вкус огня

Вкус огня

Я от дождя не отрекаюсь…
Во вкус огня войдя однажды,
Слова, как стали обжигаю,
Чтоб не расплавились от жажды.
Мне, спесь иных, теперь смешна –
Ни запах и ни вкус вина
Не льстит, не гложет…
Не убеждают имена
Чужих вельможей.
О, вкус огня! Закат! Заря!..
Я от снегов не отрекаюсь,
Горячие слова творя,
Я закаляюсь!
Сам закаляюсь и других
Скрепляю словом…
И всё-таки душой я тих,
А не взбунтован.





Огонь на вкус

Огонь ещё никто на вкус
Попробовать и не пытался…
Я жил и жизнь мотал на ус –
Всё углублялся
В азы настроенных миров
На честном и нечестном слове…
Затем, кирпичиками слов
Мир строил новый.
Но вышло всё само собой,
К губам губами я коснулся,
И между мною и тобой
Огонь взметнулся.
И помню я с тех пор на вкус
Огонь и ветреную жажду!..
И в том признаться не боюсь –
Пусть знает каждый.
Во вкусе этом что-то есть
От рома и от сладострастья,
От девы, сохранившей честь…
От зла и счастья!


Перевоплощение

Мой милый друг, огонь поющий
Не обжигает, не прельщает…
Зря ты поёшь, живущий, лгущий…
Твой сладкий щавель
С горьким мёдом
Напрасно подан…
Уже на белом чёрной смолью
Ложится сумрак праздной порчи,
Я излечилась едкой болью!
Святого корчи
Лучше молча.
Ни света нету, ни тепла
В огне твоём,
Лишь сыплется из уст зола
На окаём…
Твоё, сегодня мне, чужое –
Коротких истин суть ясна –
Их предлагаешь, как спиртное…
А я, в другого влюблена!



Растёт калина

Огнём горит калина за окном,
На взгорье слева от стены сарая.
И пусть, я никудышный агроном,
Зато в огнях, немного разбираюсь.
На фоне красных бусин движет час
Неугомонный дат и лет владыка,
Который прячет истину от нас
Да и на нём самом, ещё нет лика.
Растёт калина, в ней живёт душа
Безвременно ушедшей Александры
В созвездие горящего ковша
На вечный зов предвестницы
                Кассандры…
Горит огонь не жгущий всё и вся,
Он просто часть рассветов и закатов…
Горит калина, яркий свет неся,
Зажжённый женщиной обычною
                когда-то.




На горе, но не с краю

Как в эту скучную пору века
Написать стих не скучный, такой,
Чтобы не стыдно было быть человеком
Под голой, бессовестною луной?
Как не разлиться строфою серой
По серым умам невесёлых братьев?
Как донести скучным братьям веру
В то, что дано летать им?
Как уберечь и себя, и слово
От дела злого и языка чужого?
И как возродить разбрызганные утраты
И подвергнуть утраты возврату?
Как много в языках эпохи лжи и спеси…
А надо бы – песен, а надо бы – песен!
Как это всё, я пока и не знаю,
Но я живу на горе и, хата моя, не с краю!






Ложь

Она такая откровенно смелая,
Смазливая, нагая и доступная,
Что каждый хочет, с этою вот девою
Идти по жизни, ветреным попутчиком.
Она даётся всякому в объятия…
Её нередко лапают гурьбою
Под улюлюканье разгорячённой братии
За талию, за груди, за иное…
С ней можно совершать прелюбодейство,
С ней можно всё, чего нельзя с другими.
И тонет мир в грехах и фарисействе,
И в ценностях не истинных, а мнимых.
Достаточно лишь раз попасть в объятья
Соблазна, обольщаясь и ликуя,
Не сможешь никогда уж оторваться
От этих грязных ласк и поцелуев.






Вальс на двоих

1

Медленная музыка играет
Двух сердец, что бьются, как одно,
Ничего прекрасней не бывает,
Ничего другого не дано.
В этом вальсе – самом настоящем,
Так легки шаги поющих чувств…
В этом вальсе, облаком парящем,
Счастье состоит из жарких уст!

Припев 1:

Парить, парить, парить…
Только вдвоём в вальсе этом.
Парить, парить, парить…
Чувства прекраснее нету.
Дарить, дарить, дарить
Счастье себе и друг другу,
Любить, любить, любить…
Эту горящую вьюгу.

2

Истинное счастье танец этот,
Истинное счастье на двоих,
Вальс, в котором столько много света
От луны и солнца золотых!
В этом вальсе, лирику творящем,
В каждом па – весна поющих чувств,
В этом вальсе – самом настоящем,
Счастье состоит из жарких уст!

Припев 2:

Летать, летать, летать…
В жарких объятьях по кругу.
Летать, летать, летать…
Мчаться в полёте друг к другу!
Блистать, блистать, блистать…
Ярко, чтоб в вальсе растаяв,
Летать, летать, летать…
Страстью высокой пылая!

Припев 1:

Назидание

Тело человека
Напялил калека
И уже четверть века
Изображает грека….
Вышиванка и шаровары
Достались ему на шару –
Раньше в таких комиссары
Ходили в конюшни и кошары.
Калеку жалко –
Калеке жарко,
Но держит марку
Жена татарка…
Тяжёлый корень
Калеку клонит…
От странной хвори –
Дыра в заборе,
Дыра в сознании,
Как наказание,
Как назидание
За сострадание.


Сарай

Я, сам, ещё, себя не понимая,
Вселенную с сараем уровняв,
Так мало об ответственности знаю,
Что не боюсь ни бури, ни огня.
А мне ещё в сарае этом тесном
Детьми и внуками придётся
                прорастать…
И предстоит, наверно, стать известным,
Но это ещё, братцы, как сказать.
В обычной безысходности игорной
Кто не блефует, тот идёт ко дну…
Иду ко дну настырно и упорно,
Но знаю точно, что не утону!


Повесть о дюбеле

Из шурупов и гвоздей,
Только он смог выйти в люди…
И теперь он всех главней…
Кто упрямей всех, тот – дюбель!..

Цепкий стих

И ветра вкус, и вкус дождя,
И неба запах ощущая,
Не верю в квёлого вождя,
Что насаждают.
Откуда эти дни взялись?
В чьи, бренный мир, положен
                длани?
Чью, как свою, лелеют мысль
Конломиряне?
А на дворе всё спесь – не Спас
И кот, и тень кота в мешке…
Лежит былой рабочий класс
В сопливике.
Не стала рутою полынь,
И суждено быть правде терпкой…
И вкус дождя, и ветра стынь,
И этот стих глухой, но цепкий.
Не научившись ни чему,
Жизнь околесицей несется,
Дай Бог звучание тому,
Что песней в душах отзовется.

Жажда

Небо звёздное выпить
Хочется – мучает жажда…
Жажда слышать и видеть,
Голос отзвука каждый.
Небо разлить по вазам
В самую пору ль нынче?..
Разве никто не связан,
Поркой с судами Линча?
Ноет под сердцем жажда,
Жажду ношу, как ношу.
Жажду такую, каждый ль
Вынести долго сможет?
Жажда горит и гложет,
Жажда скребётся кошкой.
Аистом в небо брошен…
Не возвратиться б мошкой.






Пресное

Пресную жую – жую похлёбку,
С виду, пёстрой жизни и хмельной…
Я не задирала и не робкий,
Я, как все, обыденный, такой.
Радуюсь придуманным успехам,
Жалуюсь на мнимую беду…
Ниоткуда я не переехал,
Значит, никуда и не уйду!
Солнце поднимается в России,
И уходит в Польшу по дуге,
Обогнув Шалыгино и Киев…
На одной всё вертится ноге…
Солью в сахар вкуса не добавить…
Даже, если солнце вспять пустить,
Будем, так же, льстить мы и лукавить…
Будем, так же, скучно – пресно жить.


Радужное

Искрами сверкает настроение!
Светится стихами голова!
В яркое, ссвоё стихотворение,
Я поставил тёплые слова…
Миру – мир! Эмиру – эмират!
Жизнь сочится образно и праздно…
Этой жизни, я, безмерно рад,
Колыхаю радость, не напрасно.
Столько дел, забот, хлопот, проблем…
Превращаем мы во благовестье!
Светит солнце каждому и всем
В этом и не в этом манифесте…
Соловей! Ручей! Любовь! Цветы!..
Эко в мире всё цветёт, лучится…
Если жить без зла и суеты,
Ничего дурного не случится.
Браво созидательности всей,
Браво настроению такому!
Соловей! Цветы! Любовь! Ручей!..
Жизнь благоухает! Жизнь – не омут.


Письмо другу

Слышу умильный говор
Вешних и внешних рек…
Здравствуй Геннадий Говар –
Творческий человек!
Здравствуй поэт-ваятель,
Словом и мастихином,
Мой дорогой приятель,
Я за тобою ринусь.
В Гомеле нынче жарко,
В Глухове жарко тоже:
Сохнет река за Аркой,
Засуха душу гложет…
Всё у нас в том же духе:
Башня, дела, поэты…
Ждём тебя я и Глухов,
Так приезжай же, встретим –
Словом и хлебом-солью…
С песней, с душой открытой…
Будем стихи застольно
Долго читать досыта.
Передавай Шкляровой
Пламенный мой привет!
Жду. Обнимаю словом,
Друже, мастак, поэт!


