ЧАСТЬ 2.
В Е Ч Е Р А Н А З И М Н Е Й Д А Ч Е
(СКАЗКА). .
МАЛЬЧИК: Ну а ты что же? Давно бы
уж написала какую-нибудь сказочку...
ДЕВОЧКА: Я, пожалуй, напишу
сказочку. Такую, что и взрослые-то
ничего не поймут.
(Из частной беседы).
Человек вне общества или БОГ или
ЗВЕРЬ.
(АРИСТОТЕЛЬ).
- 1 -
В домике давно никто не жил, и его заполонили осы. Я чуть было не свалилась с лестницы, когда полезла на чердак и, откинув дверцу, буквально носом воткнулась в огромную жужжащую "капусту". Но это ещё не всё-о! По крыльцу можно было только пробегать. Потому что под домом, в двух местах, вероятно, также были "капусты", а через крыльцо у них как раз проходила дорога к дому. Летом я так и не рискнула, а вот только устаканились морозы, я первым делом срезала "капусту» с чердачной дверцы и кинула её в печку. Затем я пригласила соседа-Вовку, чтобы он раскурочил крыльцо, и вытащила оттуда ещё две, как и предполагалось, "капусты", которые также успешно отправились в огонь. Вовка крыльцо-то разобрал, но как он его собрал, так лучше бы у него руки отсохли! Специально будешь делать и то не сделаешь. Но попробуйте объяснить это человеку, который убеждён, что честно заработал свой стакан.
Справедливости ради надо сказать, что животных было жалко. И я всю ночь не могла заснуть, стараясь об этом не думать. Один раз мне пришлось самой убить мышь. Я стукнула её ботинком. И эта, ошарашенная, умирающая мышь до сих пор, время от времени стоит у меня перед глазами. Вот что прикажете делать? Так, за гринписовскими размышлениями, ночь и прошла. Комната внезапно осветилась розовым. Я взяла сигарету, накинула шубу и вышла на крыльцо.
Бледно-лиловое небо заканчивалось ядовито-розовым окоёмом, но сбоку ещё висела ущербная фисташковая луна. Просто ТАЙВАНЬ какое то! Если бы не искрящийся снег... Вообще-то я родилась на Суматре в 1400г.н.э. Мир с тех пор здорово изменился. Но эта самая Суматра прёт из меня до сих пор. Просто изо всех дырок. Вот и теперь я вдруг почувствовала, что начинаю мёрзнуть. Бросила окурок и пошла в дом.
Один зимний день, не помню в каком году и в каком месяце, настолько врезался мне в память буйством и свежестью красок, что мне кажется, я живу его всю жизнь. Так вот и со снами. Некоторые повторяются, некоторые ничего из себя не представляют, но есть такие, которые снятся только однажды и запоминаются на всю жизнь. Как пророчества может быть...
80 БАКСОВ ЗА ЛОЖКУ ДЁГТЯ!
Эта дача досталась мне от деда. И поскольку в ней были и печка, и камин, то я вполне могла жить здесь круглый год. Что я в общем, конечно, старалась делать по мере сил. Один человек сказал: "ПРИ ВИДЕ КАМИНА Я ЦЕПЕНЕЮ". Аналогично!
ЧТО ВИДЕЛИ ВЫ ТАМ? (Ш.Бодлер "Плавание")
Это моя любимая часть наследства. Приехала я вчера, перед осами. И с них-то как раз и началась неделя исполнения летних желаний. По плану следующим был подвал, но сейчас сказывалась бессонная ночь. Как будто из тебя всё вынули и повесили на верёвку, а веки намазали чем-то липким. В конце концов только 8 утра. До 12-ти, накрайняк - до часу, можно вздремнуть.
СНИЛАСЬ МНЕ ВСЯКАЯ ВСЯЧИНА,
НО Я НИЧЕГО НЕ ПОНЯЛ.
(Пантагрюэль, кн.3).
К А Т А С Т Р О Ф А .
Я проснулась от сильного толчка и увидела очертания деревьев. Плед намертво примотал меня к сидению. Высвободившись, я огляделась. Позади в лесу полыхал огонь. Было довольно прохладно, особенно ногам, (юбку я сняла перед сном, чтобы не помять). Употребив плед в качестве юбки, я пошла наугад, оставляя позади злополучное место. Отойдя на значительное расстояние, я услышала взрыв и оглянулась. В воздухе вертелись искры и обломки самолёта.
ЛЕТА - РЕКА ЗАБВЕНИЯ.
Вскоре я оказалась на берегу речки. Речка была небольшая: войти и выйти. Обмотав плед вокруг шеи. я шагнула в воду и сразу же провалилась с головой. От неожиданности я испугалась и, с помощью прибрежных кустов, скорее выкарабкалась обратно, хоть могла бы выкарабкаться сразу на другой берег. Отдышавшись, я мысленно хихикнула над собственной глупостью и нырнула. Мгновенно вынырнув на другом берегу, я оглянулась и увидела, что прибрежные кусты качаются, а мой драгоценный плащ-плед повис на них, как мочалка. Мне так не хотелось лезть обратно в холодную тёмную воду, но идти с голыми ногами было холодно и неприлично. Мысленно всё рассчитав, скрепя сердце. я прыгнула в воду солдатиком, оттолкнулась ногами ото дна, выскочила из воды, схватила плед и полетела обратно. И в это время в кустах раздался САТАНИНСКИЙ ХОХОТ, и замерцали непонятные огни. Ещё под водой я попыталась перекреститься, но даже и позже я не вспомнила. как это делается. К тому же я не знала, где нахожусь, какой веры народ в этом районе? Кто его знает как, например, на мусульманской территории Сатана отреагирует на крёстное знамение?
ОН ТОРЧАЛ В ЯПОНИИ ОТ ЧАЙНОЙ ЦЕРЕМОНИИ...
Весь ужас произошедшего дошёл до меня только следующим утром, когда я пила кофе, греясь у камина, в небольшой комнате нашего представительства. Изо всей ночи я вдруг вспомнила именно сатанинский хохот и огни и потеряла сознание. Приведённая в чувство, я что-то врала, чтобы не показаться сумасшедшей.
АБРАМ ПЕТРОВИЧ ГАННИБАЛ,
ВАШ ПРАВНУК НАС ЗАКОЛЕБАЛ.
(Жук).
Оставшись одна, я глубоко задумалась. Меня не волновали размеры катастрофы, человеческий ум не в состоянии охватить такие вещи, не прибегая к газетным сообщениям. Но то мимолётное происшествие, которое никак не задело меня, когда я была занята дорогой, теперь могло обратиться в трагедию всей моей жизни. И я спросила, на всякий случай, у проходившего мимо меня священника, как креститься? Но и ему я не открылась.
К А П У С Т А .
Монах Мендель - выходной.
