В гостях у первой пары

Отрывок из первой книги "время сострадания"               
 
ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ЧЕТВЕРТАЯ

-  Это ты  Отец? -  Робко  спросил  меня  атлетического  вида  мужчина  в  юбке  из  смоковных  листов.  Из-за  его  спины  выглядывала  прекрасная  женщина,  тоже  одетая  в  листья…
    
     Я  улыбнулся  и  подумал  о  том,  что  возмездие  за  менторский  тон  и  проповедь  в  отношении  лукавого  было  довольно  таки  своеобразным.  Итак,  -  райский  сад.  Соответственно,  передо  мной  Адам  и  Ева.  Грехопадение  совершено,  и  наказание  неминуемо.  В  чём  состоит  моя  задача?  Подбодрить  всеобщих  предков,  рассказать  им  об  Искупителе,  который  смертью своею  вернёт  роду  людскому  прощение  Господа.  Дать  им  заповеди,  опередив  Моисея.  Забавно,  заповеди  от  Игоря.  Может,  предупредить  о  коварстве  лукавого,  который  будет  преследовать  их  потомков  всечасно  и  неустанно.  Пусть  с  помощью  действенных  мер  телесного  наказания  накрепко  внушат  детям  своим  отвращение  к  любым  соглашательским  сделкам  с  совестью,  а  те  в  свою  очередь  продолжат  «славную»  традицию  в  отношении  своих  детей  и  так  далее…
   -  Нет.  Это  змей.  Посмотри,  он  одет  так  странно,  совсем  не  похоже  на  Папу.  Слышь,  а,  может,  он  ангел?   
   -  Молчи,  дура,  у  ангелов  крылья  есть.  Из-за  тебя  невинность  потеряли,  а  мне  отвечать.               
   -  Ну,  я-то  точно  могу  сказать,  кто  мою  невинность  нарушил  и  даже  место  покажу,  где  это  произошло.
   -  Откуда  в  ребре  мозги  возьмутся?  И  это  -  плоть  от  плоти  моей!  Молчи  и  слушай,  может,  за  умную  женщину  примут.
   -  Не  буду  я  молчать,  хватит  командовать,  ишь,  командиры  какие,  туда  не  ходи,  то  не  срывай.  Что  хочу,  то  и  буду  делать!   Других  женщин  всё  равно  здесь  нет. Или.…  Эй!  Ты  кто?
   -  Успокойся,  Ева.  Я  не  женщина.
   -  А  кто?  Мужчина?  Да?  Ой,  ничего,  что  я  так  одета?  А  я  тебе  нравлюсь?  А  ты  где  живешь?  Что-то  я  тебя  раньше  не  видела.  Ты  один  или  ещё  где-то  мужчины  есть?  Может,  Папик  вас  много  сделал? Ах,  как  бы  хорошо  было!  А  то  этот, -  она  ткнула  пальцем  в  Адама, -  вечно  гоняет  меня,  то  бананы  ему  незрелые,  то ананас  кислый.  Надоел.  Представляешь, -  она  захихикала, -  выкопал  в  глине  яму,  набросал  туда  винограду,  а  мне  велел  его  ногами  топтать….   Слушай,  может  ты  ещё  невинный.  Хочешь  яблочка?
   -  Я  тебе  покажу  яблочка!  А  ты,  значит,  иди  отсюда.  Нечего  тебе  здесь  делать,  у  нас  тут  дела  всякие  намечаются.  Сад  большой  -  найдёшь  себе  местечко.
   -  Что  это  ты  его  гонишь?  Может,  человек  хороший,  соседом  будет.  В  гости  ходить  будем,  за  солью  или  так,  вообще. -  Она  мечтательно  улыбнулась.
   -  Всё.  Надоело.  Иду  к  Отцу,  лучше  пусть  накажет,  чем  слушать  такое,  такое…  вот.
   -  Не  торопись,  Адам.  Бог  повсюду:  и  в  тебе  тоже,  и  в  Еве,  и  во  мне.  Он  знает  обо  всём.  Ничего  нового  ты  ему  не  расскажешь.  Скажи  лучше  мне.  Стоило  потерять  всё  это, -  я  широким  жестом  обвёл  вокруг  рукой, -  ради  того,  что  ты  испытал,  съев  плод  познания?
   -  Почему  потерять?  Ты  на  что  намекаешь?  Думаешь,  не  простит  меня  Отец,  или  Он  тебя  сделал  вместо  меня?  Меня,  значит,  обратно  в  прах,  а  тебя  на  моё  место.  Достали!  Ухожу!
   -  Куда  собрался  идти?  Стой, тебе  говорят! -  Ева  не  на  шутку  рассердилась.
   -  Куда-куда,  к  Лилит  пойду.  У  неё  хоть  и  характер  тяжёлый,  да  думаю,  пожалеет  по-родственному.  Где-нибудь  пристроюсь  рядом.
   -  Я  тебе  пристроюсь!  Вспомнил!  Жили  себе,  радовались, и  на  тебе.  Да  ты  посмотри,  сосед,  на  него,  вылитая  обезьяна  бесхвостая.  Туда  же,  пристроится  он.  Сейчас  я  «пристройку»  твою  оторву  и  иди  себе,  пристраивайся,  к  кому  хочешь. -  Ева  побежала  догонять  супруга…
     Фарс.  Коммунальная  квартира.  Зачем  я  здесь?  Лукавый,  несомненно,  хотел  показать,  что  природа  человека  низменна  и  порочна.  Всегда  он  видит  только  одну  сторону,  отрицает  любовь,  жертвенность,  сострадание, «души  высокие  порывы».  Я  огляделся,  неплохой  сад,  наш  с  Шурочкой  остров  был  бледным  подобием  этого  великолепия.  Хотелось  улечься  на  траву  и  бездумно  смотреть  в  голубые  небеса,  но  пора  было  возвращаться  домой….
    