Перед вином,
мы все, едины

Открыл я стих, налил вина,–
На одного так много истин…
Передо мною – имена,
За именами – пепел быстрый…
Восстаньте ж, други из руин,
Не всё ж лихие нам годины!
Восстаньте, други, как один –
Перед вином, мы все, едины.
Нас, новых истин времена,
Не первый раз врасплох застали…
Со мною ж выпейте вина,
Коль уж из прошлого восстали:
Багрицкий, Лихарев, Орлов,
Жигулин,  Наровчатов,Сухов,
Азаров, Гойда, Рыленков…
В вино я три зарплаты вбухал!
Безвременье вокруг сейчас
И безразличие потомков…
Вы поднимались на Парнас,
Но очутились где? – в потёмках.
Чтоб возродиться из руин,
В веках, клин вышибали клином…
Нальём и выпьем, как один –
Перед вином, мы все, едины!


И Анна, и Галина

Горячей жаждой обогрет,
Твой образ, милая Галина!
Не из ребра творит поэт –
Из солнечной и лунной глины.
Вдруг остановится Земля…
Во имя рода продолженья –
Из серебра и хрусталя
Я сотворю стихотворенье!
Из равнозначных половинок
В двух ипостасях, ты, одна
Петрова Анна и Галина –
Моя, любимая жена!
Иной, когда-то, мастер слова,
Другую воспоёт в стихах,
Но это будет в жизни новой –
Не на Земле – на облаках…
А в нашем мире будет Анна
Из серебра и хрусталя
Жить на земле обетованной
Покуда вертится Земля.


Горячий дождь

Небо кипит от зноя,
Засуха жжёт глаза,
Выпила всё живое
Огненная оса…
С неба струится стронций,
Небо в сплошном огне…
Скачет по небу солнце,
Как на коне…
Гривой тряся червленой,
Брызнул горячий дождь…
Потом людским солёным
Пахнет ячмень и рожь…
Хватит ли пота столько,
Чтоб урожай спасти?
Не усомниться б только
В правильности.
Но оторвалось тело
От огненного мяча…
И прошлое окоченело,
А я, всё кричал, кричал…


Последний хмель

Твои слова ещё я помню –
В них соловьи любви и яд…
В них хрупкий мир и мир укромный,
И кисло-сладкий мир, горят.
Непокорённый – эка редкость,
Но нету зла, но нету зла…
Жизнь завязала эту метку
В душе на два морских узла.
Пишу светло, не дай Бог, мрачно,
Надежд солёный океан
Пугает привкусом коньячным
И, видимо, я, просто пьян.
Нагих мелодий звонкий голос
По струнам вечности бежит…
Надежда с принципом боролась,
Теперь истомно бередит.
Последний хмель услады пышет
И из тебя, и из меня…
Он из груди стихами вышел
И сел стихами на коня!..


Метель

Ты облаком была и частью неба…
Я пил из губ твоих небесный хмель!
Я и теперь пить этот хмель хотел бы,
Да на дворе метель, да на дворе метель…
И Новый год чудес не предвещает –
Метель метёт снаружи и внутри…
Ах, как твоей мне ласки не хватает,
Ну что же мы с тобой не снегири?
Чуть рдеет сквозь порошу ветвь рябины
Из заузоренного холодом окна…
Я твоей вьюгой навзничь опрокинут…
Не знаю уж, наступит ли весна.
Мне многого теперь совсем не надо,
Лишь только б глаз твоих и губ твоих…
Так будь же, как и прежде мне отрадой –
Моей любви, нам хватит на двоих.
Рябины гроздь в ладонь мою ложится…
Отогреваю мёрзлые плоды…
Когда метель твоя угомонится,
Надеюсь, что ко мне вернёшься ты.


О премии святого
Кирилла Туровского

Когда из рук твоих, о, славный Гомель,
Я премию святого получал,
От зависти, завистник чёрный помер,
И циник  мутнофразый замолчал...
Чтоб вкус вина вкус слова не попортил,
Я разумом путь к слову проторял...
Работая в пейджмейкере и в ворде,
Себя я русским словом выверял.
Условий завещать в века не буду,
Где будет место, там и пусть кладут.
Я не хочу стоять бездушной грудой
В лесу металокаменных споруд.2
Когда настанет час? – Ещё не скоро,–
Я в мир иной совсем не тороплюсь.
Лет, этак через сто, взойду на гору
И вниз с горы стихами покачусь.


Мысли:

В. Саранских

Древний Рыльск у Сейма на брегах
Вытесан из дерева и камня.
На горе Ивана в облаках
Я стою и думаю: куда мне
В Новгород ль, в Путивль ли,
                во Трубчевск ль
Проложить дорогу братских связей?
Рогачёв зовёт и кличет Севск…
И ужель я всем им, чем обязан?
В Глухов путь я с сыном проторил,
Нам оттуда веси все раскрылись…
Знать не зря на гору восходил –
Все мои мечты земные сбылись!
Может быть когда-то, кто иной,
На гору, взойдя не за признаньем,
Воспоёт стихами край родной –
Беларусь, Россию и Украйну.

О. Саранских

Я, ещё помню, зачем-то,
Как Пушкин по Рыльску блуждал…
Ну и блуждал… И проблем то…
Солнце – всё та же звезда…
Может быть Саня Богданов,
Тайный потомок повесы…
Всех нас, нежданно незвано
Путают ведьмы и бесы.
Чем-то похож, если, в профиль,
Каждый на Пушкина в Рыльске,
Но от чего-то, всем, по фиг –
До правды, никто не дорылся.
В зеркало взгляды вонзая,
Чувствую сходство благое…
Я, уже, многое знаю…
А, значит, и, многого стою!

Н. Курдасов

Здесь окрест сплошь угольная Русь,
Меж Стахановом и Горловкой мечусь я.
В Стариково, видно, не вернусь –
Птицею уже не обернусь я.
Где-то Глухов славным прошлым горд,
На горбах стоит и на ухабах…
А меня занёс куда-то чёрт
В те края, где воля не для слабых.
В злато стремя стал когда-то я –
Мыслил проложить путь к злату слова,
Не загнать себя бы, как коня –
Это на Руси у нас не ново.
Раньше я всё «уголь» добывал…
А теперь, вот, словом промышляю…
Если уж Пегаса оседлал –
На осла его не променяю.

Ю. Сбитнев

Быль и небыль тайнами гнетут,
Уличать ли фактами Россию?
Канули давно и там, и тут
Времена тщеславного Батыя…
Что ж ты Талеж таешь, таешь, таешь…
Новегород Северский и ты
Меньше обретаешь, чем теряешь,
Навеваешь грустные мечты?
Помню все легенды и былины
О княгинях русских и князьях…
Осень на дворе, печаль и иней…
Вечер. Тишина. Бардовый флаг
Неба, распростёртого над Русью,
Звон церквей, молитва, едкий дым…
Если вдруг предложат, откажусь я
Быть для новых будней молодым.
В Киеве и в Глухове я встречен
С почестями был, как дворянин!..
Труд мой там и тут увековечен,
Но такой я в мире, не один.
Вон уже за мной идут грядою
Те, что будут творчеству служить
Искренне, без страху, как герои!..
До моих им лет, дай Бог, дожить.


А. Мироненко

1

Есть друзья в Трубчевске у меня,
В Рыльске есть друзья и в Хомутовке…
Вот объезжу борзого коня
И помчусь по вздыбленной грунтовке
За край света – в тьму, в Тмутаракань…
Опоённый прошлым и грядущим –
Я и сам изломанная грань
Про меж молчаливых и орущих…
На Валу стою, как на мосту
Между древним Глуховом и новым
И таю заветную мечту:
Русь объединить не саблей – словом!

2

Империал за пазухой не прячу,
Не лаю и не вою на луну…
По пустякам себя уже не трачу –
Врагов, как прежде, больше не кляну.
Я думаю, мудрея с каждым годом,
Все распри мы, как зло переживём
И встанем в строй одним, как в старь,
                народом,
И весело, и гордо в Русь шагнём!
Отечество лишь то имеет цену,
Которое не вымысел, а явь!
Свои стихи вскрываю, словно вены…
И, кажется мне: я, отчасти, прав.

3

Более чем тысяча стихов
Буквами я вытиснул большими…
В них и боль, и жажда, и любовь,
И негодование во имя!..
Самое нелепое в том, то,
Что златому веку не вернуться…
Но стихи, надеясь на ни что,
Сами по себе наружу льются.
Может так и надо, может быть.
Мысли, всё роятся и роятся…
От чего так хочется творить?
Для кого? Неужто для паяцев?