Я бы и не заметила этот ящик, если бы не зелёный росток, пробивающийся из него. Такой он был пыльный и почти сливался с общим фоном земляного пола. Смахнув с него пыль, я зачем-то сломала росток и начала открывать. Он был очень крепко сколочен длинными и толстыми гвоздями. Так что мне пришлось взять огромный гвоздодёр. Не могу сказать, что я ждала увидеть там что-то конкретное, так, абстрактное любопытство.
Новая человеческая мысль двинулась и потекла, она стала текучей.
Старая человеческая мысль говорит про новую, что она тронулась.
(Д.Хармс).
Мельком подумала: зачем сломала росток? И заныло запястье. Крышка стала поддаваться. Наконец она отлетела, и одновременно на дно шлёпнулась огромная луковица гладиолуса. Я опять мысленно обозвала себя дурой. Кроме луковицы там лежало ещё что-то в полиэтиленовом пакете. Вообще внутри ящика было как-то сухо и чисто, что совершенно не вязалось с его внешностью и общей обстановкой подвала. Из пакета пахнуло прохладной влагой, без тени гниения, впрочем. Я аккуратно перевернула его и из него выпали ещё несколько маленьких луковичек и половина среднего вилка капусты. Капуста эта была настолько странная, что я на время забыла обо всём остальном.
КАПУСТА - ДЕНЬГИ (арго).
По форме это была самая обычная белокочанная капуста. Настораживало полное отсутствие подсушенных или почерневших краёв листьев, что у капусты неизбежно при длительном хранении. А что она хранилась здесь довольно долго, в этом не было никакого сомнения, так как только я жила здесь уже почти год, не говоря уже о том, что здесь, как минимум лет пять до меня, ничего не делалось. Кроме отсутствия продуктов распада поражала ещё удивительная белизна капусты, хотя с белизной снега её нельзя было сравнить, то есть белизна не противоестественная, живая. Листья были "расписаны" тонкими и короткими красными штрихами, то парными, то непарными, но всё это была ерунда по сравнению с тем, что я увидела на срезе. В целом всё по капустному, за исключением среза кочерыжки. До середины кочерыжки это был обычный срез, как у любой другой капусты, но завершался он в центре кочна половинкой абсолютно круглого цветоложа, усыпанного целой кучей тычинок и обрамлённого лепестками в форме условных сердец. Окраской это более чем странное образование от общего фона не отличалось и довольно органично вписывалось в общий рисунок, то есть даже не было нелепым. Не хочу сказать, что я уж такой знаток ботаники, но тут и ежу было понятно, что старик Мендель - выходной. Хотя при чём тут старик Мендель?
В голове сразу пронёсся целый ряд вопросов: что это? это есть? или сажать? а если сажать, то как? закапывать в землю? - ну и так далее. Я повертела капусту в руках ещё немного, затем осторожно отложила её в сторону и посмотрела луковички. Это были зубочки чеснока, немного крупнее обычных, приятного сиренево-синего цвета, опушённые, будто мехом, длинными сиреневыми волосками. Их было пять штук.
Мне почему-то вдруг вспомнилась моя школьная подруга Симонова. На уроках по кройке и шитью нас раскидывали по двум комнатам, потому что закроечных столов не хватало. Помню, кроили мы, как раз, фартуки, очень были сосредоточены, слышно было как, что называется, летела муха. Вдруг на самой середине ответственейшего процесса распахивается дверь, влетает взмыленная растрёпанная Симонова и громогласно (она по-другому не может) объявляет: "Господа, я теряюсь в догадках: куда это примётывать?" При этом в левой руке она держит нечто неопределённое, смутно напоминающее карман.
Так или иначе, но сидя в пыльном и душном подвале в неестественной позе, вряд ли можно было что-нибудь решить. А посему я взяла ящик и отправилась в дом. Выложив весь свой клад на стол, и достав с полки всё, что у деда было по ботанике, я стала искать хоть малейший намёк на это. И так меня это захватило, что через, совсем немного, времени, я сама уже была зелёного цвета, а за ушами у меня набухали почки. В самом разгаре этого увлекательнейшего занятия, я вдруг неприятно почувствовала, что в комнате ещё кто-то есть. Я медленно и осторожно подняла глаза и увидела монаха Грегора Менделя, который с любопытством разглядывал мои трофеи, что-то бормоча себе под нос и перебирая жёлто-зелёные гороховые чётки.
- Ой, какое! - восхитился монах, увидев, что я на него смотрю, - а что это?
- Откровенно говоря, я думала, что вы знаете.
Он отрицательно покачал головой.
- Ну, хоть есть или сажать?
Монах неопределённо пожал плечами.
- Ну, вы даёте, падре!
Он повернулся ко мне спиной и пошёл прочь. Уже у самой двери он процедил сквозь зубы:
- Передайте тёте Хае, Беня знает за облаву.
И дверь за ним захлопнулась. Надо сходить глаза проветрить, а то уже ни пса не вижу. Очки, наверное, пора покупать, хоть и не хочется.
- 1 -
Медуза бросила сигарету, плюнула и растёрла ногой.
- Чего шарашишься по ночам?
- Да отец выступает опять.
- Что случилось?
- Я сшила себе платье из того трикотина, ну помнишь?
- Ну?
- Ну, декольте так, скромненько, а спина почти вся вырезана.
- И ты не боишься сама шить такие шмотки?
- А чё бояться?
- Ну, как-то...
- Ерунда! Так он заявил, что я в нём похожа на ****ь, и разорвал его прямо на мне.
- Дурак старый!
Медуза заткнулась и поджала губы. Она всегда так делает, когда начинается обсуждение её родственников, или друзей. Хотя иногда и возражает, но редко. Её папа, заведующий рестораном жирный грек. вне семьи сошёл бы даже за ловеласа, но это только для непосвящённых. Дома он не стеснялся ни в выражениях, ни в действиях. В воспитании своих детей (Медузы и её младшего брата Пантюхи), он обильно пользуется матом и рукоприкладством. И никогда не упускает случая сказать Медузе какую-нибудь гадость. В прошлом году Медуза принесла подобранного щенка, так он, ни слова не говоря, выбросил его с 4-го этажа, с балкона. Их дача соседствовала с моей, и познакомились мы прошлой весной. Причём папаша её пытался за мной приволакиваться. Медуза очень охотно делилась своими семейными обстоятельствами, но никогда не комментировала их. А когда я пыталась их хоть как-то прокомментировать, она тут же уходила в себя, и разговор сам собой обрывался. Азия! Хотя при чём тут Азия?
- Зайдёшь?
- Нет, надо идти. А то ещё хуже будет.
Может и правильно? Он ведь их кормит. Хотя Пантелей основательно подсел на героин.
но я вам не советую. "ВИСКАС"! - ПОТОМУ ЧТО КОШКА. Вы также можете связаться с нами по Интернету,
- 1 -
Их значительность в том, что они - прошлое.
Ч.Лэм "Очерки Элии".