     Странно,  последним  моим  желанием  было  вернуться  назад  к  друзьям.  Этот  дворец  мне  незнаком,  слишком  много  готики.  Главное,  я  на  Земле,  рельеф  местности  совпадает  с  окрестностью  Бленхэйма.  Что  же,  попробуем  войти.  Звонка  не  было,  но  на  двери  висело  массивное,   ярко  блестящее  кольцо  на  полированном  квадрате  того  же  металла.  Я  постучал,  звук  был  именно  таким,  как  и  предполагалась, - чистое  золото.  Дверь  открыл  пожилой  мужчина  в  ливрее.
   -  Милейший,  не  подскажите,  куда  я  попал?
   -  Прошу  Вас,  сэр,  проходите.  Вас  ждут.
   -  Вы  уверены,  что  меня?
   -  Да,  сэр.  Так  как  вы,  несомненно,  тот,  кого  можно  назвать  «путник,  постучавший  в  дверь».
   -  Согласен. -  Решив  подождать  объяснений  от  лиц  более  информированных,  я  молча  последовал  за  своим  провожатым.  Пройдя  через  огромный  зал,  мы  по  широкой  лестнице  поднялись  наверх  и  вошли  в  обеденный  зал.  Длинный  стол,  чёрного  дерева,  был  накрыт  для  трёх  человек.  Прекрасно  одетые  молодые  люди,  леди  и  джентльмен,  приветствовали  меня  улыбками. 
   -  Путник,  постучавший  в  дверь, -  громогласно  объявил  мой  провожатый.
   -  Спасибо,  Джон.  Прикажите  подавать…. 
   -   Прошу  вас,  сэр, -  Обратился  уже  ко  мне  молодой  человек, -  Присаживайтесь,  мы  давно  Вас  ждём  и  успели  проголодаться.
   -  Ни  в  коей  мере  мне  не  хотелось  стать  причиной  вашего  воздержания.  Позволено  мне  будет  представиться  и,  в  свою  очередь,  услышать  уважаемые  имена  хозяев  этого  прекрасного  дома.
   -  Полноте,  Владыка.  Ваше  прибытие  было  предсказано  много-много  тысяч  лет  назад.  Именно  в  этот  день  и  час.  По  поводу  наших  имён  не  стоит  затрудняться,  называйте  нас  любыми  именами,  впрочем,  как  и  любого  другого  человека  в  нашем  мире.  Вы  здесь  Хозяин,  а  не  гость.
   -  С  этого  места  подробней,  пожалуйста.
   -  Согрешившие  Адам  и  Ева  ждали  гнева  Господа,  но  явился  им  Великий  маг  и  открыл  истину:  « …не  ждите  Бога,  ибо  вы  сами  есть  часть  Его ».  Покинули  Рай  прародители,  добровольно  ушли  из  сада,  решив  на  все  времена,  что  если  Бог  внутри  нас,  то  и  судить  себя  будет  только  сам  человек  и  никто  другой.  Пришли   к  Лилит  и  стали  прислуживать  ей.  Многих  детей  без  мук  родила  Ева,  но  нашлись  среди  потомков  её  отступники,  решившие,  что  если  Бог  создал   мир,  то  и   поклонятся  следует Ему,  а  не  Великому  Змею,  и  жертвы  человеческие  не  угодны  Богу.  Смущали   многие  умы  ересью  своею,  но вернулся  в  мир  Великий  Змей  и  сказал:  « Пусть  плодятся  и  размножаются  еретики,  и  станут  они  пищей  вашей,  будете  пить  кровь  их  и  детей  их,  да  не  будет  у  вас  пищи  слаще  этой».  Так  же   добавил  он:  «Вернётся  в  мир  Великий  маг,  место  и  время  укажу  вам,  придёт  и  будет  судить  вас  по  делам  вашим,   и  горе  тому,  кто  не  покорится  ему».   