На долгие года

И в Курске птицы певчие свои…
И в Витебске, и в Туле птичьи трели…
Но сколько бы ни пели соловьи,
Поэты, их, извольте, перепели!
Мир пьёт поэзию, как солнечную взвесь,
Хмелея и добрея в одночасье!
До той поры, пока поэты есть,
Непререкаемо их в истине участье.


Меха и бархат…

Когда мужчина ходит к вам с цветами –
Ни с перстнями, ни с красным коньяком…
Любить такого нужно не устами,
А сердцем и душою, и умом!
И жизнь корить не стоит за покорность,
Принять, такое, сходу, не легко…
Взойдут они и прорастут, те зёрна,
В которых кровь течёт – не молоко…
Высокой пробы чувств, не все достойны.
Кто ищет привилегий иль забав –
Сомнительных забав и непристойных,
В конце концов, пристрастен и лукав.
Меха и бархат лёгких отношений,
Конечно же, когда-то, моль поест.
Лишь сгорбившись, без крова и без денег,
Трикратно поцелуешь Божий крест…
Утихнувшие, взбалмошность и жажда,
На душу лягут тальком и песком…
А молодость, не наступает дважды…
А старость, словно снежный, катит, ком…


О создании МСПМ

Дух качества и дух искусства,
Соединились воедино.
Как право, слово златоуста,
Пером отлито лебединым!..
Художник слова, нот и теней,
В одном лице он или в трёх,
Теперь стоит на авансцене,
И мир лежит у его ног!
Союз пера и мастихина,
На нотном стане восстаёт
Из необузданной пучины
И яркие лучи лиёт!..
Три качества высокой пробы,
В одном Союзе воссойдясь,
Сияют творчеством особым
На бытия взаимосвязь…
Вершин высоких планка взята,
Вслух поздравления гремят!..
В счастливый путь! Вперёд, ребята
Искать не сломанных преград!


Искрами слов

Огонь ещё не стал пожаром,
И холод льдом ещё не стал,
Но я живу не зря, не даром…
И жить ещё я не устал!
То влево крен, то вправо тянет
Одна эпоха за другой,
Но никого пусть не поранят
Стихи, написанные мной.
По белу свету столько истин,
Что заблудится можно в них,
А стих, порою, он, как выстрел,
Да из патронов боевых.
И всё-таки, стараясь ёмко
В сомненьях словом прорастать,
Я, великан с душой ребёнка,
Не смел и не посмею лгать.
Но если суть искривит эхо,
Всем зеркалам я накажу,
Не отражать ради потехи,
Не отражать для куражу.

Окна в чулан

Из чулана в мир глядеть с руки ли,
Если темень сплошь и запах прелый?
Окна мы в Европу прорубили,
А в чулан, выходит, не успели.
Желудями кормим коз и хрюшек –
Устриц вкус не радует – пугает…
Курьи ножки брошенных избушек,
В землю потихонечку врастают.
Превратилась гордость в захолустье.
Аисты состарились, наверно, –
Больше не кладут детей в капусту,
Но зато, кладут в капусту скверну.
В мир потусторонний смотрят крыши…
Самые большие тараканы
Перестали ездить по Парижу…
Мелкие же, бродят по чулану.
Но ещё не всё свершилось в мире,
Мир ещё изменится изрядно,
Я в чулан в трёхкомнатной квартире
Окна прорублю и вход парадный.


Эхо сомнений

Долго сочилась бредом,
Холодом дула в спины
Участь, которой нету
В бездне пустыни.
Ветер застыл ребёнком
На полустанке века
И покатился звонко
В чёрную реку.
В веру свою не спрячешь
Эхо сомнений новых –
Этих слепых подьячих
Лести ословой.
След оборвался в луже,
В лужу луна упала…
Эхом, увы, контужен
Каждый четвёртый –
Мало?


Издревле

Мир издревле лукавит и тщеславит,
Лакейничает, льстит, поклоны бьёт...
Умами человеческими правит –
То смертность, то бессмертье раздаёт.
И дъявола, и Бога отрицая,
Живут самодовольные слепцы...
Неуж-то и в себе таю слепца я?
Ужель души завянут бубенцы?
Вокруг церквей, вьюнами, переулки
Порасползались в городе моём...
На месте том, где выпекались булки,
В кирпичных ульях, нынче, мы живём.
Сползая с Вала тенями кривыми
Цепляется за Вал Лубинститут...
Водонопорной башни рядом вымя
Приезжие и пришлые сосут...
А мир, себе, лукавит и тщеславит,
Лакейничает, льстит, поклоны бьёт...
И в этом, не кончающемся сраме
Страна моя тщеславная живёт.


Охота на ведьм

Ловлей ведьм, представьте, не излечишь
Остеохондроз хребта планеты...
Шельму не заметишь, не пометишь
И не распознаешь стерву эту.
Антидепресанты, чушь сплошная,
Если сам себя опустишь духом,
Ничего тогда не помогает,
Коли сам собой, со зла, поруган.
На хребте вращается планета...
Миллиарды лет уже болеем...
Почему, мы все, на свете этом,
Собственной болезни ротозеи?
Может быть, оно, не так уж страшно,
От былых болезней открестится:
Завтрашние дни и мир вчерашний,
Всё-таки, обязаны разнится.
Ловлей ведьм лечились уж не раз мы –
Многих излизал огонь до праха...
Но не излечим планеты насморк
Ни живым огнём, ни вечным страхом.


Сердцем и словом

По рекам, против их течений,
Я вещим словом взялся плыть
Из всех грядущих поколений,
Чтоб чистой душу сохранить.
И Чёрной Русь была, и Красной,
И Прикарпатскою была…
До ней сих, глупостью ужасных,
Лишь Белая Русь дожила!
Я тоже русский, тоже белый!..
Мне, Беларусь, вторая мать!
И нет прекраснее удела,
Чем братство сердцем воспевать!


Подсолнуховый рай

Я хотел бы, как Есенин,
Песню спеть и выпить жизнь...
Но услышал в день осеннний:
Гей, глупец, поберегись...
Не хмелей от дум свободных,
Отдохнёт пусть голова,
Не твоя еёщё сегодня
Хулигана булава....
Ты ещё успеешь эхом
По России прозвенеть!
Спрячь притворные доспехи
И на Украину едь...
Еду я по Украине,
Головой верчу юлу...
Гляну влево – слышу: винен...
Вправо – быть те на колу...
Родина! За что возвышен
Я до почестей таких?
Кровь течёт из спелых вишен
В разум мой и в этот стих...
Украина! Мать, сестра ли?..
Эх, подсолнуховый рай!..
Я сыграю на скрижали...
Подпевай же, подпевай...
Храмы загудели гордо
Православно и светло!
Можно и на трёх аккордах
Спеть помпезно и зело!
Киев в Днепр впадает песней
На горе стою, пою...
Может правнуков ровестник
В песню влюбится мою.
А пока, ещё не время,
Обстоятельства не те...
Но уже, я бросил семя
На Земле и на звезде.
Украина в зорях косах
Чуть замешкалась слегка...
Но в словах звонкоголосых,
Слышен голос мужика!..


Белая полынь

Спелая полынь горька – все знают.
Чёрный аист тоже гнёзда вьёт…
Преисподней издревле пугают
Князи и цари простой народ.
Мёртвая вода ничем не пахнет…
Табаком и водкой пахнет Русь…
Ни печали на Руси теперь,
                ни страху нет,
Чем гордятся все? Чем я горжусь?
Белая полынь горька на запах –
От дракона не сберёг народ Хатынь…
Сможем ли самих себя оплакать
В кружевах вселенских паутин?
Стаи журавлей по небу мчатся –
В будущее, якобы, летим…
От абзаца жизни – до абзаца,
Каждый взмах крыла, необратим.


Мой сон

Плод не созрел, но черви
Всверлены внутрь плода…
Засомневался фермер,
Что урожай продаст.
Ярко рассвет искрился
Бусинами в лугах,
Кто-то кому-то снился
На пятницу с четверга…
Гривой тумана белой
Небо спускалось в лог,
Выпить туман хотелось –
Выпить туман не смог.


Моим сыновьям

Луна бледнее, чем лимон –
На что надеюсь?
Петлёю хворь-хамелеон
Лежит на шее...
Шипит и дышит в ухо гад,
И спрыгнуть норовит на сына…
Я эту тварь схватил за зад,
Схватил за спину…
И об пол бросил, и поднял,
И снова сверху на пол бросил,
И растоптал, и разорвал
Частей на восемь…
Рука, железнее, чем сталь –
От силы духа!..
Мне, эту гадину не жаль –
Земля ей пухом…
Пусть зной, пусть ливни на пути,
Пусть – паутина…
Но я, всегда готов идти,
Войной за сына!
Ведь у меня их только два
И каждый, часть моей вселенной!
Без них я выживу едва,
Без них, я тленный.