Далеко позади остался Шурик. далеко вперед умчался Жилин. А я всё катила на спине со склона и всё пялилась в белёсое небо. В ушах ещё бубнил Шурикин голос, рассказывающий о том, как он разводился с женой. Я особенно ничего не поняла, но видно было, что Шурик переживает. И почему Жилин вдруг ни с того ни с сего рванул вперёд? Так, что последние слова Шурику пришлось докрикивать. Ещё я думала, как обрадуется мама. Ведь первый автобус уже давно ушёл, а последний будет только ночью. Мама любит меня больше всех, и я тоже больше всех люблю маму. Я приподняла голову, чтобы поглядеть, что там впереди, но увидела лишь бесконечный белый простор. И даже Жилина не было видно. Странно, что ещё до сих пор нет деревни, - подумала я и потеряла себя.
Я нашла себя внезапно, на какой-то узенькой, мощённой крупными камнями, улочке. Было очень жарко. Мимо прогромыхала телега. запряжённая ослом, на которой сидел старик в чалме. АРБА - вспомнилось мне. Я пошла дальше и вышла в какое-то нагромождение дворов и двориков с заборами и калитками. За одним из заборов я услышала какие-то звуки и посмотрела в щель.
Двое черпали что-то вёдрами из-под земли.
- Может быть перекур, Иосиф Виссарионыч?
- Да что уж там. Лаврентий Палыч, только-только курили.
Откуда-то из подворотни к ним приблизилась оживлённая кучка белогвардейцев.
- А что, господа, не дать ли нам ****ы большевичкам? - предложил один из них, похлопывая себя хлыстиком по голенищу.
- Ах, оставьте, Алексан Палыч, ну время ли теперь счёты сводить? Будет вам, право же! Пойдёмте лучше в клуб, господа. Там сегодня устрицы должны быть и мадамузель Катрин...
Пробираясь в узком коридорчике, между заборами, я увидела сосредоточенного мальчика в пионерском галстуке и тюбетейке, который спешил к одной распахнутой калитке. "Какой это город?"- спросила я. Мальчик посмотрел в мою сторону, вдруг сделал хитрые глаза и ответил: "Какой город? А вот этот!" - и быстро скрылся за калиткой.
Я и сначала-то не особенно боялась, а теперь и вовсе успокоилась. Мне стало даже как-то весело и интересно. И я пошла дальше.
ВСЁ!!! ХВАТИТ!!! НА - ДО - Е - ЛО!!!
- 1 -
М Е Д И У М. Все мы бражники здесь и блудницы...
(А.Ахматова).
Совсем недолго от дома, в котором я жила, до Елисеевского. И всё так тихо, и всё так чисто, а говорили - разруха. Тепло и сыро, сыро и тепло. Чисто и никого нет, ни в квартире, ни на улице. И шинель стала лёгкой, и жизнь стала лёгкой, и ничто не тянет, и никто не узнаёт. И, что самое интересное, никто не радуется. Продавщица надменная такая, и покупателей всего двое. И слепые они какие-то. Человек с войны пришёл. Живой, даже не раненый. Но никто не радуется, никого нет. Вон кто-то с горочки спустился... Чисто, сыро, тепло и тихо. И никого нет. На нём погоны золотые... Я счастлива. Я перешла в другое измерение. Я живу и не живу. Я счастлива, хотя никто мне не рад. Встречать некому, любить некого. И яркий орден на груди... Вон он твой орден. на дне моего бокала. Икра, и чёрный хлеб, и масло... Вон город, сам по себе. Вот я, сама по себе. Там где-то ты спустился с горочки и подорвался на мине. Всё это рухнуло, потеряло начальный смысл. У меня нет планов на будущее. Я счастлива. Я одна. Никого больше нет. Некого мне любить, некому меня встречать. А я счастлива. Я пью водку, закусываю икрой. Мне тепло сыро и уютно. Я, как орхидея на болоте. Только для красоты и гармонии. Здесь все мои и не мои вещи, шикарные вещи, которыми я дорожила, а теперь не придаю им значения. Раньше это было гордостью, теперь это стало удобно и всё. Погиб мой папа, не спас его генеральский чин, застрелилась моя мама, узнав о его смерти. Я перешла в другое измерение. Со мной перешла их и моя любовь. Со мной теперь только любовь. И удобно, и легко, и тепло, и сыро, бесконечная любовь и бесконечный покой. Вон кто-то с горочки спустился... Он пострижен под гребёнку, он широк в плечах, подтянут, настоящий десантник! И ещё - новый орден Славы, и улыбка, и всё. И всё со мной, и всё для меня, и всё во имя меня. Как же хорошо-то, господи! Отчего мне так хорошо? Я перешла в другое измерение, я сбросила усталость и расцвела, как орхидея на болоте. Только для красоты. Человек пришёл с войны. Живой и здоровый, но никто не рад. И только я счастлива. Вон за чистым-пречистым стеклом та горочка. Вон кто-то с горочки спустился. Наверно милый мой идёт? Всё кончилось. Теперь никогда ничего не будет. Только покой, комфорт и тихая радость, похожая на счастье. Остановись мгновенье! Я люблю тебя.
ВСЕ САМЫЕ ПРИЧУДЛИВЫЕ И ИЗЫСКАННЕЙШЕ КРАСИВЫЕ ФОРМЫ РОЖДАЮТСЯ НА ТЁПЛЫХ ТРОПИЧЕСКМХ БОЛОТАХ...
Ой, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо... - стонет Апина. Хоть бы она заткнулась! Голову невозможно поднять. совершенно не помню как дошла домой. Вообще, что было вчера? Ань! Ань! налей полстакана, а то сейчас сдохну.
Из зеркала на меня смотрели две раздувшиеся мидии, расползшиеся почти до губ со следами губной помады, принявшими отчасти примитивистскую форму.
- Ань, а во сколько я вчера пришла? Ммм! А где была не знаешь? Ой-ё! А чёй-та в кровище всё? Дэ-э! Ладно, сиди не сиди... Пошла я, с собаками. Шот-так хренова-та?
Озон!- бальзам на мою истерзанную душу. Человек пришёл с войны, но никто не рад. Что это? Откуда это? Вон кто-то с горочки спустился... Хорошо! Как хорошо. Как приятно проснуться и ощутить, что ты жива. И голова болит, и взбалтывать нельзя, но от этого - ещё живее. Человек пришёл с войны, но никто не рад...
Меня добили эти бои.
Мне больше нечем слагать и лгать.
И золотые руки мои,
И золотые муки мои,
И золотая моя голова -
Всё потеряло начальный смысл.
И разлетелось на сто частей.
На сто, на тысячу мелочей.
И каждая из моих затей
НЕ ВОПЛОТИТСЯ В ГЛАВНУЮ МЫСЛЬ.
