Дождалась

Он уходил, она не смела плакать, 
Печальный блеск и искренность в глазах - 
Пока всё затмевалось ожиданьем, 
К нему она прижалась, вся трясясь. 

Быть может это шутка и неправда, 
Как может оно ставить её здесь, 
А сам уехать, год же без свиданья 
Сведет с ума, собьёт худую спесь. 

Тогда она ещё не понимала, 
На что себя толкала тем «дождусь», 
Лишь только его мило обнимала, 
И не пускала в сердце своё грусть. 

Всплакнула, тихо рядом находилась, 
Друзья разговорились, веселясь, 
Но кто-то тут сказал, спокойно, смело, 
«Всё блажь, живым ты только к нам вернись».

И слезы брызнули серебряной волною, 
Перед её глазами пронеслась 
Чреда лишений и суровой, сложной жизни, 
Армейских дней и действий боевых. 

Вдруг с её глаз слетела пелена,
Она не может сдерживать обиду, 
Уходит он на год, для них же год, 
Тоскливой станет вызубренной книгой. 

Его друзья качали на руках, 
И слезы матери ожгли у парня щеки, 
Она же так устала, что в тот час, 
Легла калачиком невольно и уснула. 

«Пусть спит, не нужно, не буди её», - 
Сказал он вдруг заботливому другу, - 
«Она устала нынче больше нас», - 
Он знал, что слезы женщин не алмаз. 

Её тревоги он не перенес бы, 
Ведь пусть весь мир разрушится сто раз, 
Но только бы она была спокойна, 
Той цели посвятил он много фраз. 

И девочка, смущенная, простая, 
Спала сейчас за сильною спиной 
И верила – зима скоро растает, 
И он придет, красивый и родной. 

И он ушел, торжественно и хмуро,
Но участь же, нисколько не виня,
Запомнил её золото волос 
И горький привкус серебристых слез. 

Она ждала и верила насилу 
Его словам, что тяжбы – ерунда, 
Что кормят хорошо, чтоб не тужила, 
И что вокруг природа, красота. 

На самом деле взвод их был в тайге, 
И комары игрушками служили, 
Ведь воду все они из лужи пили, 
Инцифалидный клещ кишит везде. 

Она не знала, как он от чесотки,
Загнулся и отчаянно молился, 
И зуб однажды в драке потерял, 
Об этом говорить он не пытался. 

Она ждала, покой не находила, 
А сердце, верно, чуяло, трясясь,
И не было той пылкости во взоре, 
Молчала, в грусть заглядывать боясь. 

Она ждала, а всё вокруг смеялось, 
И даже мама говорила много раз, 
Что он другой придет, разлюбит, позабудет, 
Прервется ваша родственная связь. 

Но все ж горело сердце пылкое солдата, 
Писал письмо и ждал звонка гордясь, 
Что ждет его любимая девчонка, 
На ласку в сообщеньях не скупясь. 

Но всё же кто в то время понимал, 
Как бедной девушке вдруг стало одиноко? 
Как в ней тревога билась, стервенясь, 
Любви несладкой, накрываема потоком.


Для ней зима была жестокой и всевластной, 
И даже летом не покинула зима, 
Идя по улице, в один из дней ненастных 
Всплеснула горечь, взор затмила пелена. 

Девчонка пала на колени, зарыдала, 
Потом вскричала громко, - «я тебя люблю!» 
И только эхо отвечало шумом звонким, - 
«Я тоже…я люблю, люблю, вернусь»…

А календарь отсчитывал страницы, 
Ему и невдомек, что в ноябре
Возможно солнечное, майское сиянье, 
Она его встречала, как во сне.

Вдруг неожиданно, в окне автомобиля, 
Средь многих сотен самых разных лиц, 
Его лицо мелькнуло, ей не снится, 
Она опала, силы пали ниц. 

Идет он к ней, дрожит от нетерпенья, 
В военной форме, с розами в руках,
А та к нему бежит, но без смятенья, 
В глаза взглянула, - «Всё же дождалась»… 

Как много это время подарило, 
Как повзрослели лица и сердца 
И даже расстоянье не затмило
Любовь, теперь которой нет конца.