А раньше не так писали

Опять, по пустыне чисел,
По высуху дат блуждаем…
То поползни вверх,
То с выси вуали хвостов сползают…
Ещё не родился новый –
Великий словесник, Нарбут…
Икрою горбуши, слово
Разбрызнет бахвальство в марте…
Подсноски меж сносок стали
Безликим, чужим значеньем…
А раньше не так писали
И песни, и стихотворенья.
Блокирован ветер мыслей,
Таможнями громыхая,
На пушечный, даже, выстрел
Нас к ветру не подпускают.
И бьётся в застенках детства,
Мечта поцелуя – сбыться!
На горе ж чужом нагреться
Пустая строфа стремится…


С Победой

Не отобедать ли с Победой?
Бар «Старый город» ждёт меня,
Как депутата горсовета
Уже четыре с лишним дня.
Хозяин – добродушно встретит,
Про Русь гуторить будем с ним!..
По рюмке выпьем за Победу, –
С Победой в баре посидим.
Не в каждый бар идут с Победой,
Чтоб по-славянски посидеть…
Уютный «Старый город» этот,
Я посещать берусь и впредь.
Победа есть! Победа будет
В делах интимных и мирских…
Но победителей не судят
Лишь за дела, что красят их!


Напропалую

Губы с вкусом мёда и вина,
Смело превращая в поцелуи
Их, вручала ты, как ордена –
С гордостью награды те ношу я!
Полным кавалером орденов
Может, был не только я, кто знает?
Всё же не сомненье, а любовь,
Кличет в те года и зазывает.
Заблудясь в ромашковых лугах,
Зачерпнув лугов вина в ладони!..
Я бегу куда-то впопыхах,
И никто меня не остановит.
Я бегу на запах и на вкус
Мёда и вина, и поцелуев…
Я к тебе, любимая, несусь
Из безликих лет, напропалую.


Унылый стих

Вечер лежал уныло
Словно луна в ведре…
Туча собакой плыла
В смутной заре…
Утро и впредь наступит,
Солнце-карась, всплывёт…
Но ни в борще, ни в супе
Певень  не запоёт.
Белая роза чёрной
Не постеснялась стать
И превратилась в порно
Вещая благодать.
Рюмка за рюмкой в глотку
Водкой текла, вином...
Родина стала тёткой,
А русский народ – дерьмом...
И всё от того, что, как бы,
Она отказала мне,
Теперь вы, все стервы, бабы.
Все стервы, теперь, оне.


В Талеж

Не посетив ни разу древний Талеж,
Писателем всерусским вряд ли станешь!
Не по тому ли манит Талеж томно
К себе меня из жизни окаёмной?
И я стихами рвусь к нему навстречу
Не по теченью рек – по междуречью.
Из всех своих оков, цепей и граней
Уйду я в Талеж – поздно или рано.
Меж стран и весей – по водоразделу
Иду я в Талеж – я свой выбор сделал.


Н. Крючкову

Он не может говорить пресно.
Никогда не говорит сухо.
И течет из уст его песня
Королевою в мое ухо.
На песочный циферблат в тексте
Он удачно заменил плоский…
А собаке кличку дал Светка
Я б ему за это дал «Оскар»!
По акульи города гордо
В небо смотрят из низин пошлых,
С неба падает вода мордой
На асфальт, чтоб не платить пошлин.
Гладь ствола нутром вошла в пропасть –
Не стыкуется отсвет с явью,
Закусив рукой пера лопасть
Я в его строку свою ставлю.
Разучился он вчера, вроде,
Со столетием ходить в ногу
И теперь не с той ноги бродит,
Но в претензиях к себе – строгий.
Он не может говорить пресно.
С музыкальностью живет духа,
Николай Крючков, поэт местный,
Тот, что влез стихом в мое ухо.
От Рубцова что-то есть в этом,
Я и сам уже к тому склонен…
Вот возьму и назову летом
Николаем своего пони.


Про душу

Спасая душу от увечья,
Стою на взорванном мосту…
Намереваюсь перетечь я
Стихом из Локни в Обесту.
В Уланово затерян где-то
Сошедший с рельсов паровоз,
Тот, что меня в страну поэтов
Из Звенигорода повёз.
Да не доехал поезд этот
Ещё до Млечного пути,
И я решил в страну поэтов
Пешком, но всё-таки, дойти.
К реке по бездорожью выйдя,
Я вброд пошёл через кордон,
И пограничник не увидел,
Как явью обернулся сон,
Чтоб снова Русь единой стала,
Чтоб гордо поднялась с колен!..
Чтоб нам судьба пообещала
Больших и скорых перемен.


По Клевени

Лежит граница по Клевени…
Кто свой теперь, а кто чужой?
Стыд никуда уже не денешь
И с этой стороны, и с той.
Стоят бравадой между нами
Нелепость, глупости, раздор…
Но некого винить, мы сами
Устроили себе позор.
Европа без границ – ни чушь ли?
Все хором отвечают: «Нет».
И жалобную тянут гусли
Твои, мой внутренний поэт…
Позор и срам сродни бесчестью,
Но их у нас возводят в честь:
По междуречью и полесью
Вокруг теперь кордоны днесь.
Нас по живому разорвали,
А мы смолчали и молчим…
И супротивиться не стали,
А ведь, границ, мы не хотим.


С приставкой не

Ноет в груди и ноет
Чёрная эта грусть…
Всюду она со мною –
Вместе со мною, Русь!
Чёрного лебедя вижу
В небе и на земле…
Люди мы, или мыши
Роящиеся в золе?
Клён повенчать с калиной
Выпала доля мне –
Гетману Украины
С яркой приставкой не…
Как укроили слово…
Как раскроили Русь…
Есть надорваться повод…
Видимо надорвусь –
Русский и Украинец,
И Белорус в корнях.
Старт уже дан, и финиш
Видится издаля…


Внуку

Броское слово бросить
Может, ещё успею,
Но навалилась осень
Пылью миров на шею…
Но навалилась скука
На разум и душит душу…
Только рожденье внука
Может сей пресс разрушить!
Ждать остаётся месяц,
Дай Бог младенцу силы,
Чтобы с рожденья веселы
В нашей семье все были.
С криком желанным, звонким,
В стволе продолженья рода,
Прутик проткнётся тонкий
Ранним февральским всходом…


Путь к прозренью

Ещё не выпал белый снег,
Но понедельник стал субботой…
А все ль вчерашние заботы
Застряли где-то между вех?
Уже не первый, к ряду год
Для одурманенного клерка
Танцуют полька, и венгерка
С мадьяром у моих ворот.
Два шага в бок, три шага сбоку…
Сопливые юнцы-гонцы
Шагают поруч 5 с Тягнибоком 6
Со всех концов во все концы…
Я был в Уланово намедни…
В стихах пришёл сюда опять,
Чтобы от ереси и бредней
Истоки словом очищать.
Я из колодца хмель истоков
У старого креста испил…
Кто ж по реке нас так жестоко
На два народа поделил?


Паутина

Художник вымыл кисти рук
И взялся рисовать картину.
В углу паук плел паутину
И проверял ее на звук…
Снег где-то выпал и растаял,
Суббота стала четвергом…
Одежда пахла утюгом,
А точку съела запятая.
В круговороте запятых
Вращала жизнь меня по кругу.
Я сочинял стихи про вьюгу,
Про осень в брызгах золотых…
Я видел, как мои друзья,
Не замечавшие вращенья,
Следили лишь за превращеньем
Срывая дни с календаря.
Вращалось все, и лишь паук
Хотел поймать вращенье в сети,
Но жил он на другой планете.
Планете той – неведом круг.
И я подумал про квадрат
И круг стал сравнивать с квадратом,
Но понял вдруг – в основе атом,
А он способен на распад.
Снег выпал. Новый год в окне.
Шмыгнув в распахнутые окна
Словами, будни дней, размокнут,
Вращаясь на веретене…
Но, браво, вдруг запел скворец
Так проницательно, так к стати,
Что, дописав стихи, ваятель,
С чела снял лавровый венец.


Огонь

У неё огонь в глазах, ах!..
Ситец облегает талию…
Возжелание и страх…
Таю я… Летаю я!
Тело сочное её
Дышит вызывающе,
Как же трудно, ё моё,
Рядом с ней товарищи!
Далеко ли до греха,
Если грех пронзительно
Лезет в мысли жениха
Похотью язвительной?
Из-под ситца грудь видна
Дышащая нежная!..
Глупо медлить – жизнь одна,
Так уж вышло, грешная.


Николаю Евтушенко

Дом пионеров и окно,
В котором ярок свет…
Искрится музыки вино
В окне, том, много лет…
Из тьмы веков лечу в окно
С блокнотом под крылом,
Мне было присно суждено
Стать наших дней послом.
Влетаю, в комнате светло,
Но глаз не режет свет!
Я другу подаю крыло
И говорю: «Привет!»
А друг – в ответ охапку нот
Бросает, как цветы,
И говорит: «Послушай, вот,
«На дне бокала» ты!
Ушам не верю. Уши врут
Чтоб на стихи мои…
Но губы музыку поют,
Мол, люди – соловьи!
«На дне бокала» – вот те на –
Не зря видать писал,
Что выпью дно, и, что без дна
Останется бокал.
Так наливай же Николай!
Нет – лучше сам налью,
А ты возьми баян, сыграй
Любимую мою!