   -  Довольно, -  сказал  я,  и  подумал  о  том,  что  зря  вылез  на  авансцену,  не  поняли  меня.  Фарс  сменился  трагедией.  Превратили  родную  планету  в  скопище  вампиров.  Сейчас  придётся  хорошо  подумать,  прежде  чем  принимать  какое-либо  решение. -  Расскажите  мне  о  своём  мире.  Структуре  власти  и  экономики.  Что  такое  культура  в  вашей  интерпретации?
   -  Слушаюсь,  Хозяин.  Власть  на  всей  планете  принадлежит  нам  -  детям  Лилит,  каждый  из   нас  занимает  участок,  необходимый  для  прокормления  миллиона  быдла,  то  есть  потомков  Евы.  Охотится  на  чужой  территории  запрещено,  это  является  поводом  для  вендетты.  Молодые  лорды  и  леди  пренебрегают  запретом,  и  потому  смертность  среди  них  огромна,  редко  кто  доживает  до  двух  тысяч  лет.  Кстати, мы  с  сестрой  гордимся  тем,  что  являемся  номерами  шесть  и  семь,  рождёнными  Лилит.  Наш  возраст  шесть  тысяч  девятьсот  девяносто  девять  лет. Культура  занимает  в  нашей  жизни  огромное  место,  ни  один  из  нас  не  пропускает  еженедельную  жертвенную  мессу,  есть,  конечно,  дикари,  отвергнувшие  все  законы  общежития,  но  их  количество  менее  одного  процента  от  общей  численности.  Лорд  обязан  построить  собор,  посвящённый  матери  нашей  Лилит.  Можно  ли  передать  словами  красоту  наших  храмов - это огромные,  высотой  достигающие  облаков,  с  множеством  остроконечных  башен,  здания.  Украшенные  золотом  и  драгоценными  камнями  жертвенники  -  каждый  из  них  оборудован  изящными  стоками  для  крови  и  хрустальными  именными  бокалами,  а  голоса  жертв  в  прекрасной  акустике  залов  звучат  так  непередаваемо  торжественно…   Жаль,  что  в  детях  быдла  так  мало  крови,  приходится  для  полноценного  насыщения  использовать  трёх- четырёх  особей.  Некоторые  модернисты  предлагают  музыкальное  сопровождение,  но  тогда  не  будут  слышны  в  полной  мере  голоса  жертв,  нет,  я  за  хорошие  старые  традиции.  Каждый  из  нас  по  очереди  выступает  в  роли  жреца,  и  ему  достаются  самые  сладкие  куски,  половые  органы  жертв.  Уверяю  вас,  весьма  помогает  при  сексуальной  усталости….  Мы  очень  старались,  чтобы  наш  мир  понравился  вам,  Владыка.
     Действительно  старались, - подумал  я.  В  принципе  разве  виновны  они  в  простоте  своей.  Виновен  я,  вмешавшийся  в  основную  историческую  линию.  Что  делать?  Вернуться  к  каноническому  действию?  Пожалуй - да…..
   
