Стоики о жизни

Что же нам осталось?
Каждый, что сберёг?
Беспамятную старость,
Годы как в песок...

Горькие печали
Светлая тоска
По небу промчали,
Словно облака.

Лишь представить надо,
Что сегодня быть -
Подарок и отрада,-
Жизни день прожить.

______________________
P.S.
*Стоицизм - философское учение в древней Греции и Риме (4 век до н.э. - 2 век н.э.)
С точки зрения греческих и римских стоиков, «атараксия», безмятежность и невозмутимость, душевный покой мудреца — это жизнь элитарная, жизнь немногих избранных, удалившихся в эпикурейский «Сад». Но достойной жизнью могут и должны жить все. Надо лишь знать, что для каждого человека ценно, что способствует счастью. Это то, что согласно с разумом, то есть добродетель. А зло — противоположность добродетели, то есть порок. Благо — это четыре основные достоинства: благоразумие, умеренность, справедливость и мужество. Зло — неразумие, необузданность, несправедливость и трусость. Все остальное — жизнь и смерть, слава и бесславие, тяжкий труд и наслаждение, богатство и бедность, болезнь и здоровье — от нас не зависят и потому относиться к ним надо равнодушно.

Хризипп, Клеанф, Сенека, Марк Аврелий и другие стоики считали идеалом подлинно моральной жизни апатию, то есть полное безразличие. Человеку нужно лишь одно: мужественно переносить удары судьбы, не плакать, не унижаться, не подличать, не опускаться ниже человеческого достоинства, при любых испытаниях и страданиях оставаться человеком.

Знаменитый римский стоик Сенека писал своему другу Луцилию, что спокойная жизнь не для тех, кто слишком много думает о ее продлении. Нужно каждый день размышлять, чтобы можно было равнодушно расстаться с жизнью, за которую многие цепляются и держатся, словно уносимые потоком — за колючие кусты и острые камни. Большинство так и мечется между страхом смерти и мученьями жизни; жалкие, они и жить не хотят, и умереть не умеют. Сделай твою жизнь приятной, оставив всякую тревогу о жизни. Никакое благо не принесет радости своему обладателю, если он в душе не готов его утратить, и всего безболезненнее утратить то, о чем не стоит жалеть. Поэтому нужно укреплять мужество и закалять свой дух. Кто презирает собственную жизнь, тот стал ее хозяином.

Сенека Луций Анней (около 5 г. до нашей эры — 65 г. нашей эры) — римский философ, поэт и государственный деятель. В 49-54 годах — воспитатель будущего императора Нерона. После вступления Нерона на престол Сенека в течение ряда лет оказывал решающее влияние на управление империей, затем впал в немилость и, обвиненный в участии в заговоре, был вынужден покончить самоубийством.

Из его философских сочинений до нас дошли «Нравственные письма к Луциллию», «О милосердии», «О благодеяниях», «Исследования о природе». Сенека писал и о значимости занятий философией. Он призывал сначала разобраться в самом себе, со всех сторон осмотреть себя и проверить — в чем ты преуспел: в философии или в жизни. Философия — не лицедейство напоказ толпе. Философом надо быть не на словах, а на деле. Философия — не для того, чтобы приятно провести день и без скуки убить время. Она выковывает и закаляет душу, подчиняет жизнь порядку, управляет поступками, указывает, что следует делать и от чего воздержаться. Без философии нет в жизни бесстрашия и уверенности: ведь каждый час случается так много, что нам требуется совет, которого можно спросить только у нее.

Выдающимся стоиком был римский император (в 160-180 гг. до нашей эры) Марк Аврелий. Энергичный и деятельный правитель, и полководец, он умер во время эпидемии чумы. После смерти Марка Аврелия были найдены его философские записки, которые получили условное название «Наедине с собой». Император-стоик очень остро ощущал течение времени и краткость человеческой жизни: позади безмерная бездна времени, впереди другая беспредельность, и перед этими безднами одинаково ничтожны и самая долгая, и самая короткая человеческая жизнь. Тщетна и надежда надолго остаться в памяти потомков. Ничтожна самая долгая посмертная слава, она держится лишь в нескольких поколениях, не знающих и самих себя, а не только тех, кто давно умер. Некоторое время еще помнят великих людей, а простого человека, едва он умрет, никто уже не вспоминает, будто его и не было.