Безумцы

Живем: от стола, к унитазу,
Погрязши во лжи и доносах…
Лелеем чужую заразу
И, видимо, ждём опороса.
Безумные будни настали –
Всем хочется власти и денег,
Об этом ли предки мечтали
С обеих сторон по Клевени?
Звенигород высится робко
В чащобе, скрываясь от мира,
А мир, собирает в коробку
Великих времён сувениры.
С копателей чёрных не взыщешь –
У всех нынче чёрные души…
Всё рыщем и рыщем, и рыщем… –
Историю пращуров рушим.


В Тмутаракань

Нос в табаке, но дело дрянь –
Ни злыдни мучают, так распри…
Дороги все в Тмутаракань
То впопыхах ведут, то наспех…
У галиц праздник и ворон
За Харьковом в четверг намечен,
Добротно враг вооружён,
А русский князь и днесь беспечен…
Опять нелепый выбран путь,
Но торг, в который раз, бессмыслен –
Назад уже не повернуть
Ход времени и вещих мыслей.
Да сколько б ни случилось бед –
Тмутаракань свою отстроим
Во имя будущих побед,
Ведь мы ещё чего-то стоим!


Теннис

Она затеею пьяна!..
Зачем играю в теннис с ней?
Она похожа на вьюна
Неугомонностью своей.
Хоть лопни – выиграть хочу,
Но скорости мне не хватает,
Как мяч, по корту я скачу –
Не успеваю.
Она смеётся, ей смешно,
А я в военных сапогах…
Да, теннис, брат, не домино –
Вес разный на весах.
Мне б выиграть хотя бы сет,
И я мечусь: за геймом гейм –
Полуспортсмен, полупоэт…
Что за спиной? – Десна и Сейм…
Проигран первый сет, второй…
Снимаю сапоги…
Ну, чем я, Боже, не герой?
Всевышний, помоги.
Не знаю, что произошло,
Но в зале свет погас,
И приподнялся на крыло
Моей души Пегас.
Ракетку бросил я, стихи
Читал ей и читал…
С тех пор, наперекор стихий,
Я в теннис не играл.
Сегодня реквием пою
Печальным соловьём –
Я выиграл судьбу свою,
И проиграл её


О НСПУ

В Национальный их союз
Бездарностей двуногих,
Безликий принимают гнус,
Но политикарогий.
В союзе этом не порок
Лоб плоский, узкий, низкий…
У них на всех один шесток –
Америкоанглийский.
Коряво пишешь – ерунда –
Цель оправдает средства,
В союзе ихнем, господа,
В основе – дармоедство.
Не важно можешь или нет
Писать, как мастер слова,
Главнее тля там, чем поэт –
Была бы нацоснова.


Речь

Смиренный, в омут иду, как вброд,
Отвертеться не получается…
Слово что, коль оглох народ?
Откровенно бы не отчаяться.
На огне, на семи ветрах…
Страх эпохи вожжами путая, –
Под иконами – срам и прах,
Над иконами ересь лютая…
Безналичная жизнь скучна,
Обналичить спешим желания…
Всюду омут, вокруг стена…
Ни пощады, ни сострадания…
Мне мужать не впервой в пути,
Чтоб спастись от живых и выживших,
Чтобы в омут, как в брод идти
От неровно и ложно дышащих.
Бой часовни, как сбой часов…
Языки у певцов бумажные…
Дирижёры таких певцов
Неподдельным лукавством важные.
Отстаю от шагов слепых,
Чтоб не стать неотвратной истиной!
Путь из омута в этот стих
Я мостом да по былям выстроил.
Сколько сгинуло лет впотьмах,
Сколько впитано суеверия…
На огне, на семи ветрах…
Прахом канула в ил империя.
Скорлупою пустых голов
Спорить модно и круто с фактами,
А к прозренью, ну, кто готов?
Это всё не привычно как-то нам…
На семи ветрах в ноябре,
Факты, по ветру вслух развеявши,
Вне игры я, но я в игре! –
От игры никуда не денешься.
Усмирение сбросив с плеч,
Каждым словом теперь бунтуя,
Я по-своему строю речь,
И стихи, не как все, пишу я!


Логика

Рыбой в аквариуме быть хуже,
Чем даже птицей в железной клетке –
Из аквариума рыбе не выйти наружу,
А из клетки улетают, хоть и редко.
Быть размытым отражением в луже
Лучше, чем лежать в этой луже мордой.
Каждый же третий над лужей кружит –
Каждый третий, ох и упёртый…
И всё-таки, мордой в луже гораздо лучше,
Чем птицей в аквариуме с водой.


Я человеческого рода

Роняя сывороткой мысли,
Чадит прокисшая луна,
То её выгнет коромыслом,
То шаром вздуется она…
Передвигаются столетья
На синей простыни небес…
Не успеваю постареть я –
Стихами в молодость я влез!
По хрупким звёздам,
Босоного,
Иду вперёд на вечный зов…
Я верю в стих, стихами – в Бога!
Мой каждый стих – молитвослов.
И над, и под – вокруг свобода!
Событий множится число…
Я – человеческого рода,
Мне, с этим, крупно повезло!


Критерии

Тесно между мнимым и материей
В беге истин, мчащихся по кругу…
Быть или не быть тебе империей
Раненный забвеньем ветхий Глухов?
Парусами в ловлю ветра вляпавшись,
Под итог подводит жизнь критерии,
Ткань небытия за горло схапавши,
Саван не попутать бы с материей.
Недруги беспомощны и жалки –
Эта, их беспомощность, пугает.
Сколько бывших гениев на свалках
Популярность веку продлевают.
За критериями спрятанную сущность
Светом от подсолнуха овеяв,
Каждый, видит то, что ему нужно,
Да, вот, пожинает лишь, что сеял.
Шея гнётся влево, гнётся вправо…
А народ от этого хмелеет,
Но того не ведает держава,
Что Украйной вертит чья-то шея


Преображение

1

Последний белый лебедь, тая,
Крылом коснулся горизонта…
В чужое небо улетая,
Бессмысленно растаял он там.
Уставши, продолжая пламя
В холодной вечности искать
Мы, как и он, растаем сами,
Лишь чуть научимся летать.

И горизонт вопьёт беззвучно
Очередного лета след…
Так, каждый раз, «благополучно»,
Преображает вечность свет.
На смену наших старых будней,
Настанут новые, с весной…
За горизонт шагнуть не трудно,
Да есть ли крылья за спиной?

2

Доживём ли мы до перемен
В миллиардах истин заблудившись?
Крови нет. У донора из вен
Души наши льются, износившиеся…
Пахнет материнским молоком
Беспросветной истины ровесник…
Первый снег повеет холодком
И, наделав слякоти, исчезнет…


Клятва

Увы, я дожил до худого времени –
Совсем не успеваю книги я читать…
Такая безысходность бьёт по темени
И впредь бить обещает продолжать.
Стою пред выбором: поэт или читатель?
Читателя вот-вот убьёт поэт…
Когда, теперь и сам я созидатель –
Не созидать, минут свободных нет.
Пишу стихи – пишу ежеминутно –
Читатель никудышный из меня.
И, всё-таки, клянусь, клянусь прилюдно,
Что сам себя прочту когда-то я.


У любви не ищут подаяния
1

У любви не ищут подаяния –
Чувствами на жизнь не подают.
Никогда неведомо заранее
В сердце чьём любовь найдёт приют.
Белым снегом ляжет покаяние
На асфальт вчерашних серых дней…
У любви не ищут подаяния,
С просьбами не лезут в душу к ней.

Припев:

Неоправданные мечты –
Вечный праздник отговорок тщетных,
Лишь сойдутся вместе две звезды –
Тут же разойдутся незаметно.
Неоправданные мечты
Почестей и праздников не знают,
Ярки звёзды, свет же от звезды
До людей почти не долетает.
2

Если обречён на невнимание,
Пробами судьбу не обмануть
У любви не ищут подаяния,
Чувства в грудь пустую не вдохнуть.
Даже если сбудутся желания,
Всё же, на исходе лет, поймёшь:
У любви не ищут подаяния,
Но и без любви не проживёшь.

Припев:

Неоправданные мечты
Рвутся из блокады лет наружу,
А на небе звёзды, как кресты,
Ни теплом искрятся в мир, а стужей.
Неоправданные мечты
Медленно, но всё же, увядают,
Ярки звёзды, свет же от звезды
До людей почти не долетает.


Белле Ахмадулиной

Ушёл ещё один поэт…
Ушёл, как человек обычный.
И, вроде бы, претензий нет,
Но с ним, весь мир знаком был лично!
А он ушёл и не сказал
Своих последних слов-напутствий
И зимний месяц зарыдал
Дождём декабрьских лихоблудствий.
Поэтом быть ей бесконечно,
Коль скоро выпало настать
Межой меж будущим и вечным!..
А нам – всем миром, продолжать
Дела, намеченные, ею…
Она – была, она – бела!
О, Белла! Новый мир не смеет
Твои не завершить дела.
Былого времени не ищут
В чужих поступках и делах…
Ты была истиною высшей
В особых – искренних словах!
Весь мир к тебе придёт когда-то
На твой очередной концерт,
И вся планета будет рада,
Что над тобой, не властна смерть!