Во-о-о! В сознании что-то начало вспыхивать. Но, кажется, лучше бы не вспоминать! Вон кто-то с горочки спустился и подорвался на мине. И как бы я его не любила, его больше нет. Нет и всё тут! Почему ж никто не рад-то? Ведь живой же и здоровый человек. Водку вот пьёт, икру ест. Родину отстоял. Наслаждается покоем. И шинель лёгкая, и сердце не болит. И тепло и сыро. И сирень кругом.
Ох, Лёва, Лёва, мне без тебя...
Вспомнила всё!
Такой большой и бесполезный,
Как груз, привязанный к ногам.
Я где-то здесь, он где-то там,
Но постоянно тянет в бездну!
(экспромт).
Когда же это началось? Когда я включила свой мотор? Какой то 42-й в огне... Да, действительно, пить вредно! Какая разница, когда началось? Главное, что всё кончилось. И я, как орхидея на болоте, только для красоты. И собаки вот. И сирень кругом.
Нет, вы видели этого индюка в форме? Говорят, при виде его все девки стонут. Берет особенно хорош! Боже мой, ведь это же, натурально, наёмник. Где-то я его видела как будто? Вон кто-то с горочки спустился... какой-то 42-ой в огне. А рожа-то! Он хоть разговаривать умеет?
Оказывается, умеет. И на коленях стоять умеет, и руки целовать умеет. И цитатами говорит. И даже своими словами! И любит, кажется...
Не нужно мне тебя! Не буду я с тобой! Гранатовый браслет... Княгиня Вера Николавна газет не читала. Они ей руки пачкали. Уходи! Уйди! Я тебя ненавижу!
Потому что человек пришёл с войны, а ему никто не рад. Потому что я для красоты и тебе не по зубам. потому что 42-ой в огне, а я в другом измерении. Потому что ты подорвался на мине. И как бы я не любила тебя, тебя уже нет. Возьми свой гранатовый браслет, он мне не нужен.
Избавление. Тихая радость, похожая на счастье. Покой. Что-то не сложилось, не совпало. Наверное, цифры? 42-ой в огне, 87-й в пьяном угаре. Что-то я любила в тебе. Какую-то свою давнюю боль. Какую-то свою рану. Но что-то не совпало. И как бы я тебя не любила, тебя нет. И за это я тебя ненавижу. Уходи! Я устала. Я спать хочу. Потому что я пришла с войны. Потому что я отстояла Родину. Потому что я - ПОБЕДИТЕЛЬ. Потому что этому никто не рад. Я отпускаю тебя на свободу. Тебе там лучше будет. Какая сумасшедшая сирень!
- 1 -
суспензорий То ли тонус, то ли пенис, я Постоянно путаю
супазиторий (Барабанов).
ораторий
мораторий
крематорий
Зной. Помнишь, ты говорил, что мы такие как все? Теперь вижу: ты - такой как все.
Здесь пыль веков, здесь фрески Каира и лязг щитов. И топот, топот, топот... И только ветер стучит открытыми ставнями.
Ты был глупый злой и жестокий мальчик. А я любила тебя больше всего на свете.
И меня тоже истерзал колючий кустарник этой пустыни, и
каждый день я оставляю тут частицу своего существа.
(Шатобриан).
- 1 -
Я очень люблю выпить. А вы? Причём не просто выпить, а именно напиться в стельку. На второй день очень тяжело, а вот на третий всё и происходит.
- 1 -
Остановилась легковушка. Водитель вышел и, воровато озираясь, бросил что-то на обочине, повернулся спиной, ещё немного помялся, сел в машину и уехал. Я шла на речку, бельё полоскать, и решила полюбопытствовать. Это был котёнок. На вид - месяцев пяти, классический биколор с очень шкодной мордой, но абсолютно пришибленный. Он влип в снег всем своим существом, и выпученными от ужаса глазами следил за проезжающими машинами.
- Что, брат, бросили тебя? Ты, видно, шкодил?
Котёнок приподнялся и двинулся, было, в мою сторону, неуверенно мяукая.
- Нет-нет, ты ко мне не ходи, мне тебя брать уже некуда.
Котёнок понял и задвинулся обратно.
К сожалению, всех не соберёшь, да и смысла нет. Если ему повезёт, и его не разорвут собаки, и не собьёт машина, он научится ловить мышей, спать по чердакам. Он станет совершенно диким свободным зверем, счастливым и независимым ни от кого. Проживёт долго и счастливо 100 своих кошачьих лет. Для него теперь главное понять, что ни в коем случае нельзя зависеть от человека. Что это совсем не страшно, а как раз наоборот. Человек ему вреден как "ВИСКАС". Потому что от "ВИСКАСа" - камни в почках. А от человека - одно скотство.
На самом краю деревни живёт одинокая старушка, всю жизнь проработавшая санитаркой в деревенском фельдшерском пункте. И, несмотря на это, совсем даже неглупая, и совершенно больная. К ней на днях завалился целый табор. Она имела неосторожность широко открыть калитку, не спросив: кто там? Среди бела дня. Думала, почтальон принёс газеты. Они её просто отодвинули и зашли, заявив, что намерены здесь заночевать. Затем они, уже самостоятельно, открыли ворота и загнали машину. Кто-то, из своих же, навёл.
- Бабка, давай одеяла, спать будем. Не бойся, мы чистые.
- Вы чистые? Да вы мне весь дом уже провоняли. Дышать нечем.
Они завалились и храпели. А она всю ночь просидела, боясь, как бы они не стали шарить основательно, и не нашли, только что полученные, 400 рублей её пенсии. Наутро они ушли, унеся всё, что только было можно унести, даже её новенькие калоши, оставив, впрочем, ей свои рваные. Прошла уже неделя, а старушка всё не может ни пить, ни есть, ни спать, и всё мерещится ей этот отвратительный запах. И внутри, жалуется она, так пусто, как будто пора умирать.
Перед этим они заходили в другой дом. Там живёт умственноотсталая, на инвалидскую пенсию. У неё переловили всех кур во дворе, выгребли все продукты, ну и так, по мелочи... А она только сидела и улыбалась улыбкой Будды. Она так и не поняла, что произошло.
Я против дискриминации, но цыган ненавижу. Хотя сама, как утверждают мои старшие родственники, имею одну восьмую цыганской крови. Глядя на эту мразь, я бы с удовольствием поменяла себе кровь. Только самые подлые воры грабят нищих и убогих (ещё государство, но это не имеет отношения к человеческому). Отбирают последнее. Для цыган это норма. И говорить, что цыгане тоже бывают разные - верх безнравственности. Цыгане все одинаковые. Поэтому их земля нигде и не принимает. И все их ненавидят. Дикий зверь не опасней дикого человека. Я не знаю, что с ними нужно делать, но нельзя позволять им измываться над нами. Я ненавижу даже их маленьких детей. хотя и понимаю, что они-то, как раз, меньше всего виноваты, но это понимание от ненависти не спасает. Я чувствую себя неполноценной. Эта ненависть разрушает меня. Я хочу, чтобы их не было. И ничего не могу с собой поделать!
