Литературная Россия 46. 17. 11. 2000

Лист бледнеет, лист качается

***
Лист бледнеет, лист качается,
упадёт он всё равно.
Всё когда-нибудь кончается:
деньги, молодость, вино...

Всё промчится, все расстанутся...
Если глубже посмотреть,
только песни и останутся...
Да не мы их будем петь.

***
Я очнулся ночью после пьянки,
и судьба шепнула:
— Посмотри,
карие глаза у кореянки,
предки у неё государи.

От свечей покачивались тени,
чуть мерцало в древнее кольцо,
целовал я
руки и колени,
и её прекрасное лицо.

Как случилось, что такой повеса
колдовское зелье пил в тоске?
Эта темноокая принцесса
опьяняла крепче, чем сакэ.

Сердце у меня рвалось на части
и хотелось плакать или петь
и хотелось от любви и счастья
улыбнуться или умереть!

Позабыв о родине и доме,
я срывался в пропасть, чуть дыша.
И чернела ночь в глухом проёме,
словно самурайская душа...

***
Когда я седлаю гнедого коня
под клич боевого напева,
зачем ты так скорбно глядишь на меня,
славянская дева?

Век жил бы с тобою, ты солнцу сестра —
Как спелая рожь твои косы!
Но сабля моя ненасытно остра,
остры наконечников осы.

Прости! Горизонта звенит тетива —
лечу я свистящей стрелою!
Прощай! Под копыта сырая трава
бросается вниз головою!

Что может быть слаще утехи любви?
Широкое чистое поле
да острая сабля в татарской крови,
да волчья несытая воля...