Маленькая история большого леса. Часть четвертая..

Проходят дни, и пролетают ночи.
Герой наш с Дашей подружился очень.
Отвык он говорить, но в миг чудесный
Все мысли вылились в поток словесный.
Алеша описал, тая невзгоды,
Все радости свои за эти годы:
Про лес, сосну-подружку над обрывом;
Как ель в бору под натиском порыва
Шального ветра гордо пала ниц;
Про пляски рыжих белок-баловниц;
Как выжидая с удочкой улов,
Считал всегда убитых комаров.
Не просто делал - сказывал он сказ,
Приправой - шуткой баловал подчас.

Хотелось Даше тоже поделиться,
Но приходилось ей молчать, таиться.
Просила только: "Дальше расскажи!"
Бальзам такой для раненной души
Ниспослан был судьбой иль провиденьем.
Его улыбка, взгляд как наважденье
По струнам чувств её сыграл аккорд.
Амур своей стрелой, наверно, горд.

Вся жизнь Алеши в корне изменилась,
Как в доме этом Даша появилась.
Теперь вопрос, так мучивший порой,
Нашел ответ, накрывший как волной:
Зачем и для кого за жизнь держаться.
Другие мысли стали появляться
О том, что грусть и одиночество
Прогнать из жизни очень хочется.
Он плыл, теченьем уносимый ввысь,
От смеха Даши звездочки зажглись,
По воздуху парили не спеша,
И таяла Алешина душа.

Вот девушке намного лучше стало:
Хотелось ей сбежать от одеяла,
И настежь распахнуть входную дверь,
Шагнуть и счастливо зажить теперь,
Другими красками раскрасив путь,
По лесу прогуляться и вздохнуть
Такой свободы аромат пьянящий,
И чувствовать, что кто-то настоящий
С тобою рядом есть, и раствориться
В том счастье без остатка, не скупиться
И все души богатство подарить, -
А просто говоря: хотелось жить!

Прошла неделя, вот прошла другая.
Как дети беззаботные играя,
Алеша с Дашей провели одни
Ни чем не опечаленные дни.
Не омрачали жизнь ни скудность пищи,
Ни призрачный полет летучей мыши.

Алеша Дашу часто веселил,
Не долго пропадая, приносил
Из леса интересную корягу,
И зайца вырезал или дворнягу.
И Даша, не щадя подол атласный,
На ухо им вязала бантик красный.

Да все бы хорошо, но мысль одна,
Что не нашел родных - его вина,
Росла как ком внутри, не отпускала.
Остаться  так же Даша умоляла.

И вот стемнело, долго вечер длился,
На утро он отправиться решился.
Не подавая виду, вместе с Дашей
На завтрак с медом лакомившись кашей,
Он в чашу к ней, её отвлёкши взор
Тайком подсыпал сонный травный сбор,
Добавил только маленькую часть,
Но долгий сон над ней вступил во власть.
Все точно рассчитал, мне не до шуток,
Проспала Даша чтоб чуть больше суток.

На друга верного – коня седло,
Он поскакал в ближайшее село,
Там спрашивал у местного народа,
Вопросы задавал такого рода:
Была ль потеря – у кого-то горе,
Искал ли кто-то с барского подворья
Купеческую дочку иль княжну.
Но что в лесу нашел её одну,
Он никому пока не говорил,
А спрашивал и сразу уходил.

О нем пошла молва – чудаковатый,
Воспитывал его, мол, зверь мохнатый,
И вспомнили: живет в лесной глуши
Совсем один, и рядом ни души,
Когда-то кто-то видел с лесником,
Но близко никому он незнаком.
Слова его не приняли в серьез,
Плечами лишь пожали на вопрос.
Уехал он, не соло нахлебавши,
Покуда не проснулась Даша раньше.
Вернулся он, она еще спала.
Как будто та поездка не была
Предпринята Алешей, и как прежде
Они зажили полные надежды.