Л Ё Д .
Я вышла в сад. День был абсолютно белым. Осторожно ступая, я пошла по ледяным булыжникам дорожек. Ветви яблонь, одетые муфтами белейшего снега, склонялись до земли. Белые гладиолусы, белые георгины, белые лаватеры и дельфиниумы ослепляли меня своей чистотой. Я шла в конец сада. Там, за сараем, висел огромный, метров шести длиной, лохматый белый кокон, и я каждый день ходила его проверять. Сегодня появилась трещина. Я шла обратно. На яблонях кричали белые павлины, и белые борзые носились среди белых цветов, оставляя загадочные древние тексты на снегу. Сколько это продлится? День, два? Десять дней? Однажды она выберется из пушистого плена, расправит гигантские белые крылья, и полетит в далёкую, ведомую только ей, загадочную страну, осыпая нас на прощанье своей белой пыльцой. А может быть она останется? И будет жить у меня за сараем. Я, правда, ещё не знаю, чем я буду её кормить. Но я заранее на всё согласна. Только бы она не растаяла, когда проснутся шмели.
Какая странная эта итальянская редька! Она висит над землёй под листьями и напоминает женскую грудь, сделанную из снега.
По ночам моя комната кишит чертями.
(А.Бертран).
- 1 -
Нострадамус выпивал кувшин вина, ложился спать, а уже перед самым рассветом, как раз и наблюдал свои знаменитые прозрения. Интересно, если бы он нажрался галлюциногенных грибов, чего бы он тогда накуролесил?
Гибель нашей цивилизации - свершившийся факт. Не понимать это могут только полные идиоты. Придёт новое поколение! Оно будет жить 120 лет! Сами-то поняли, что сказали? Главное - проверить нельзя. Но, судя по тому, что сейчас подавляющее большинство не доживает и до 40-ка, перспективы у нас отменные. Впрочем, я вполне допускаю, что какой-нибудь миллионер с благоприятной наследственностью, без вредных привычек, поклонник раздельного питания, четырежды, оперативным путём, поменявший все свои органы и могущий использовать все блага традиционной и нетрадиционной медицины, до 120-ти и дотянет, вопрос только - на кой чёрт ему это будет нужно? Чтобы пережить всех своих врагов, нажить новых и этих пережить? Может быть, какой-нибудь дед в глухомани на относительно свежем воздухе и без стрессов протянет и 140. Но при чём же здесь цивилизация? Такие деды были во все времена. Вопреки прогрессу, а не благодаря ему. Можно, конечно, согласиться и на 120, если точно знать, что делать следующие 60.
Я, как Черчилль, мечтаю дожить до того времени, когда в России будет цивилизованное общество и цивилизованное государство. Но боюсь, что и меня ждёт та же участь.
Думаю, что царь Пётр сильно погорячился, издав указ, запрещающий уничтожать неполноценных младенцев. Хотя я человек совсем независтливый, иногда всё-таки завидую американцам в том, как они относятся к уродам. Если это не поза, конечно. Для меня это недостижимо и непостижимо. Я вообще завидую только тем людям, которые могут делать то и так, что и как я никогда не смогу, даже если вывернусь наизнанку. Кроме насилия, конечно. Человеку вообще крайне трудно бороться со своей природой. Мы ведь, что ни говори, всё-таки животные. И вряд ли когда-нибудь можно будет уйти от этого совсем далеко.
Я, например, убеждена, что должна быть разумная селекция. И с этим я тоже ничего не могу поделать. ЛЮДИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЗДОРОВЫМИ. В смысле НИЧЕМ НЕ БОЛЕТЬ, а не в смысле ПОСТОЯННО ЛЕЧИТЬСЯ. И это не призыв к массовому уничтожению, это скорее ориентировка на огромную разъяснительную работу. Есть много людей, которым категорически не следует иметь детей, и которые заводят их просто потому, что им так хочется, не имея никакого представления ни о наследственности, ни об изменчивости, ни о воспитании. Как будто это игрушки, а не живые люди. Конечно сознание у таких людей на таком низком уровне, что наивно было бы полагать, будто разъяснение на них подействует. Но можно же, наверное, что-то придумать, если хорошо подумать? Могут же китайцы пытаться регулировать рождаемость в количественном отношении. Почему бы не, взяв на вооружение позитивную часть их опыта, попытаться регулировать её в качественном отношении? При этом не надо умничать и чего-то там выискивать. Существуют же объективные критерии, как та же самая наследственность, ну и некоторые другие... У полудиких народов этот отсев происходит сам собой, в результате жизненных условий. А в таких государствах, например, как наше, где государство и здоровых-то людей прокормить не в состоянии, так измываться над больными людьми... Пусть у некоторых из них есть сверхъестественные способности. А что, у здоровых их нет? И потом, верх безнравственности спрашивать у урода: лучше бы было ему, если бы он не родился? Это как раз тот случай, когда сослагательное наклонение недопустимо. Да ему и сравнивать не с чем. Предотвратить это одно, а убивать это совсем другое. И, потом, душа всегда найдёт себе тело, так лучше уж здоровое. И кто же, скажите, будет работать, если все начнут только думать? Кто в итоге станет обслуживать этих калек? Их и так уже катастрофически много. Я, кстати, далеко не уверена, что абсолютно все из них считают, что было бы хуже им не родиться. Подавляющее большинство из этих людей проживают жуткую, полную лишений и унижения жизнь, в процессе которой для них всё меняется только к худшему. Если бы для того, чтобы родить ребёнка, понадобилось бы столько же условий, как для того, чтобы его усыновить, то, может быть, и усыновлять бы никого не пришлось? Жизнь, как мне кажется, вообще не стоит того, чтобы так напрягаться.
А ещё собираемся жить 120 лет. Это медикаментозно-то? Что же это за жизнь? Может быть, когда-нибудь, очень нескоро, люди и станут жить 120 лет, но это произойдёт только путём естественного отбора, как и во всём животном мире. Или путём искусственного, чуть раньше. Только при существующем положении человечество рискует до естественного не дотянуть. При этом я делаю акцент на том, что речь идёт о тенденции, а не об отдельных, очень зажиточных, экземплярах.
ДРУГОЙ МОНСТР ЭТО ГОРОД.
