Веха

Без пользы жить – безвременная смерть.
И.В.  Гете



Веха

Я помню, снимал квартирку, точнее, один уважаемый человек,
предоставил мне своё жилище на время отпуска своего.
И был в этой квартирке балкон, такой, каких миллион.
И если не балкон красит пейзаж, то пейзаж, как вид с балкона.

А если нет и того (был дворик, как дворик, с детской площадкой, деревьями тут и там),
то, происходящее нечто, вдруг, как-то, однажды,
может оставить след в голове через отпечаток в глазу.
Такое нечто случилось тогда, попав под ленивый, сонный взгляд…

Утро было летнее, но серое – до пепельного, что я к зиме написал стихотворение об этом утре сером.
А дело то было летом.
Стишочек так, не ахти, но понравилось другу, который его читал
и, право же, я от души писал.

Оглядываясь назад, я попробую пересказать и, похоже, я уже начал.
То было лет 10-ть назад, ан нет, уже больше 10-ти лет.
Стихотворение я не помню, разве, холодный троллейбус и замерзающую ручку.
Так вот. Я снимал квартирку, в которой был балкон.
 
Утро было летнее,
но не то что бы туман, но всё было заполнено туманом, серым до пепельного.
И сердце, казалось, не стучало. И тишина. Она тогда многое сыграла.
Ни ветерка – всё замерло.

И лишь частицы этого тумана плыли, масса этого тумана, шевелилась.
Казалось, сам туман своей серостью и присутствием говорил: я – живой!
И я стоял. Я смотрел, вернее сказать, глаза были открыты и были частью тумана.
И вдруг, откуда ни возьмись, молниеносно белый, ослепительно белый, появился белый голубь.

Он не появился, он – ворвался! Ворвался светом, холодом.
Ворвался во взгляд, молчавший, серый взгляд, рассекая серое тесто тумана, как саблей.
Голубь резал сверху. И когда он ушёл  вниз,
белый шлейф продолжал колебаться, как след молнии в грозовом небе,

и не следом вовсе, а раной, белой, внезапной – по серой шкуре тумана и моего глаза.
Я замер.
И не след это уже был, но просвет!
Рана затянулась быстро: я стоял и продолжал смотреть вниз, выходя из оцепенения.

А Белый, сняв корону Архангела, расхаживал простым голубем.
Рана затянулась. И только туман стал плотнее, тяжелее.
Стало ещё тише.
Но в этой тишине уже стало слышно биение моего сердца!
(1989) 2001