     «И  услышали  голос  Господа  Бога,  ходящего  в  раю,  во  время  прохлады  дня;…….»
                Первая  книга  Моисеева. Бытие.  Глава  3.  (8).
   
     И  вновь  вижу  я  милые  лица  друга  моего  и  жены  моей….  Вот  в  образ  вошёл,  перестроиться  не  могу.
   -  Что  с  Патрицией?  -  спросили  они  меня  хором.
   -  Теперь  уже  хорошо,  проснётся  и  всё  забудет,  но  рассказывать  долго,  поэтому я не  буду  нагружать  вашу  психику  подробностями.  Поверьте  мне  на  слово,  она  выдержала  самое  суровое  испытание  из  всех  нас.
   -  Милый,  ты  плохо  выглядишь.  Пойдём   ляжешь,  поспишь.  Прости  нас, Артур.
   -  Разумеется….

                ГЛАВА  ТРИДЦАТЬ  ПЯТАЯ
   
   -  Знаешь,  котёнок,  мне  всё  чаще  приходят  мысли  о  том,  что  приносим  мы  своими  действиями  в  мир, -  сказал  я,  нежно  поглаживая  огненные  кудри. -  К  тому  же  волнует  то,  что  я  не  смог  сразу  найти  Патрицию.  Наш  противник  становится   всё  изощрённее  и, вообще,  сомнения  мучают.
   -  В  чём  здесь  сомневаться? -  улыбнулась  Шурочка, -  мне  лично  наши  недавние  «действия»  очень  даже  нравятся.  Продолжим?
   -  Ты  же  меня  прекрасно  поняла.
   -  Поняла.  Рефлексия  у  тебя.  Устал,  милый.  Ну,  иди  ко  мне,  одну  ручку  положи  здесь,  другую  рядом  и  поцелуй  меня  сюда… и  ещё…  мой  Тарзан…  мой  зверь…  люблю  тебя… 
   
   -  Ты  помнишь,  где  была  Патриция?
   -  Нет,  Артур.  Только  общий  фон,  что-то  непередаваемо  ужасное.  Кажется,  я  потеряла  свои  иллюзии.  Мне  уже  не  хочется  обнять  весь  мир,  а  очень  даже  наоборот,  взять  его  за  горло  и  встряхнуть  хорошенько.  Я  стала  плохой?
   -  Взрослой.  Не  бойся  этого  чувства,  трезвый  взгляд  на  жизнь  ещё  никому  не  повредил.
   -  Спасибо,  объяснил.  Мне  показалась,  -  я  стала  монстром,  но  ты  утверждаешь,  что  это  обычное  состояние  «взрослых»  людей.  Не  хочу  «трезвого  взгляда»,  хочу  вернуться  к  душевному,  прежнему  состоянию.  Ты  можешь  мне  помочь?
   -  Не  знаю,  вправе  ли  я  отнять  у  тебя  опыт  и  заменить  его  иллюзией.  Нужно  посоветоваться  с  Игорем.