Страшное отвратительное чудовище, которое высасывает из людей не только здоровье, но и мозги. Извращаются все понятия, убиваются здоровые инстинкты. появляется кошмарная лень, которая неизбежно ведёт к деградации. Вообще лень это - порок. Дисквалифицирующий порок. Ленивый человек так же неполноценен как и инвалид, даже хуже, пожалуй. И когда я слышу, как многие гордятся тем. что они ленивы, я понимаю как далеко мы зашли. Кроме того, КПД городских жителей очень низок. Большинство из них заняты бессмысленным и бесполезным делом, поглощены иллюзией занятости. У них неполноценное жильё, неполноценное питание, неполноценный воздух для дыхания, ну и, как следствие, всё остальное. Я просто уверена, что для оздоровления человечеству нужна деревня. Не в том, конечно, виде, в котором существует она сейчас, но и в этом виде она гораздо лучше города, несоизмеримо. И, кроме того, вообще бред, что, на большей части территории России плотность населения меньше 1-го человека на квадратный километр, в то время как в Московской области, Ленинградской области, и некоторых других яблоку негде упасть. Что заставляет нас так кучковаться? Ведь это же очень вредно, как для физического, так и для психического здоровья. Я убеждена, что проститутки, наркоманы и всяческие секты, особенно сатанисты - результат безделья, огрызки урбанизации. Если перенести столицу за Урал, где она, по логике, и должна быть, и раскидать всех равномерно, по всей территории, эти извращённые интересы отвалятся сами собой. Просто некогда будет ездить, собираться. Нужно будет вплотную заниматься собственным жизнеобеспечением. Хотя всё это, конечно, утопия. Невозможно это всё кому-то сделать. Если когда-то и существовал творец, то теперь можно смело сказать, что он отвернулся от своих творений. Причём на стадии изгнания из рая. Что не так уж и давно, по астрономическим меркам.
Церковь существует только как проекция государства, то есть аппарата насилия. Я против религии, в принципе. Любая религия, в конечном итоге, ведёт к деградации личности.
- 1 -
Они не понимают тебя, поэтому им интересно. Рано или поздно, всё, даже самое непонятное, становится понятным, следовательно неинтересным, и, в то же время, чем больше ты понимаешь, тем интереснее и непонятнее становишься ты сам, особенно, если ты специально к этому не стремишься. я очень хорошо понимаю тебя, и мне не интересна вся эта суета вокруг тебя, и сам ты мне не интересен. В тебе нет ничего такого, что было бы мне недоступно.
- 1 -
Там, где реки постоянно меняют русла, и их невозможно разыскать. Где живут бесполые куклы и большие красные монарды, мне подарили удивительную борзую в мелкую ярко-красную и белую крапинку. Такую мелкую крапинку, что уже с небольшого расстояния, она казалась однотонной, красной, но не такой. как обычно бывают борзые, а такой, как красное знамя. Вообще это всё глупости и дикие фантазии.
В одном небольшом сарайчике, я там видела птиц больших и круглых, похожих на голубей, но величиной с утку, прямо-таки транспарантных цветов: красный, жёлтый, зелёный, розовый, синий... Причём, если это зелёный, то зелёный без единого пятна, и все остальные - то же самое.
Иногда я езжу по городу в лифте. Может в прошлой жизни я жила в Лиссабоне?
Я никак не могу поймать эту реку. Каждый раз, когда я прихожу на её берег, оказывается, что она опять поменяла русло. Каждый раз, когда я приезжаю в эту заколдованную страну, меня не покидает ощущение чего-то невероятного. Как я попадаю туда, остаётся загадкой для меня самой. Ведь её нет ни на одной карте, и никто никогда не слышал о ней, и реки там постоянно меняют русло, и ни одну из них я не могу застать на месте. Там живут бесполые куклы, и удивительные животные, там по городу носится лифт, и дома не похожи ни на что на свете. Там никто не тычет в меня пальцем, и вообще не обращает на меня внимание, потому что я там своя. Я приезжаю туда каждый раз, когда мне хочется покоя и любви. И пусть я никого не могу застать, и никто не обращает на меня внимания, и места этого нет на карте, но это совершенно не мешает им жить, и всё у них идёт своим чередом. И реки, по-прежнему, меняют русла, и плевать им на все карты мира, и на все законы природы им плевать. И мне там просто здорово! Потому что я там СВОЯ. А больше человеку ничего не надо. Особенно для отдыха.
- 1 -
Кобра показалась в окне. Она внимательно оглядела комнату, раздула капюшон, плюнула и исчезла. По стеклу поползли желтоватые полоски. Между прочим, если собрать, то можно, например, отравить Медейкиного папу. Или сдать провизорам, денежки дадут. денежки нам не лишние. На эти денежки можно купить какую-нибудь фигню, типа попугайчика, и посадить её в клетку.
- 1 -
Я уже несколько раз думала о том, что пора спускаться, но скользкой такой, убегающей мыслью. Совершенно потеряла ориентацию во времени, и совершенно не могла бы сказать, часы прошли, дни, или даже месяцы. Кругом, насколько хватало глаз, тянулась довольно однообразная картина: поля с редкими клочками лиственного леса без каких-либо признаков жилья. От стука колёс меня уже мутило, но, когда я смотрела вниз, мне становилось ещё противнее. Где-то там, внизу, мужественно нёсся спичечный коробок паровозика, в котором засел машинистик - ещё один человек на этом безжизненном пространстве. И, хотя я воспринимала этого машинистика весьма отстранённо от мыслей о нём, мне становилось уютнее, ненадолго впрочем. Эта мысль тоже была скользкая и бегучая.
В пятницу мы пришли к Машке. были какие-то две бабы. Не помню. Вообще я к Машке неплохо отношусь. Давно у неё не была. И шла в приподнятом настроении. Позвонила раз, позвонила другой - ни звука. Думаю, дай, в окно загляну. Балконная дверь открыта была. Я заглянула и вошла. Смотрю, лежит Машка на диване, совершенно невменяемая. Не пьяная, а вообще не пойми чего. А одна из баб рядом ходит, как тень. Я говорю: Маш, привет! Она не врубается. Я стою, не знаю, что дальше делать. Радость постепенно уходит. И тут, она вдруг резко садится, как будто у неё пружина. Я смотрю, у неё с глазами что-то, как будто глазницы до самых висков рассекли, и там такие красные раскалённые глазные яблоки бегают, туда-сюда, туда-сюда. И она как зашипит по сковородочьи: ну что, Оленька, красавица ты наша! И опять упала. А баба, которая рядом ходила, говорит: а что? Оля у нас действительно красивая. А мне так противно стало, передать не могу, я повернулась и ушла. Смотрю, Горюновы идут в сторону пляжа. Я кричу: Олег, ты видел, что с Машкой? А он говорит: да пошла она! Я подумала: блин, мне, что ли больше всех надо? Тоже, думаю, на пляж пойду. Только не с ними, а куда-нибудь подальше, видеть их противно. И села на этот дурацкий поезд.
Я опять посмотрела вниз и подумала: бред, не может в этом паровозике никого быть. здесь вообще никого нет, и никакого пляжа. И как-то так, неловко, повернулась и рюкзак со шмотками полетел вниз. Теперь, хочешь - не хочешь, придётся спускаться. Главное, что я отлично понимала, что пока я спущусь с этой четырнадцатиэтажной дуры, пока договорюсь с машинистом, пока он остановит эту громадину, если вообще согласится, пройдёт столько времени, что пилить до моего рюкзака мне придётся, может быть, несколько месяцев. И никакого жилья вокруг. Но во мне начало расти мелкособственническое чувство. За несколько секунд, оно выросло до размеров чувства долга, и я начала спускаться, превозмогая страх высоты.
