Выкарабкаемся

Злой голод.
Тридцать третий год.
Прижало всех.
Замолкли песни,
гулянки, свадьбы  - 
не уместны,
под нож ушёл
последний скот.
Не стало голубей,
собаки замолчали,
и среди улицы
валило с ног коней.
В домах осунувшихся забивали
дверь в горницу,
чтобы топить скромней.

Кто как, кто чем
питаться мог.
Тайга  -  в снегу глубоком. Звери
сновали далеко. Поверье,
беду людскую чуют в срок.
На мену к городским
понёс народ котомки.
Тряпьё да золото  - 
за горсть муки и хлеб.
Но каждый день
в еде нужда, вдогонку
мякины с просом
радовал обед.

Жестокий, чёрной масти, день
и в их семью
посмел явиться.
Иссушенные горем лица
неузнаваемы совсем.
Внук начал опухать.
Ослаб настолько малый,
шатаясь, не идёт,
кружится голова.
Что ж бабушка?...
Конечно же, достала
последнее.
Всем сердцем берегла.

От дочери погибшей те
остались серьги.
В рёв душа...
Причину смерть тогда нашла,
скрывая тело девять дней.
Снесли их с памятью
за скалы, перевалы,
за восемнадцать вёрст.
И, продолжая жить
в нудившем голоде,
не умирали.
Ребёнку - первому.
ЕГО - кормить.

"Дотянем до весны, а там...!
Крута гора, забывчива она,
избывчива лиха беда.
Мы выкарабкаемся, да".

Я преклоняюсь мысленно.
Вопрос сжигает:
"Живётся в современности
куда сытней,
так что же наших женщин вынуждает
отказываться от своих детей?"

17 января 2011

посвящается светлой памяти
Астафьева В. П.