Кристаллики замёрзшего огня

Всё глуше звуки прошлого в груди –
Так отмирает что-то в самом сердце…
Капитализма чёрный крокодил
Никак не может досыта наесться…
Насилую себя, мол, бодрый дух
Уже течёт по сморщенному телу…
Но грустные стихи читаю вслух
Написанные чёрти чем на белом.
Огонь и вихрь встают против зимы,
Но пламя на морозе замерзает…
Где и когда от сна очнёмся мы,
Никто из нас пока ещё не знает.
Кристаллики замёрзшего огня
Хрупки и могут в дребезги разбиться…
Уходит вечность прочь, день ото дня,
Но эта вечность снова повторится.


Проводы

Где-то скрипа старого цыгана
Плакала и пела у костра…
Провожали в таборе Ивана
Прошлой тёмной ночью до утра…
Пили волю вместе с горьким зельем…
Небо пахло водкой и костром,
Пела скрипка, и гитары пели
Где-то, прошлой ночью, за холмом.
Утром положили парня ромы
В самый главный в таборе шатёр,
И понёс Ивана в мир огромный
Языкастый праздничный костёр.
А не этих почестей хотел он –
Он мечтал вернуться в отчий дом.
Не на вороном коне – на белом!..
Но зардело небо за холмом…


Возвращение

Милая моя! Я глуп и грешен…
Я к тебе вернулся, мир объяв,
Да, побит, да, жалок, да, потешен…
И ни в чём, теперь уже, не прав.
Я вернулся не за покаянием,
Я пришёл к тебе – на Божий суд.
Чтоб принять любое покарание,
Дали, меня больше ни влекут.
Обогрей же раненную птицу…
Если ж крылья станут, вновь, расти,
Чтоб опять на бегство не решиться,
Я их сам обрежу – до кости.


Уморень

Лихой эпохи внучка, в сенях
Уже стоит и просится в светлицу,
И ни куда её уже, ни денешь,
Но не могу со стервою смириться.
Она ещё и зла не предвещает,
И, всё-таки, приблизилось худое:
Такие, слишком много обещают,
А сами, попирая всё святое,
Ломают, жгут, коверкают, корёжат…
Мой дед встречался с бабкою её,
Не доведи до глупостей о, Боже,
Слепое поколение моё.
В словах смазливых, ересь проступает
Сквозь тонику поющих новых дат…
Нет, на протест, я мир не подстрекаю,
Все вольны поступать, как захотят.
Колядкоротый уморень родился,
И все уже с него берут пример…
Нет, лучше бы я вдребезги разбился,
Да, вот, не стал, и всё не так теперь.


Текущий момент

Грех на душу стихами взят,
Но я ли в этом виноват?
От головы до самых пят
На мне стихи, стихи висят…
Гречиха пахнет и цветёт,
И солнце пламень с неба льёт…
Пчела несёт в подоле мёд,
В подоле мёд пчела несёт…
Сосед гундосит на пчелу –
Завёл гундосую юлу…
Зачем-то слушаю хулу,
Как похвалу, как похвалу…
Другой сосед рычит на пса,
А все вокруг, как будто, за.
Подорожала колбаса,
И надвигается гроза:
Уж хором точат топоры
И импотент, и царь горы…
Зачем, не ясно до поры,
Все хором точат топоры?


Триславный океан

И Русь, и Украина –
И баба, и верблюд…
От руса и русина
Истоки в ней текут
До дней невыносимых,
До лозунговых дней…
Славянской Хиросимой
Она была моей.
И гусли, и бандуры
Поют во все края…
Стихами конь каурый
Несётся – это я.
Пошли в утиль трамваи,
А кони, всё живут
И уголь добывают,
И пашут, и поют…
На мне ездок – наброски
Грядущего славян…
Триславный, по-отцовски,
Великий океан!


В. Малежику

Что он сегодня пишет,
Этого мир не видит.
Чем он живёт, чем дышит,
Скоро ли к людям выйдет?
Мухи мы все, как право,
Вырасти мыслим в птицы…
Здравствуйте некто Слава,
Пусть вам паук приснится,
Может тогда и песни
Новые, Вы, споёте…
Ну, а пока, хоть тресни,
Прошлым, мой друг, живёте.


Восьмого декабря 2010 г.

Утром встаю с постели,
Свежий и бодрый духом!
Вдруг, как стрельнёт,
                как стрельнет
В левое прямо ухо…
И тишина такая,
Что в голове чугунной
Вакуум прорастает
Незримый, свинцоворунный…
Как хорошо не слышать,
Но без потери слуха…
А тут – дух наружу вышел,
И нет её – силы духа.
Хочется в уши воска…
Или залить бетона…
Поверьте мне: слух, не роскошь,
Как много таится в оном.
Без слуха, хоть вой, хоть гавкай…
Пусть, даже, ты мир отдельный.
И всё же, теперь, ты – шавка –
Беспомощный и поддельный.
Но, если с потерей слуха,
Мир слышать сумеешь, всё же,
То временна эта глухость,
Её одолеть, ты, сможешь!


Казакуем

Куполами из злата и меди
Русь из ереси в рост поднялась!..
Но большую обиду соседи,
Затаили за это на нас.
Столько лет нас они подстрекали
На крамолу и распри в Руси.
И рассорились мы, и распались…
И утратили уймищу сил.
Толи песни в душе, толи ветер –
Казакуем и вволю, и всласть…
Веселимся, как малые дети,
На не наших и наших, делясь.
Убывает великая сила,
Ставим межи, где ставить нельзя…
То, не раз на Руси уже было,
То – по глупости нашей, друзья.
Сколько ж нужно ещё поколений,
Чтоб, в конце то концов осознать,
Что одни у нас, общие, гены,
И одна у нас Родина-мать!


Мгновенье

Вдоль Клевени, Обесты и Сейма –
Ветхие забытые места!..
А ещё вчера, к брегам кисельным
Нас водила ранняя звезда…
И сегодня, в утренних туманах,
Соловья не диво встретить там,
Из оков бетонных и стеклянных
Ох, и тянет, братцы, к соловьям!
Там, где хлебом ветхие избушки
Пахнут и родительским теплом –
Старики теперь лишь и старушки
Берегут от гибели село.
Для чего мы в город уезжали,
Чтобы городскими, что ли, стать?
Что мы и кому мы доказали?
Что ещё стремимся доказать?
Скоро ли назад теперь вернёмся
В те края, где тишь да благодать?
Скоро ли от блуда отречёмся?
Видно скоро, ну, а там, как знать.


Замудрень

Из Стариково в Нарбутовку
Идёт Курдасов по грунтовке,
В руках он держит «Злато слово»,
На шее шарф лежит бардовый,
На голове – лихие кудри,
Наверное, он, что мудрит…
Или мудрит и в корень зрит,
Как ни верти – идёт пиит!
Два шага левой, правой шаг…
Сбивает ритм, сбивает такт…
Идёт и мыслит набекрень
Невесть какую замудрень.
Затем в Стаханове очнётся,
На джип и в Глухов понесётся
На съезд… посредством интернета
Мы встретим замудрень-поэта.
Ни стар, ни слеп ещё фундатор:
Тяжелолапая судьба,
Она, истец, она, новатор…
А жизнь, по сути, есть борьба.


Шок

Кислый век перекислил вьюшку,
Вейся, валяка на шее, шарф…
Уже никого не возьмёшь на пушку –
Оплачен счёт и уплачен штраф.
Комсомолка Зоя в фартуке белом
Мелом на вечности пишет, мелом…
В лае собачьем речей человечьих
Рыжая спесь, чёрная спесь…
Ближе вселенной родное запечье –
Хоть что-то родное, да, всё-таки, есть.
Несоразмерная грыжа провисла,
Звёзды сползают в неё, как в мешок,
Кисло-прекисло, кисло-прекисло…
Шок.


Судьба-медведь

На коленях сидеть у судьбы
Ты любила легко и помпезно!
Ты была королевою местной
Из деревни святой ворожбы…
Мать твоя и прабабка твоя
Ворожбою владели искусно.
В этих, Богом забытых краях,
Был когда-то и я златоустом…
Но устала судьба быть рабой
И с колен тебя сбросила грубо,
И пошла ты вперёд не со мной…
И живёшь ты, с тех пор, за нелюбым.
У судьбы на коленях сидеть,
За тобой, уже многие брались,
Но судьба – неуклюжий медведь –
За нелюбыми, все оказались.


Наша история

Запутавшись в казацких шароварах,
История, сбиваясь с панталыку,
Ещё тогда искала гонорара,
Когда творила гениев из хныкал.
На хныкалах, теперь, планету держим…
У нас – своя – особая планета.
Мы, якобы, других, таких же, тверже
И в том, предосудительного, нету.
Булаворогих чёрных насекомых
Уже вовсю разводит троевластье…
Не строят, а ломают постройкомы –
От прочих хворей лечимся напастью.
В конце концов, искусно изловчившись,
Мы новую историю напишем,
Ну, а пока, противься, не противься –
Живём в полсилы и в полсилы дышим.