Терпеть не могу железную дорогу. По-моему ничего грязнее и противнее придумать невозможно. И вечно эти грязные вонючие цыгане на вокзалах. В прошлом году вытащила из проруби цыганёнка. В жизни бы туда не полезла, но вокруг, как назло, никого не было. Так самое интересное, что он оказался 25-ым сыном какого-то там барона. Папаша пригласил меня к себе, я даже ахнула. чистота стерильная. Всё в золоте, в хрустале, в красном дереве. Сам, аж блестит, вот-вот сороки унесут. А на вокзалах-то!.. Вот что бизнес с людьми делает. Принял он меня, конечно, по-королевски. Ты, говорит, для всего нашего рода такое сделала! Проси чего хочешь. Ну, я говорю, коня, естественно. Только, говорю, без этих ваших фокусов, чтобы у меня с милицией конфликтов не было. Не беспокойся, говорит, Оленька, сделаем как надо. Пригнал он мне рысака чистейших кровей. За такого, где-нибудь на международном аукционе, не меньше миллиона баксов дали бы. С документами. Всё как положено. Гараж купил, чтобы было, где коня держать. Инструктора выделил для обучения меня верховой езде. Мне вообще лошади нравятся, но я их боюсь, как огня. Вернее боялась, а теперь всё в порядке. Так, самое интересное, сколько я потом с этими коровами на охоту не ездила, они мне хоть бы одного зайца поймали! Борзые, мать их! Даже перед лошадью стыдно.
В июне ездила с ними на выставку. Всё чин чинарём. борзятники в клубки посворачивались, шипят. пятьдесят собак в ринге, пятьдесят судей посредине. Ходим, глядят. На два круга разбили, опять глядят. Ничего не говорят. Постепенно рассасываются. Осталась одна ЗОТОВА. У меня есть книжка про борзых, сороковых годов прошлого века, там уже эта Зотова упоминается. Ну, ясно, партия сказала - надо, комсомол ответил - есть! Пока она там, по давно намеченному плану, всех раскидывала, у меня Ася от дерева отвязалась и смылась. Я Катьку беру, и, ни слова не говоря, дую её искать. Нашла её уже после того, как навеки с ней попрощалась. Причём узнала меня она. я бы её в жизни не узнала. Возвращаюсь в ринг, там итоги подводят. Говорю: так, мол, и так, - ничего не знаем, вы самовольно ринг покинули. Мне обидно, до слёз. А главное, денег жалко. Еле-еле убедила. оценку, хоть и занизили, но всё-таки поставили. Тут ко мне начали все с соболезнованиями подходить. Оказывается эта ЗОТОВА НИКОМУ НЕ НРАВИЛАСЬ! Оказывается все 70 лет своей плодотворной деятельности. Асю мне вообще в хвост поставили. Поэтому мне об этом даже противно говорить. Приехали мы в 10, промариновали нас до 18-ти. Когда я шла обратно, у меня было ощущение, что я - мочалка, и желание утонуть в Останкинском пруду.
Ночью мне приснился Олег Меньшиков. И, проснувшись, я подумала, что, если у меня такого мужчины не будет, то мне вообще никакого не надо...
- 1 –
СЛЕД НА ПЕСКЕ.
"Мне только нужно иметь возможность бывать в
этом доме, и я буду жить, тогда я не умру."
( А.Виноградов. Три цвета времени).
"Успевает всюду тот,
кто никуда не торопится."
(М.Булгаков. Собачье сердце.)
Четвёртый месяц идут раскопки. Из окна мне видны мокрые загорелые спины. Спины этих весёлых ребят, которые вечером собираются у меня, громко спорят и поют под гитару. На тысячи вёрст кругом - пески. Когда-то здесь был город. Теперь остался один мой дом, два ясеня и разросшийся куст сирени. К вечеру, когда спадает жара, во дворе и в доме появляются соседи. Они ничуть не изменились с того времени, когда здесь был город. Когда Полина убегает из дома, приходит моя мама. Мама со мной не разговаривает, и даже, как будто не замечает меня. И я узнаю обо всём только из разговоров с соседями.
Бывает так, что в самые жаркие часы, вдруг налетит ветерок, и пески наполнит городской шум, или пение лесных птиц, или шум осеннего дождя. И тогда мне бывает особенно хорошо, хотя ничего я уже вспомнить не могу.
У ребят перекур, и они чему-то смеются. Вчера вон тот, белобрысый, сказал мне, что я красивая, и что он хочет увезти меня на континент. Глупенький, если бы он знал, сколько мне лет. Я уже настолько привыкла жить среди привидений, что не пойму живых людей. И я уже ничего не хочу. Мне нравится моя вечность, она успокаивает меня. Я знаю, что, если захочу, то везде успею, и поэтому особенно никуда не тороплюсь. И даже уже голос человеческий слушаю, как далёкий звон, совершенно не вникая в содержание речи. Некоторые слова мне кажутся незнакомыми и, даже, нелепыми. И я часто смеюсь невпопад.
Но, странное дело, когда в моей квартире появляется этот мальчик, я, как будто бы смутно, что-то припоминаю. И, если в этот момент я подхожу к балкону, то вижу, что куст сирени стал маленьким, ясени пожелтели, а напротив, в воздухе, что-то зависает, но я никак не могу разглядеть что это.
Где-то в спальне, Полина махнула рыжим хвостом. Значит, моя мама не придёт навестить меня. А вот соседи уже, кажется, собираются. Опять, старый злой тойтерьер Бетти Исааковны, укусил рыжего Лёвку. И толстая скандальная Лёвкина мама грозится выдернуть ноги собаке. Однако шесть часов. Сейчас ребята придут ужинать.
Ужин затянулся. Опять допоздна смеялись и о чём-то спорили. А, когда немного поутихли, ко мне в дверь постучался этот белобрысый, и спросил, не сплю ли я. Я, было, хотела сказать, что никогда не сплю, но вовремя опомнилась. Я открыла ему, и он предложил мне пройтись.
Мы вышли в пески, был ярко-красный закат. Рядом со мной шёл человек, живой человек. Даже как будто на кого-то похожий, на кого-то далёкого. Он небрежно-красиво перебирал гитарные струны и что-то мурлыкал себе под нос. Тоже что-то очень знакомое. Только вот что? Мы подошли к небольшому холмику, мне показалось, что в песке что-то блеснуло, я опустилась на колени. Устала? - спросил он. Я хотела сказать, что никогда не устаю, и опять передумала. Это было моё кольцо. Я потеряла его ещё, когда жила в городе. Я почти обрадовалась, и хотела уже поделиться с ним, но в какой-то момент поняла, что он ничего не видит. Тогда я села и притворилась уставшей, чтобы не испугать его. Он сел рядом, продолжая что-то мурлыкать. Я как-то рассеяно его слушала, так, ни о чём не думала, мне уже давно не о чем думать. И вдруг, машинально, повторила последнюю строчку. И сама удивилась собственному голосу.
