Одиночество

Одиночества нет на земле — ведь она и сама одинока,
Сколько звезд и планет, а земля — неизменно одна,
От морей и озер она издревле синеока,
Голубой — цвет надежды, о чем же мечтает она?

Одиночество есть на земле — я узнала об этом недавно,
Лист кленовый мне горестно истину эту открыл,
Сбой внезапный случился в течении осени плавном,
Налетел ураган — всё живое кошмаром накрыл.

Ветви гнулись, стволы под напором безумным ломались,
Лист, грозе не сдаваясь, держался за ветку, как мог.
Он рассвета дождался, зловещие тучи убрались,
Смотрит листик героем, хоть всем существом изнемог.

Но, взглянувши окрест, он поник, будто сломленный горем,
Заметался в тоске — и не нужно искать тут причин:
На весь сад, что вчера еще был в разноцветном уборе,
На весь сад он из листьев остался, представьте, один.

А зачем ему жизнь — обратилась она в прозябанье,
Он совсем одинок, даже некому прошелестеть:
«А ты помнишь? Ну, помнишь...» — тяжки
и напрасны старанья,
Если памятью общей нам некому душу согреть.

Вдаль глядел он — куда ж они сразу вот так улетели?
И опавших-то нет — он один, как последний флажок...
Осмеют этот вызов суровые сердцем метели,
Преподав всем романтикам трезвости жесткой урок.

Одиноким, последним, кроме гордости, что остается?
При бессилии полном демарши лишь курам на смех.
Лист трепещет под ветром, но держится
и не сдается,
Раз он самый последний, то значит —
в ответе за всех.

Сил набравшись, напрягся — сумел развернуться
на север,
Он похож на ладошку, что путь возбраняет врагам,
Пусть хоть кто-то один, погибая, во зло не поверил,
Это все-таки «НЕТ!» убивающим жизнь холодам.

8 ноября 2004