А где страна?

От студня стыд – к столу дорога…
Медведи прокляты вокруг…
Из разворочанной берлоги
Струится хворь, ползёт недуг…
Подслеповатые потомки
Уже попутали рамсы…
Хаос вокруг энергоёмкий –
В обратный круг идут часы…
Невызревший ячмень – в полову…
Не выверенный план – в народ…
Залез пророк козьеголовый
Без спросу в барский огород…
Рога ему стянули в кучу…
Орёт пророк, как сам не свой,
Мол над страной сгустились тучи –
Сгустились тучи над страной…
А где страна? В помойной яме
Лежит величие страны…
Холопы стать хотят князьями,
Но цель не выдержит цены.


Пеликан

В стволы нарезанные ввинчены
Животно-человечьи пакости…
Давным-давно судами линчены
За похоти мы и за слабости…
Под шкурой склизкою лягушечьей –
Стрекозы, залитые щёлочью…
Не подхожу на выстрел пушечный,
Чтоб не соблизиться со сволочью!
Кармано-дырчатые нытики
К стволам привинчены нацелками…
Политиканы и политики,
Довольно скользкие и терпкие.
В слюне отравленной барахтаясь,
Грозится отсыревшим порохом
То таурмена спесь, то шляхтича
В исконно русском древнем городе…
Посмертно высмердится бестолочь,
Так и ни ставшая могучею…
Я и сегодня смел не пестовать
Всю эту бестолочь мяучую.


И песня, и стих

Не стоит стоять на пороге, уж если
Решился идти, так иди – не робей.
Стихом или песней, стихом или песней
В холодную зиму надежду согрей…
И пусть за спиною сутулятся тени…
Не смей и не думай оглядками жить,
И пусть, ты, не гений, и пусть, ты, не гений…
Делами ты должен рекорды побить!
Хвостатые ленты дорог покорённых
Уже не ужалят – тебя не догнать…
Пиши для влюблённых и пой для влюблённых
Пока ещё можешь и петь, и писать.
Тебя уже ждут поколенья иные,
Идя же вперёд, уходить, не спеши:
Пой песни про Глухов, пой песни про Киев,
Пиши про Москву и про Питер пиши!


Чтоб не забыли потомки

Ни пулемётов, ни сабель, ни смеха…
Барин приехал, барин уехал…
Глухов ни Питер, но прямо у врат
Церкви стоят, храмы стоят!
Два президента блуждают по парку –
Слева Россия, Киев за аркой…
Эсмань иссохла из кобры в ужа,
Рябью и ряской вялой дрожа.
В парке скамейки теснят Цыганка –
Нету райкомов, нету ЦК…
Доля – не женщина, доля – мужик…
Кто меньшевик? Кто большевик?
Глупость и спесь продают интервью,
А я, за бесплатно стихи раздаю
Всем: и слепым, и оглохшим, и глупым…
Чтоб не забыли потомки про Глухов.


Карьера

Пророчество-разруха надвигается…
Не спится, но стихи не сочиняются.
Из разума не вылезть, как из кожи –
Безглазостью, мы все друг с другом схожи.
Волосолапость правилами правит,
А мы, её такое право, славим.
Лукавим, выворачиваем веру…
Всё делаем, всё делаем карьеру.
Достигнутого, нам, как право, мало,
Но совесть, стоп, ни разу не сказала.
Есть идолы, столбящие на кручах,
Есть идолы, лежащие в застенках…
Да ни чему история не учит –
Мир зиждется на скидках и наценках…
Как жаль, что до сих пор не наступила
Законная безжалостная сила,
На человечество моё великой эрой,
Когда постыдно будет жить карьерой.


Кривоглазый век

Костью в горле застрял язык –
Русский стал иноземной мовою…
Душу вывернуть жажду в крик –
Не услышат чубоголовые.
Крась, не крась – караси вокруг
Истреблением рода карпьего
Увлеклись, завлеклись, захватило дух
Под влиянием замысла давнего.
Пересилю я, передюжу я –
Надурманятся – успокоятся.
Гей, ты Русь моя, гей, ты Рось моя!
По заслугам всем удостоится.
Кособокий век, кривоглазый век
По подобию лепит истину…
Ляжет наземь снег и растает снег,
Лишь любовью цель можно выстрадать.
Да вот нет пока той любви вокруг,
Друг на друга все исподлобились…
Не хотелось бы порицаний вслух,
Но часы уже час свой пробили.


Глаза

Глаза, как бритва, их остриё,
Дамасской стали, проворней будет…
Исполосованное, моё
Живое сердце, порезы удит…
Из сердца в сердце, через глаза,
Перетекают виною чувства:
А вдруг я, что-то не то сказал?
А может я... да, ну, что ж так грустно?
И, чёрный холод обиды, жжёт,
И, ворон чёрный, клюёт добычу…
Но кто, что сеял, тот, то и жнёт –
Такой, постскриптум, у нас обычай.
Ещё не вечер, да тьмою тхнёт…
И, что я, к чёрту, ей, музе, должен?
Просрочен отдых, расторгнут счёт…
Я покидаю курортный Моршин.
Вернутся скоро, не хватит сил,
Пусть даже жажда сбивает с толку,
Не я один под гипнозом был,
Так что ж из глаз твоих смотрят волки?


Мгновенье
 
На рукоять мгновенье положа,
Она из ножен высмыкнула бритву
И к горлу намеренье приложа,
В неравную с судьбой вступила битву.
А я, я – ветер! Мне б повелевать…
Успехами, мой норов, разбалован:
Горит ночник, в углу стоит кровать…
И каждый подвиг мой пронумерован!
Бестактен я, безжалостна она…
Винить вино, пока ещё, не нужно,
Великий взрыв!.. И, вот вам, тишина…
И холодно рукам, а горлу душно…
Не первый я, последним вряд ли стану,
Азарта не остынет пряный грог…
Галактикам стихий по барабану,
Что проиграл, что выиграл игрок.
Поляк пристрастно смотрит на хохлушку….
И мыслит закатить варшавский пир…
А я в руках держу пустую кружку,
И выпитый до донышка пузырь.


Не сахар

Беглый – парень-рубаха,
Он не ведает страха.
Для него, что плаха,
Что сахар…
Кто сказал, что он неудаха?
Он никого не боится,
Но не волен остановиться,
Мчится вперёд и мчится
Тысячекрылою птицей,
Чтобы не возвратиться.
Но пуля его догнала,
И наземь с неба упал он,
А был он хорошим малым,
Да, был он хорошим малым,
Эх, был он хорошим малым.
За ним побегут другие…
И будет бесславно Киев
Причины искать иные
Не в истине – в ностальгии,
Мол, Киев, не часть России.


Признаки

Всё ближе и ближе граница с Польшей…
Сумрак, вываренный в смоле,
Тянется медленней, тянется дольше….
Признак беспомощности одолел.
Самая гадкая в мире империя
Пока ещё в моде, пока ещё властвует,
Но и она теряет доверие,
Не смотря на то, что зубастая.
Вырос Китай из коротких штанишек,
В южной Америке празднуют молодость…
А где-то в Милане или в Париже
Бомжи и нищие падают с голода…
Может зима в эту пору свирепствует,
Может, главенствует разумом засуха…
Близится бедствие, страшное бедствие –
Не отсидеться у Бога за пазухой…
Дышит с натугой колос помирающий…
Как уберечься потом под обломками
Если и мы стали жить вызывающе?
Если хорошего признаки скомканы?


Статус

По критериям успехов и несчастий
Груша-мир висит под потолком…
В оболочке века, головастик,
Мечется хвостастым угольком…
Лягушачьи лапы прорастают
Прямо из огромной головы,
И никто прогрессу ни мешает
Вырасти значеньем силовым…
Чёрная сова тысячелетий,
Вшою, не вмещается в значенье…
Вечер бередит, а ветер, бредит,
Пользуясь внештатным положеньем…
Обольстилась милая Европа,
Ох, и бестолково-молодая…
Хочет обрести в себе, особой,
Статус ишака и попугая…


Мой блик

Выцветает ветреность с годами…
В муках ада правды не найдя,
Хочется прибить себя гвоздями,
Жаль, но под руками нет гвоздя.
Всюду люди, люди, люди, люди…
Бликами не стали тени их…
Хочется из тысячи орудий
Выстрелить в вас, люди, этот стих.
Но, за тени спрятавшись надёжно,
Ветхий класс рабочих и крестьян
Стал не настоящим, а подложным
И уже зияет, как изъян…
Перед небом или после неба
Этот стих потомкам я прочту –
То не важно. Если сущность слепа,
Чем и между чем я прорасту?


