Я свои буквы буду вкалывать меж полок

Я свои буквы буду вкалывать меж полок томов классиков.
Кому то хочется неряху от литературы, кому мастера.
Ты с детства отравлЁн сиропом сладких слов читая антиков.
На твои всходы урожая падёт циклон из критики опасной.
Я ставлю мины между строчек,
Мои тяжёлые комки бумаги падают на головы.
Леплю гранаты многоточий
И зарифмованными гусеницами выдавливаю из книгоочередей
Неверных, дилетантов и человеков с удалённой одинокой почкой.
Абзацы разрубил лопатой, которые потолще, те двойной секирой,
И заклеймил войной столбцы, под маской сатанея словом к миру.
Мои ахуитительные литеры выше чем крыши Питера.
Я удручу. Ешь сам свою сушёную казуалистику.
А авантитулы стоят врагом не искалечены и грешники бегут от белоснежной чести их.
Поверженные кипы слов под ударением на гласную вторую
Размётанно лежат на дне воронок дымных, всхлипывАют.
Листы бумаги вспаханы ковровыми бомбардировками. ДарУю
Пепел и золу врагам. Осколочно-фугасными снарядами их жалкие поломаны рога.
У паровозов вражеских все сорваны стопкраны. Да, с моего порога
Отходы ядерные сути излтОго в рифмах преодолеют рубежи и директриссы
Вражьих систем психологической атаки.
Подкатываю горюче-смазочные к стихотанкам баки.
Противоднищевые мины фронтиспИсов ждут наступленья голубых сапог
Из батальонов снайперОв, сапёров-критиков, откусывателей карандашей-стволов.
Все люки в воздухе. Мортиры сломаны. Свистят баллисты. Покайся тот, кто был завистлив.
Враг смотрит на меня изжёванными веками грехов поруки,
Я измотал его рецензией растянутой на день, пошли вторые сутки.
Осмеяны форзацев неудавшиеся залпы.
Ниспослана эскадра батискафов красноречья,
Надежды возлагаю на рубцевание скорейшее увечий
От пройденной намедни ярой сечи.