Болдинская осень

        БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ

Холера надвигалась на Москву.
А Пушкин думал о судьбе России,
О Натали и грезил наяву,
Охвачен жаром творческой стихии.

И лес ронял убор свой золотой,
Сребрил мороз увянувшее поле…
И каждый день, счастливый, молодой,
Он наслаждался творчеством и волей.

Какой-то чудной силой увлечен,
Он в эту осень сам себе дивился:
С поэзией давно уж обручен,
Он вдруг как драматург вполне раскрылся

И в прозе сочинил пять-шесть вещей,
“Евгения Онегина” закончил –
И, кажется, итогом жизни всей
Явились эти болдинские строчки.

Зачем я вспомнил много лет спустя
Духовный взлет далекого собрата,
Когда беда грозит нам не шутя,
И Русь опять волнением объята?

Не только близкий славный юбилей
В сознанье возродил знакомый облик.
Наверно, что-то там, в душе моей,
Отозвалось на тихий братский оклик.

О если б жизнь любить сильней всего –
Пусть даже перед призраком холеры –
Мне дал бы силы Бог, то Дух Его,
Я верю, укрепил бы пламя веры!

И понеслись бы легкой чередой
Слова и мысли, весело теснясь,
И болдинская осень надо мной
Шатер свой опустила бы, лучась.

1-2-3 октября 1998