Змея забвения

Где на высоком пьедестале,
Давным-давно тому назад,
Хоромы, Русь, твои стояли,
Где возвышался Звениград,
Там лес теперь шумит зелёный,
И тайну ужаса тая,
Там, по изъязвленным уклонам
Доныне ползает змея…
Но властвует она лишь ночью,
А днём, там, дышится легко!
Внизу горы, живой источник
Течёт издавна в далеко…
И я, уверенной ногою,
Ступаю, полон дум и сил
Туда, где прошлых дней героев,
Потомок, имена забыл.
Вчера, туда я днём явился,
Теперь, в ночи хочу прийти,
Чтоб со змеёю зла сразиться,
Чтоб эту гидру извести.


Алфавит женских имен

Алла

Она и женщина, и конница…
И пламенна, и высока!..
Она и совесть и бессонница
Бессовестного мужика.
Она и роза, и акация,
И куст сирени, и жасмин…
Она любовь и провокация,
И душу греющий камин!


Белла

Жгущая, щемящая, смазливая,
Сколько в ней поэзии и света!..
Смелая, удалая, игривая…
Часть вопроса, но не часть ответа.
Белая, как свадебное платье,
Лунная, как вечер у пруда…
Поцелуй горячий и объятья
Нежные объятья навсегда!
Королева бала и успехов,
Дух весны и лира всех мужчин!
Самое значительное эхо
Целого двух равных половин.


Вера

Увидев раз, на век запомнишь
Её глаза, её уста!..
Я тоже, Вера, Ваш паломник
Уж, очевидно, навсегда.
Я, Вера, не теряю веры,
А кроме веры, что терять?
Меня прельщают не манеры,
А Ваши, Вера, плоть и стать.
Без веры все мы, суть, ничтожны,
Без веры, жизнь, равна нулю.
И потому, я не двусложно,
А однозначно Вас люблю!


Галина

Гала-концерт, сравнив с Тобою,
Любой успешный музыкант,
Признается, совсем без бою,
Что твой любой исполнит фант.
Пусть жизнь бутылочку покрутит,
Чтоб хоть один, единый раз
Уста в уста из всех орудий…
Но, чтобы горлышком на Вас!


Дарья

Как Божий дар такое диво,
За все грехи, за все грехи!..
Коль умирать, так уж красиво!
Коль говорить, то, лишь стихи!
Дарил ли, кто ни будь, такое,
Иль принимал когда-то в дар
Зарю и сердце золотое,
И в холод злой, души пожар?!



Елена

В горшочке расцвела вербена,
А мир считал: не расцветёт –
Мир заблуждался откровенно
На этот счёт.
Колени все ощупав взором,
Как подсудимых прокурор,
Свет, сбросил форму прокурора
И вынес трезвый приговор.
Вселенная тесна настолько,
Что, ей, Елену предпочтя,
Любой готов жить на задворках,
И, рядом с ней, не мнить вождя.


Жанна

Решительность и страсть, и обаяние!..
Все ищут жадно, с голодом в глазах,
Не состраданья ищут, а внимания
И в тесноте, и на семи ветрах…
Ты жаром жалишь, жаворонок смелый,
Предсказывая путь побед и бед…
Но самым первым, самым первым делом
Не тьма в твоих глазах лежит, а свет!


Зоя

Зоря и ягода и сахар…
Всё в имени твоём сполна.
Ты легкокрыла, будто птаха,
Как хмель шампанского вина!
Ты зуммер ветра, зуммер юга,
Ты зов времён, ты зов миров,
Ты роза всех ветров и вьюга
Мужских сердец, мужских голов!..


Ирина

Калины гроздь, рябины горсть,
Чуть чабреца, немного перца…
Откуда это всё взялось
В твоём, по сути, добром сердце?
Ты и танцуешь, и поёшь…
И за нос водишь, тоже лихо…
К тебе, с пустым, не подойдёшь,
Ты, самый быстрый в мире вихорь!


Катя

Она цветок, настолько хрупкий,
Настолько яркий и живой,
Она, как смелая голубка,
Воркуя, вертит головой…
О ней слагаются легенды,
О ней тоскуют и поют…
О ней вздыхают президенты…
И в честь её, рекорды бьют!


Люба

Когда и жизнь уже не люба,
Когда тоска в мехах, как моль…
Снимайте Вашу шубу, Люба,
Подарит новую король.
Вы королевой быть достойны,
Так не печальтесь же, Любовь,
Из-за любви ведут все войны,
Где глаз, за глаз, а кровь, за кровь…
Любаша, вы, как искра света,
Как воздух свежий и вода,
Вы музыка и крест поэта,
А это всё, не ерунда!


Мария

Святая истина мир полнит,
И ширится благая весть!..
Затменье огнерогих молний
Мир грешников спешит понесть…
Но в имени твоём, Мария,
Ещё не раз родится Бог!..
Так пусть же помыслы святые,
Знаменьем вырастут из крох!


Надежда

В великолепии своём
Она хрупка и, всё ж, надёжна!
За окоёмом, окоём
Пройти, бывает, слишком сложно,
Но кто с надеждою живёт,
В мир грёз, тому, раскрыты двери…
Тот, кто влюблён, не устаёт
Искать, надеяться и верить.


Ольга

Мир задыхался – затхлый, вялый…
Туман лежал, как купорос,
Как голубое покрывало…
И страх бессмысленности рос…
Страх надвигался неизбежно,
И всем казалось – мир падёт…
И в этой пустоте кромешной
Уже любовь не оживёт.
Но править голубями, вправе
Лишь Ольга – мир спасёт она
От глупостей и низких нравов –
В расчёт не ставится цена.
Мы – все князья, её потомки,
От Ольги в наших жилах кровь
Течёт, чтоб пламенем, потёмки,
Разверзла к истине любовь.

Полина

Поле размерами с имя,
В мире, ни с чем не сравнимо!


Раиса

Я б все сараи развалил,
Чтоб не ушиблась ты, случайно,
Чтоб мир тебя не обронил
В объятия другого, тайно…
В глубинах глаз твоих тонуть
Ни чуть не страшно, а приятно!
И, видимо, когда-нибудь
Я утону и – безвозвратно.


Светлана

И свет луны, и звёзд сиянье,
И солнца яркие лучи…
И открывают подсознанье
Высокородные ключи.
Стройна, хмельна, светла и строга
Мечтательная высота!..
О, сколько света в мире много,
Когда в устах несёшь уста!..
Свет Божий в ней и свет погожий…
С мечтой притронуться к нему,
Идут на этот свет прохожие,
Как будто к Богу, самому!


Тамара

Есть что-то южное в тебе,
Но что- то есть и от полесья!


Ульяна

Ещё вчера никто не знал
О лучших качества Ульяны
И, каждый грешник, всё искал,
В безукоризненном, изъяны.
А нет изъянов, нет улик…
Вокруг достоинства и только!
О, сколько тайн хранит сей лик!
И прелестей хранит он столь ко ж!


Фёкла

Свет клином сходится в одном:
В загадочном и превосходном!
Чтоб не ударить в грязь лицом,
Мы изучаем мир подробно...
Как факел, как янтарь, как всплеск
Волны целующейся с солнцем!..
Всё шик и блеск, всё шик и блеск –
От края искры и до донца!


Ханка

И там весна, и тут поёт:
Деревья, улицы, трамваи…
Но только в Кракове живёт
Великолепная, такая!
Славянство ей идёт, к лицу,
Идёт, к лицу её, настолько,
Что мне, эстету и истцу,
Не верится, что она, полька.



Цецилия

К причудам глупостей слепа!..
Она – цветок, она – знаменье!..
Ведёт незримая тропа
Огромный белый свет к прозренью…
Цветущие лучи светил
Иных миров, иных галактик,
Поэт, в стихи перетворил,
Чтоб показать её характер.


Эвелина

Так нескончаемо премного
Вокруг неё и в ней самой
Эмоций, тайн, переполохов…
Что жизнь становится игрой.


Юнона

Всегда юна и безмятежна.
И эхо в ней живёт, и зов…
И, в откровении безбрежном,
Она и есть, сама, любовь!
В ней, лира качеств утончённых
На сто веков вперёд слышна…
И про, и за, и для влюблённых
Звучит мелодией она!


Ярослава

Тщеславие присуще многим…
Но слава женская, лишь ей!
К величию ведут дороги
Не только грозных королей…
Сквозь тьму и темень, величаво,
На жизнь взирает Ярослава!


Штамм ХYZ

Пастух земных моих свобод
Так тщательно, так рьяно служит долгу,
Что, каждый третий творческий урод,
Считает не воспетых, но оболганных…
Струится яд змеи по позвонкам
Истории, отравленной холерой…
Не верим гениям, но верим дуракам,
О, как сильна у нас, такая вера!
Порезы, на живом, кровоточат…
А боль тупа, мир, вместе с ней тупеет…
На самом людном месте – каланча –
На ней петля, грустящая по шеям.
То ли ещё будет, ох, дождёмся…
Даже, если брак не по годам,
Замуж, не выходим – продаёмся...
Отдаёмся в руки господам.
Ах, убоголобость то какая –
Гимны помиральные поём…
Верю, что начнётся жизнь иная,
Если до неё мы доживём.