Зачем он её уничтожил именно так?

          ИЗ ДНЕВНИКА   СУПРУГИ
       ВЕЛИКОГО  РУССКОГО ПИСАТЕЛЯ
Наконец закончилась эта ужасная самоубийственная история!
....Пройдя через все муки преодолений гнева, возмущения, протеста, оскорблений и издевательств и намёков, устных и письменный угроз, я наконец-то поняла самое главное – это история про воздаяние
за любовную неверность – новая форма, новый образец разрешения банального семейного конфликта – того самого адюльтера, которым грешат все семьи – или почти все – или буквально все, но части из семей удаётся затушить этот огонь нелегитмной страсти, вспыхивающей везде почти регулярно через два-три года, но не разгорающейся до размеров московского пожара 1812-года, когда только бегство и смерть возникали как единственные , да и единственные ли , результаты окончания чьего-то безумия и приведшего к нему чьего-то непростительного своеволия...
....То, чем постоянно, непростительно постоянно, грешил САМ  Лео, он же нестерпимо  и невыносимо БОЯЛСЯ обнаружить КАК ОТВЕТ  с МОЕЙ стороны – какой же он безумец!
 Да разве можно ли когда-нибудь и кому-нибудь урезонить ревность того, кто на своём грешном опыте знает лёгкость измен, слабость женских сердец и вседозволеннсть мужской греховности, столь ласково и иронично поощряемой не только литературой, но и обычаями света...
....Есть нечто неотвратимое в сладком яде искушения, продаваемого на лотках чуть ли не на каждом углу и не только на столичных развалах, но и в самых укромных уголках всех цивилизованных стран... Разврат воспет, узаконен, обожествлён... И так-называемое уничтожение крепостного права сделало его общенациональным и общедоступным...
Но зачем же было НАКАЗЫВАТЬ СМЕРТЬЮ, да ещё такою механической, такой отвратительной формы ....(такой современной такой общедоступной и тем самым уничижающй и оскорбляющей достижения современного технического гения нашего века...)? 
Я предлагала Ему иные, не столь омерзительные способы самоуничтожения... Нет!
....Лишь через колёса, рельсы, станционные вокзалы, на глазах любознательной благородной публики – вот они новые формы гильотирования.
За что же так ненавидеть хрупкое женское тело, доставлявшее радость, хоть и не освященную Обычаем и Верой, но такую естественную, как само  рождение ребёнка!!! И для этой казни-убийства опорочить всё естество страдалицы...
Заставить её – и многократно – ощущать, абсолютно зазря, если не сказать – пустопорожне – ненависть к любому проявлению человеческого кем бы то ни было,
встреченным в роковые предсамоубийственные часы.... Ежели перечисить те мимолётные, но столь ненавистные и нелецеприятные  ремарки, заметки, оглядки, которыми самоубивица, как бы прощаясь с ненавидимыми уже (да и без реальных-то, а лишь надуманных причин) человечеством – любыми: простолюдинами, аристократами, благородными, родными и вовсе незнакомыми – клеймила и хулила всех подряд....
Это превращение очаровательной женщины в злобное человекоподобное существо, никак не заслужившее ни прощения, ни снисхождени, но лишь неумолимо, волей злого Рока
(А ТОЧНЕЕ – злой волей ОДНОГО АВТОРА!!!), ведомой к гибели, сотворено в итоге и талантливо и омерзительно-настойчиво, словно ускользающая жизнь  старательной осенней мухи, никак не улетающей из наглухо закрытой залы, а постоянно липнущей к вашим рукам, лицу, голове, столу, у которого вы сели, чтобы выпить бокал сладковатой мальвазииили португальского вина, даже к краю этого бокала – и нету сил и ловкости прогнать её, эту осеннюю, уже предназначенную природой к смерти прочь...
   Вся жизнь ваша в эти минуты испорчена – и поломана какой –то вздорной настойчивостью вздорного насекомого... Вам уже безразлично – улетит ли эта муха в какую-либо оконную щель, или чьи-то ловкие и бездумные руки механически, какой –нибудь иностранной хлопушкой или, того интереснее, напустят на неё какое-то опасное и смертельное химическое облако – подарок заграничных умельцев – вы будете равно спокойно и равно бездушно и равно облегчённо довольны её исчезновением....
....А что будет испытывать эта мушка, всего-лишь взалкавшая на исходе своей беспутной жизни  чего-то запретного, но так ею желанного – вам истинно безразлично и будет забыто через ннсколько секунд.... Даже не минут, а именно секунд...
    Вот столько же  секунд и будут обманутые гениальным писателем  читатели вспоминать бедную, исстрадавшуюся самоубивицу....

           (предположительно позже 1870-ых  годов )