Рождество... Россия... Обнинск... В. Прокошин

Литературная страница «Бумажный кораблик»

Рождество... Россия... Обнинск

Наш земляк замечательный русский поэт Валерий Прокошин, пришёл в это мир 26 декабря 1959 года, а оставил его в 2009 году 17 февраля. Валерия нет с нами уже два года, но его творчество будит самое лучшее, что есть в человеческой душе. Кажется, поэзия Прокошина вся наполнена только русскими снегами, зимней стужей, снежными хлопьями, летящими через всю его жизнь, веру, судьбу... Но «снежность» у Валерия рифмуется с «нежностью» и, возможно, этим многое сказано...

Валерий ПРОКОШИН

… Впрочем вся наша жизнь —
электронная версия Бога:
Этот город, зима,
и к тебе столбовая дорога -
Мимо церкви, по улице Ленина,
дом номер два.
Если я иногда
возвращаюсь к тебе,
значит мне одиноко
На земле,
где душа завернулась,
как в кокон, в слова...

* * *
Снег, выпавший из рук,
Упал на наши крыши,
Упал на наши души,
Снег, выпавший из рук.
И стало всё вокруг
Значительней и тише,
И только лёгкий вздох
Всё нарушал вокруг.

Деревья спали сном,
Быть может, безмятежным,
Быть может, слишком грешно
Живём мы на земле,
Но хочется всегда
Счастливым быть и нежным,
Наперекор несчастьям
И, в том числе, зиме.

Я брёл вдоль тёмных улиц,
Запорошённых снегом,
Заворожённых тайной
Огромнейших домов.
И жизнь во мне звучала
Давно забытым эхом,
Давно застывшим эхом
Без музыки и слов.

****

В январе по воле Бога
Выпав будто из гнезда,
В небе светит одиноко
Вифлеемская звезда.
Свет её пронзает души
Точно так же, как и свет
Этой русской зимней стужи
На краю прошедших лет.
Пламя Божьего светила
Указует путь добра,
Но ни с кем не примирило
Ни сегодня, ни вчера.
Это время – просто пропуск
В мир несбыточной, как сон:
Рождество… Россия… Боровск
Вечным снегом занесён.

* * *

Какой декабрь! Снега, снега
На наши плечи.
Уже моя печаль легка.
Ещё не вечер.
По городу спешат, звучат
Машин моторы.
Пока по осени скучать.
Ещё не скоро
На белом зеркале стекла
Тень фигуристки,
Она здесь год назад была.
Ещё не близко
Я выйду. Снег меня простит,
А вдруг, накажет?
А может, он меня проспит?
Уже не важно.
Из-за угла вдруг темнота
Сквозь снег проступит,
Ещё не скажет: «Я больна», -
Уже простудит.
Но будет снег идти слегка,
Легко, протяжно.
Какой декабрь? Снега, снега…
Уже не важно.


* * *

Под церковными сводами
Сквозь проём без стекла
Облаками холодными
Пыль густая плыла.

Словно здесь кто-то волоком
Ночью жизнь проволок:
Там, где раньше был колокол, -
Неба рваный кусок.

И под тяжестью совести
Раскололась слеза,
А с поруганной росписи
Опустились глаза.

Тишиною объеденный
Прогибается свод.
И всё выше, всё медленней
Пыль плывёт и плывёт.

ЗАБЫТЫЙ ПОРТРЕТ

Скоро выпадет снег –
Будет всё по-иному.
Слово просится вверх,
К всепрощенью земному.

Но чердачная грусть
Прилегла у порога.
Я ещё задержусь
В этой жизни немного,
Где поверх колдовства
Лягут женские руки,
И сухая листва
Вспомнит старые звуки,
Где цветут пустыри,
Чем позднее, тем горше,
И чадят фонари,
словно лампочки божьи.
Вот и всё, чем богат,
Вот и всё, что осталось:
Чем просторней закат,
Тем обыденней жалость.
И пока дни твои
Не ушли в глубь морскую,
Я пою о любви
И ничем не рискую.


* * *
Слышу музыку снега в ночи,
На окне в голубом беспорядке
Стынут ноты зимы, помолчи,
Я сейчас напишу их в тетрадке.

И ты, милый, не надо, не верь
В эту глупую сказку ночную,
Я давно в этом доме ночую,
Знаю, кто мастерит нам свирель.

Мы под музыку эту и ту
Будем долго глядеть в темноту.


* * *
А у нас снега. И в моде
Белые стихи,
Сплошь пропитанные мёдом
Царственной руки.
И в груди горчит услада,
Словно после двух
Рюмок выпитого яда
Из любимых рук.
Из прозрачного сосуда,
Тот, что на двоих,
Мы вылавливаем судьбы
Наших новых книг.
Наши тайные причастья,
Сумасбродный дух,
Наше призрачное счастье –
Возле самых рук.
А в домах, где спят старухи,
Запах от лампад.
Скорбно вытянуты руки –
С жалостью – назад.
Не над всем, что было свято,
Хоть в какой-то час –
Две руки: одна – когда-то,
А одна – сейчас.

КНИГА ЖИЗНИ

«Отче Нашъ…» уже написано,
Видишь солнце в небесах?
Не пугай земными числами
На несмазанных часах.

Не обманывай грешившего,
Что потом не будет дня
Или даже часа лишнего –
Помолиться за меня.

От своей ошибки вроде бы
Ты готов предостеречь,
Но сперва являлась проповедь,
А потом рождалась речь.

Знаю, ждёт нас мера гиблая,
Но для грешников живых
На земле открыта Библия –
Исцеляющий родник.

Пряча правду по подстрочнику
Или веруя в неё,
Всё равно придём к источнику –
Жизнь и смерть. И бытиё.

***

Нынче февраль, как огонь пятипарусный,
Лик обжигает до слёз.
Плавится память в сорокоградусный
Русский мороз.

Тают названия улиц и детские
Меты. Из памяти всей
Лишь имена выплывают библейскиё:
Марк… Моисей.

Вымерзло всё. Поневоле от холода
Здесь заплутаешь среди
Белых развалин старинного города,
Стылой среды.

Бьётся судьба, словно рыба на леске. И
Снежный шумит океан.
Лишь имена выплывают библейские:
Ной… Иоанн.