю, как приближаются они.
Назад к огням? Или вперед- за тенью?
В каком я пребываю измеренье?
На грани света я стою и тьмы-
Замок, висящий на дверях тюрьмы.

ЭФИРНЫЕ СТИХИ

*  *  *
Чистое золото любви
Размениваю на водяные знаки
Неписаных стихов
Или на высушенные цветы
Написанных. Трава забвенья.


*  *  *
Жгуч июнь - небесный желтый тигр.
В нем когти гроз и полосы дождей.

А ждем мы тихого бездумного дождя
На трещины сухой запекшейся души.

Прохлада ночи. Бой колоколов
На севере - в Москве.

Тигр щурится и засыпает.
И мириады звезд
Переливаются на шкуре золотой.

*  *  *
Морские воды. Город из песка.
И крест на куполе-
Две связанные спички.
Здесь зыбко все и вечно.



*  *  *

Анапа жаркая. За дюнами- прибой.
Томление полуденного зноя.
Горяч песок. Маслины меловые
И персика надкушенного сок.
Привал «Тенек », чтоб отдышаться просто.
И сек песок с порывами норд-оста.

*  *  *
Пустое побережье. Дух скитаний.
Печальный краб, зарывшийся песком.
Трепещет тент, залатанный местами.
Осока тычет в солнце колоском.
Трепещет тент, пропитанный тоской.

Играя с ветром, чайка проплывает.
Дух странствий этим миром оскорблен.
Величественно рыба проплывает.
Печальный краб собою погребен.
И рыба величаво проплывает.

*  *  *
Писали дети мелом на асфальте.
Лежал один старик в пустой палате.

Писали дети буквы в беспорядке.
Старик под белым, словно был в перчатке.

Писали дети. И мелки крошились.
Старик уснул. И буквы все сложились.




*  *  *
На розовой лопасти ногтя
Уснула пчела.
И ты отдохни.

*  *  *
Посмотри, облака растворяются в небе,
Как думы мои.

*  *  *
За спиной твоей шиповник весь в цвету.
Розочки его, как ласковые взгляды
Вослед тебе.

*  *  *

Хожу за  осенью, влюбленный,
А поезда - Ату! Ату!
Из субтропических зеленых
Краев проносятся вагоны
Туда - на север - в Воркуту.

Хожу неспешно и учтиво.
Лоб паутиной оплетен.
А осень шепчет шаловливо:
-Я вызывающе красива,
Ты приходи ко мне на Дон.-

Ах, осень, брось свои уловки,
Мои намеренья чисты.
И я, как юноша неловкий,
Горжусь спортивной подготовкой,
Срывая желтые листы.

И я все жду, все жду чего-то.
Прийти, увидеть, полюбить,
Кружиться в танце беззаботно…
Вину с осенней позолотой
До холодов еще бродить.

ГРОЗА 25 ОКТЯБРЯ 1974 ГОДА
А.С.

Последний раз такая гроза
Была 94 года назад.

Друзья, полумрак, разговоры с вином,
Огни сигарет, переборы гитары.
И вдруг- фосфорический свет за окном,
И следом в упор громовые удары.

В качнувшейся клетке воскликнул щегол,
Балкон распахнулся, и хляби ворвались,
Стена пошатнулась, подвинулся пол,
Хрустальная ваза на грани распалась.

В магических вспышках очнулся портрет.
Он что-то сказал, выступая из тени.
Подруга рукой показала мне: Нет!
Нигде, никогда не дразни приведений.

Дома-серафимы стоят в серебре,
Подходит лиса к винограду-Эзопу.
Какая нелепость- гроза в октябре,
И проводы эти- на север- в Европу.


ПРОВОДЫ В НОРВЕГИЮ

А.С.

Портфель закрыт и чемодан,
Сломался в горле ключ скрипичный.
Застегнут внутренний карман,
В котором паспорт заграничный.

Дороги вопиющий глас
Лишь ты один сейчас услышал.
Присели, встали. В добрый час!
Взял чемодан, портфель  и вышел.

Глубокой осени наркоз.
И на перроне поезд скорый.
Ты глянул сине, как Христос
Новочеркасского собора.



ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ

Ты помнишь? Да забыть ли это?
За все утраты - дивный дар.
Кавказ на грани тьмы и света,
Лед, порождающий пожар.

Вершин малиновые грани!
Зеленый луч был ярко ал!
Глядели женщины, как лани.
И кто- то вечное сказал.

Прощай! Закрылись глаз ромашки.
Сгустилась розовая мгла.
Эльбруса тень темно и тяжко,
Как вечность, на небо легла.

ГОРСКАЯ ПЕСНЯ
(перевод с аварского)

Заката огненный скакун,
В полнеба грива.
Но скоро скроется табун
Коней игривых.

Прощай! Печальный солнца взгляд
Еще я вижу.
Садись, мой друг, садись мой брат,
Садись поближе.

Табун сиреневых коней
Скользит по склону,
Последний свет, уход теней
Во мрак бездонный.


Увижу ль завтра я с зарей
Коней рассветных?
Или исчезнут за горой
Они бесследно?