И все-таки, несмотря на очевидную бессмысленность и тяготы существования, есть вещи, которых надо держаться — это справедливость, истина, благоразумие и мужество. Вся жизнь — суета, но кое к чему надо относиться серьезно: «праведное мышление, общеполезная деятельность, речь, неспособная ко лжи, и душевное настроение, с радостью приемлющее все происходящее как необходимое, как предусмотренное, как проистекающее из общего начала и источника».
Как и прочие стоики, император считал, что бесполезно бороться с судьбой и надо принимать жизнь и смерть так, как они происходят. Жить так, как если бы каждый день был последним, и каждое дело, которое ты делаешь — последнее в твоей жизни. «Итак, проведи этот момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая слива: славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее древу». На этом мужественном пути может помочь только философия, которая приучает наш разум стоять выше наслаждений и страданий, и безропотно ждать смерти, как разложения тех элементов, из которых состоит всякое живое существо. Если для элементов нет ничего страшного в постоянном переходе друг в друга, то и у человека нет оснований бояться изменений и разложения.
Марк Аврелий:
- Поступать во всем, говорить  и  думать,  как  человек,
готовый  уже уйти из жизни. Уйти от людей не страшно, если есть
боги, потому что во зло они тебя не ввергнут. Если  же  их  нет
или  у них заботы нет о человеческих делах, то что мне и жить в
мире, где нет божества, где промысла  нет?  Но  они  есть,  они
заботятся  о  человеческих  делах  и  так  все  положили, чтобы
всецело зависело от человека,  попадет  ли  он  в  настоящую-то
беду,  а  если  есть и другие еще беды, так они предусмотрели и
то, чтобы в каждом случае была возможность не попадать в них. А
что не  делает  человека  хуже,  может  ли  делать  хуже  жизнь
человека?  Что  ж,  по  неведению  ли,  или  зная,  да  не умея
оберечься наперед  или  исправиться  после,  допустила  бы  это
природа  целого?  Неужто  по немощи или нерасторопности она так
промахнулась, что добро и худо случаются равно и вперемешку как
с хорошими людьми, так и. с дурными? Ну а  смерть  и  рождение,
слава, безвестность, боль, наслаждение, богатство и бедность --
все это случается равно с людьми хорошими и дурными, не являясь
ни прекрасным, ни постыдным. А следовательно, не добро это и не
зло.
-  Да  живи ты хоть три тысячи лет, хоть тридцать тысяч,
только помни, что человек никакой другой жизни не теряет, кроме
той, которой жив; и живет  лишь  той,  которую  теряет.  Вот  и
выходит  одно на одно длиннейшее и кратчайшее. Ведь настоящее у
всех  равно,  хотя  и  не  равно  то,  что  утрачивается;   так
оказывается  каким-то мгновением то, что мы теряем, а прошлое и
будущее терять нельзя, потому что нельзя ни у кого  отнять  то,
чего  у  него  нет.  Поэтому помни две вещи. Первое, что все от
века  единообразно  и  вращается  по  кругу,   и   безразлично,
наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго.
А другое, что и долговечнейший и тот, кому рано умирать, теряет
ровно столько же. Ибо настоящее -- единственное, чего они могут
лишиться,  раз  это  и  только это, имеют, а чего не имеешь, то
нельзя потерять.
- Срок человеческой жизни -- точка; естество --  текуче;
ощущения  --  темны,  соединение целого тела -- тленно; душа --
юла, судьба -- непостижима, слава  --  непредсказуема.  Сказать
короче:  река  --  все телесное. слепота и сон -- все душевное;
жизнь -- война и пребывание  на  чужбине,  а  память  после  --
забвение.   Тогда   что  способно  сопутствовать  нам?  Одно  и
единственное -- философия. Она в том, чтобы беречь от глумления
и от терзаний поселенного внутри гения  --  того,  что  сильнее
наслаждения  и  боли,  ничего не делает произвольно или лживо и
притворно, не нуждается в том, чтобы другой  сделал  что-нибудь
или  не  сделал; и который приемлет, что случается или уделено,
ибо оно  идет  откуда-то,  откуда  он  сам;  который,  наконец,
ожидает  смерти  в  кротости разумения, видя в ней не что иное,
как распад первостихий, из которых  составляется  всякое  живое
существо.  Ведь  если  для самих первостихий ничего страшного в
том, чтобы вечно превращаться во что-то другое, для чего  тогда
нам  коситься на превращение и распад всего? Оно же по природе,
а что по природе -- не зло.
http://www.lib.ru/POEEAST/avrelij.txt