Творчество

      Как известно, в жизни всегда есть место подвигу. Так же в жизни всегда есть место книгам, которые иной раз переворачивают саму жизнь. После прочтения некоторых из них происходит остановка мира, и всё становится другим. Для меня такой книгой стал роман братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Прочитала я это произведение  рано, лет в 11-12. Роман поверг меня в состояние шока, я им просто бредила.
     Волшебный мир института НИИЧАВО, сказочный кот, неразменный пятак, опыты Выбегалло, и это всё на полном серьёзе! Нет, я понимала, что роман фантастический, но просто раньше я не читала ничего даже отдаленно похожего. Признаться, я прибрала несколько пятаков и ходила с ними в магазины, делая мелкие покупки. Пятаки, конечно, не возвращались, но я всё равно верила, а вдруг? Наверное, это наивысшая оценка, которую может получить автор – когда в его книги начинают ИГРАТЬ.
     Почему-то не менее всех волшебных событий и сказочных персонажей меня поразило небольшое отступление авторов о том, как Саша и Стеллочка писали стихи для стенгазеты. Я всегда любила стихи и с удовольствием учила их наизусть, но написать что-то самой, кроме школьного сочинения, почему-то никогда не приходило мне в голову. А в книге так доходчиво и подробно был изложен процесс, как обычные люди, никакие не поэты, просто сели и написали стихи, причём написали хорошо. Может, я понимала, что написать «Буря мглою небо кроет» и «На холмах Грузии лежит ночная мгла» я не смогу никогда в жизни, хоть убейся. А вот «Напился пьян, как павиан, за словом не полез в карман, был человек, стал хулиган» - совсем другое дело, это и мне под силу. Именно тогда и началась история моей болезни, от которой я не могу излечиться уже много-много лет, да, честно признаться, и не хочу.
     Вдохновленная примером Саши Привалова, я села за стол и сходу написала стихи про собаку. Это свое первое произведение я помню до сих пор.
- Идет по улице собака,
Она большая забияка,
Собака любит колбасу,
Я колбасу кидаю псу.

     Данный опус мне страшно понравился, и я показала его школьным подружкам. Как ни странно, но девочкам понравилось тоже, только мне было сказано, что лучше писать не про колбасу, а про что-то загадочное – любовь, космос, звёзды. Я была с ними совершенно согласна, но их положительная оценка так вдохновила меня, что, придя из школы домой, я не удержалась и зачитала свои вирши родителям. Папа хмыкнул и сказал, что если уж я начала с собаки, то и надо закончить собакой, а не псом, а мама сказала, что это полная чушь, и лучше бы я занялась чем-нибудь более серьезным, уроками, например. Хотя я и так училась всегда хорошо.
     Сначала слова родителей меня обескуражили, но потом я подумала, что девочкам-то понравилось! Значит, родители не правы. Сама виновата, нашла кому говорить про стихи. Я решила, что буду писать и дальше, но тайком от папы и мамы. Поэтому я завела тетрадку с надписью «Мои стихи» на обложке и принялась писать про любовь. Вот тут-то я в первый раз познала муки творчества. Действительно, как можно написать о том, о чём не имеешь ни малейшего представления? Тогда я вспомнила, что Саша Привалов и Стеллочка брали за основу песенку. Тогда я решила поступить точно так же и взяла песню «Я люблю, сказала ты, и в небе загорелись две звезды». Дело пошло веселее, правда, стихи на этот раз мне самой не очень понравились. Но подруги были другого мнения и быстро растащили их по своим альбомчикам.
     Потом я решила написать о чем-нибудь более знакомом и сочинила несколько опусов из школьной жизни: о том, как старшеклассники курят в туалете, так что к нему на пушечный выстрел не подойдешь, о том, как наши пацаны носят в школу зеркала из маминых пудрениц, чтобы пускать солнечных зайчиков и прожигать бумагу, и о повальном увлечении всего класса стрельбой бумажными пульками из рогаток. Девчонки ужасно смеялись и даже убедили меня показать стихи учительнице литературы. Помня печальный опыт с родителями, я сопротивлялась, но потом всё-таки сдалась. Учительница тоже смеялась, затем сделала мне очень конструктивные замечания, объяснила про размер, ритм и рифму, посоветовала почитать Ушакова и отобрала для школьной стенгазеты стишок про дымовуху в туалете.
     После такого признания я уже летала, как на крыльях, и разразилась целой поэмой про заболевшую учительницу математики, которая не пришла на урок, и про наше отвратительное поведение в ее отсутствии. Поэма была зачитана в женской раздевалке после урока физкультуры и произвела полный фурор. После этого я стала писать обо всём – о снеге, луне, солнце, лесе, ручейках. Муза не покидала меня, но в один весенний день я всё-таки спалилась.
     Мама была на родительском собрании, с которого вернулась ужасно недовольная. Она подозвала меня и сказала: «Ты, оказывается, стихи пишешь. А почему мы ничего не знаем?» Я хотела напомнить ей про «полную чушь», но мама не давала мне вставить ни слова, сетовала, что они с отцом обо всём узнают последними, что моему эгоизму нет предела, что у отца недавно был День рождения, а я даже не подумала написать ему поздравление в стихах. Короче, и так нехорошо, и этак плохо.
     Я не спала всю ночь, крутилась с боку на бок и проклинала себя за свою собственную дурость. Ведь решила писать стихи только для себя, нет же, разболтала всему классу, учительнице, отметилась в стенгазете. Хватило же у меня ума никому не рассказывать про игру в неразменный пятак, а про стихи чуть ли не вся школа знает. А теперь и родители тоже. Тогда я приняла твердое решение - больше никаких стихов никогда не писать, от греха подальше. Утром я торжественно разорвала свою тетрадку и спустила ее в мусорный ящик. Каково же было моё удивление, когда примерно неделю спустя, задремав на уроке истории и водя ручкой по промокашке, я совершенно неожиданно написала очередной стишок. Процесс был уже необратим.