Сторож

Вечер надвигался – неуклонный, напористый, неотвратимый, как дорожный каток. Перегретая августовским последним солнцем и машинами в запарке  трасса, весь день  наглухо затянутая в строгий корсет свежеположенного асфальта, судорожно и с остервенением дышала, силясь хоть немного жизненного пространства отвоевать. Из гаража на повороте, красный, как из бани, злой, как чёрт, изможденно выплыл толстый сторож, гипертонически помял затылок, зевнул, как рыба, выброшенная из воды, подтянул на пузо повыше сползающие джинсы из выцветшей материи с некрасиво закатанными штанинами, из под которых раритетно ношенные носки виднелись. Никого не стесняясь, некого было стесняться, переставил пряжку  на ремне дырочкой поуже. Кашлянув, закурил что-то особенно вонючее, смолистое, похожее на прелое сено, что остаётся на клумбах в парке поздней осенью, когда уже вылились  все возможные дожди, но снега по-прежнему - ноль. Даже на складе.   И даже в кредит. Встал, вялый,  как раскормленный суслик, прищурившись, направил мутный взор на крыши низеньких домов, за которые  медленно, как будто  небо – насквозь из глицерина – проваливалось уморившееся светить солнце. Медитирует, видимо… Либо на солнечный край торчащий, либо на треснувший нос битого-перебитого, исшарканного вдрызг ботинка, некогда лакированный -  по какой-то допотопной моде. Закат – тот ещё художник сегодня. Нелепое это живое  изваяние  в мягком световом золоте смотрелось прямо таки божественно и завораживающе – нечто среднее являя собой между Буддой и Хоттеем. Почти невесомая быстрая  тень тощей гладкошерстной собаки метнулась в гаражи, испуганная ржавым рёвом мотоцикла какого-то шального позднего дачника, красные шорты которого пару ещё мгновений гордо реяли на ветру. Тень сторожа уже начинала худеть и вытягиваться к ночи, когда вдруг подскочила и дёрнулась вместе с хозяином – словно ужаленная. Медитация даром не прошла, нашего героя осенило.

- Васильич… Кхм… Васиииииилиииииич. Давай сюда! – голос не слишком-то после молчаливого дня слушался.

Железно скрипнула дверь 6-го гаража,  сорвалось в пространство неловкое сдавленное ругательство, хрустнули ушибленные дверью ветки чахлого американского клёна, по несчастливому случаю выросшего у двери. Тощая  длинная тень не менее тощего и длинного напарника  суетливо ссутулившись заспешила к трассе. Васильич сердито вращал глазами, непроглядно  мутными со сна -  а может, от блондинистости обладателя. Васильич, электрик,  во всём был такой человек – будто бы разбавленный, бесцветный. Через его полупрозрачные оттопыренные уши просвечивало солнце, снабжая уши эти почти точной картой сосудов, в них протекающих.

Васильич… Неси, а? - толстый спрятал левый хитрый зрачок, подмигнул

Ну, Иваааан Палыч, может не надо? – сутулая тень чуть напряглась, ещё больше вжав и без того впалую грудную клетку в позвоночник –

Надо! Без разговорчиков мне!… ДУШЕВНО мне тут, Васильич…

21.01.2011.