ПЕСНЯ О ЦЕЕ

Этот в белых снегах
Горнолыжный лицей –
Панацея от наших несчастий…
Ю. Висбор, 2 -11. 03. 1984

Нас снегами встречает и соснами Цей,
И «Монах» величавой скалою.
Меж деревьев следы заповедных зверей.
И целебный Цейдон под горою.

Припев

Этот царственный Цей –
Горных лыж Колизей,
Где из «чайников» делают асов.
Этот царственный Цей
Светлых душ Колизей,
Где к сердцам открываются трассы.

Ночью звезды явились из тьмы и луна,
На горах зажигая короны.
Утром сбросила снежную шубку сосна.
Горнолыжники вышли на склоны.

Припев

И на бледные лица обрушился свет,
Словно кистью, покрыв их загаром.
Цей мой, Цей, сколько зим, сколько лет
Без тебя пролетело, как даром.

Припев

И когда тебя спросят, что делал ты, ас,
В этом Цее, скажи, что с подружкой
Ты снимал с подмороженных утренних трасс
В виражах белоснежную стружку.


Припев

КАХЕТИНСКОЕ

Застольная песня

В серебре, стекле и глине
Свой янтарь хранит лоза.
Горы, солнце, небеса.
По раскидистой равнине
Вьется речка Алазань.

Можно плакать, веселиться,
Можно ночью, можно днем.
С перевала бы спуститься,
И в награду угоститься
Нам божественным вином.

Звон бокалов, вакханалия,
Кахетинского елей.
Вакх, пьянчуга и каналья,
Наливай! Я пью за Валю-
Валентину Шугалей!

Речь живее, ярче краски,
Песнь гортанная томит,
За стеной сидим  кавказской,
Пьем, смеемся без опаски,
А внизу  река шумит.

Дон мой, Дон, о дом мой дальний,
Приготовь и ты вина.
Запотел бокал хрустальный,
Золотой глоток – прощальный,
И теперь уже до дна.

РОМАНС

Звенит бубенчик под дугой
Среди снегов.
Курчавы лошаденки и курносы.
А сзади - ленты матовых следов
От голубых полозьев.

Ах, сани. В сене седоки,
Доха мохната.
Село. Деревья в кружевах,
В сугробах хаты.

Как ярки маки на платке!
Лак коромысла.
Два оцинкованных ведра
Плеснули плавно на снега
Водою чистой.

И глянули из под платка
Игриво очи.
Забилось сердце седока,
Как колокольчик.


ПИСЬМО В ХАТАНГУ,
ОСТАВШЕЕСЯ БЕЗ ОТВЕТА

В. Э.

День Смеха нынче. И весна
Потешится сполна.
И напряглися семена,
И почкам не до сна.

И я бы тоже ... Как ты там?
Смеются ли снега.
Когда ты ходишь по пятам
Несущего рога?

А соболь  дымчатый в руках
Мадонны у окна?
Ей душу греет он, пока
Сидит она одна?

Ты ведь из знатных егерей,
Сам принц тебе, как брат.
Ты б возвращался поскорей.
Чтоб делать егерят.

А, может, ты уже в краях,
Где снега не найти?
Где не грустят о соболях,
Пригретых на груди?

Не паруса ли там вдали?
Палю, как царь Гвидон.
Но сине море корабли
Из глаз уносит вон.


ОДА РОСТОВСКОМУ
УНИВЕРСИТЕТУ

Увы, печальна участь простаков,
Не приобщенных к дереву познанья.
Они не чтят священный прах веков.
Им чужд полет свободного сознанья.

Хвала тебе, кто дарит ясный свет,
Кто научает мыслить человека.
Хвала тебе, мой университет!
Хвала тебе, моя библиотека!

Ты здесь нашел пристанище и кров,
Спасаясь от германского разбоя.
Варшава – панна, атаман- Ростов
Одной навеки связаны судьбою.


Прими же тост, идущий от души,
Не ставшею вполне официальной.
Пью за тебя. И ты свой осуши
Бокал с кристальной  южнофедеральной!

            ПОДРАЖАНИЕ
                Мне под маскою рыцарь
                С коня не грозил,
                Молча старое сердце
                Мне Черный пронзил.
                Поль Верлен, 1875

Мчался пыльный вихорь над планетой Нодд,
В вихре мчался витязь, совершал облет.

Он копье подъемлет, налетел, как смерч,
Он пронзает сердце, чтоб затем извлечь.

В мой скафандр дырявый просится песок,
Надо мною солнца черный колосок.

Засмеялся витязь и сказал: Чудак,
Ты другое сердце получил «за так».
И тебе сегодня выпал добрый знак. 

Так сказал мне вихорь: Будешь ты- старик.
И не спорь! Я спорить вовсе не привык.

И умчался в вихре- рыцарь без коня,
Облаком песчаным закрутив меня.

Точные приборы поглотила пыль,
А вокруг пустыня и в руках костыль.
На меня товарищ с корабля набрел,
Он узнал, он понял и с собой увел.

Я иду к ракете, я сажусь, лечу,
Я, как ангел, светел, я людей учу.