- Я знаю эту песню, - сказала я.
- Ты не можешь её знать, - усмехнулся он, - это из архивов, совсем древняя. Мы даже автора не можем установить.
- Я знаю эту песню, - упрямо повторила я. - А с её автором... А с её автором я была знакома лично. Его звали...
В это время я посмотрела на своего спутника, и поняла, что сделала глупость. Как у меня только вырвалось? Тогда я приняла самый беспечный вид и легкомысленно заявила, что это была шутка. На что он, натянуто, рассмеялся.
У нас не клеился разговор. Меня ничто не интересовало, и я ни о чём не спрашивала. Сама я ничего не помнила, и ничего не могла ему рассказать. Рассказывать же о настоящем было бы бессмысленно. Тогда я сказала, что хочу домой.
Потом мы были у меня. Он целовал мне руки, ноги, волосы, говорил, что любит меня, что всю жизнь меня искал, что не сможет теперь жить без меня. Я вырвалась, и почему-то подошла к балкону. Куст сирени превратился в три прутика, присыпанных у основания свежей землёй. На ясенях горели огромные ярко-жёлтые листья. напротив, в воздухе, улавливались очертания какого-то крупного предмета. Я стала вглядываться. это был балкон. теперь я поняла, пониже, на уровне третьего этажа. он странно и безжизненно висел в воздухе и хлопал мёртвыми окнами. я пыталась разглядеть ещё хоть что-нибудь. Я напряглась до предела. И в это время ударил свет.
Вокруг появилось ещё много домов и деревьев, и беседки. В песочнице играли дети, бегали собаки, старушки сплетничали на скамейке. Куда-то, на своих костылях, прошла Майя. Шумели люди, шуршали машины. Зловещий балкон оброс весёлым розовым домом и наполнился какими-то счастливыми звуками. Тёплая-тёплая осень. Эти звуки росли, росли и всё больше захватывали меня. И вдруг, среди ярких краёв резных ясеневых листьев, я отчётливо и близко увидела погон с золотыми буквами СА. Мама! Мама! Крикнула я вне себя. Посмотри! Вовка вернулся... Последние слова я произнесла почти шёпотом, как будто боялась кого-то спугнуть. С полными слёз глазами, я резко повернулась, чтобы бежать на кухню, к не слышащей за шумящей водой меня маме, и увидела, что в доме ночь, и что мой давишний спутник мирно спит на диване. И тогда что-то забилось в моих висках. И, одно за другим, возникли слова: НА ТРЕТЬЕЙ ПОЛКЕ В СТЕННОМ ШКАФУ. Я рванулась с места, пролетела комнату, влетела в спальню. там не было стенного шкафа. Я упала на кровать и обхватила голову руками. Боже, я всё забыла. Всё, всё, всё, всё! Должен быть стенной шкаф. Но где? Где он? я силилась вспомнить. Мелькали какие-то лица, деревья, французская речь, дома с жёлтыми фасадами, сосны. Дома, сосны, дома, сосны... Вот! Это в другой квартире. Там, м Подмосковье. Там остались все мои рукописи и записи концертов. Открыв балконную дверь, я вошла в Подмосковную квартиру.
Как будто мама только что закончила уборку. Даже ещё пахло сыростью. только бы куда-нибудь не убрала, как она это часто делает. Только бы не убрала! Я вошла в спальню и открыла стенной шкаф. Да-да, всё здесь. Я отсчитала третью полку и потянулась к тетрадям. И они рассыпались. я потянулась к другой стопке. и она рассыпалась тоже. тогда я упала на пол и заплакала. Я плакала долго и горько. Сначала мне было жалко себя, потом мне было жалко весь мир, который я не могу переделать. потом я уснула. Впервые за много-много лет.
Мне приснился кусок кирпичной стены, а на нём надпись:
Я росла среди гор,
Как весенний цветок,
Меня вырвали с корнем,
И взяли в гербарий,
И хранят до сих пор...
Это стихотворение было написано мной на кирпичной стене подмосковного балкона. Оно и сейчас там есть.
Где-то зазвенел трамвай. Куранты на Спасской башне пробили 6 часов. В Александровском парке проели птицы. Я решила пройтись по невскому и вспомнила, что он в Питере. тогда я подошла к окну. в песках начинался обычный рабочий день.
Опять я смотрю на голые спины, по которым стекают капли пота. Опять белобрысый чему-то смеётся. Я смотрю на них и думаю: пусть копаются себе, ничтожества, перелопачивают горы песка. Я знаю всё, и не скажу ни слова. Я ненавижу всех, и буду смеяться последней.
- 1 -
И вдруг меня привлекает какое-то ярко-красное пятно, там, в карьере. Я вижу, что все-все собираются туда, и начинают усиленно махать лопатами. И постепенно из песка показывается зелёная, с синими и красными пятнами, голова какого-то чудовища. Наверное, Змей Горыныч был таким. На голове у чудовища - гребень. И вообще всё оно похоже на гигантских пресмыкающихся, которых рисовали когда-то в учебниках биологии. Тем временем, за окном уже обнаружилась целая гора этих чудовищ. И одно из них, самое маленькое, ростом с мою Полину, и даже похожее на неё, если бы не сине-красно-зелёная безобразная морда, совсем как у того, первого, урода, только меньших размеров, вдруг поднялось, и засеменило по прямой траектории, не обращая ни на кого внимания. Узкое туловище в профиль было похоже на коровье. Я вдруг подумала: как бы Полина не спуталась с ним. Но в спальне мелькнул её рыжий хвост, и я успокоилась. Животное всё удалялось, оставляя за собой белый светящийся след, что было особенно странно, так как происходило днем, под палящим солнцем. У него наверное совсем аленький мозг, - почему-то подумала я. И мне стало жаль его.
Между тем, это явление не произвело на археологов никакого впечатления. Я уж было подумала: не привидение ли оно? Но в это время, один из них, мимо которого пробегало животное, попытался подозвать его. Животное просеменило мимо, не обратив на него никакого внимания. И парень тут же успокоился.
Они вернулись оживлённые. Белобрысый кинулся было ко мне рассказать что произошло, но я не стала его слушать и обратилась прямо к профессору.
- Что будет с тем существом, - спросила я.
- Ничего не будет, - как-то рассеянно сказал профессор. Ему совсем не хотелось говорить на эту тему. Он был весел. А это мешало ему почему-то. - С палеонтологами мы связались. Трупы они вывезут. А этого? Где его теперь искать? И, обращаясь уже к своим, добавил, - итак, моя гипотеза подтвердилась. Города здесь никогда не было. Да и быть не могло.
Здесь был город! - хотелось крикнуть мне. Здесь был самый прекрасный в мире город. Город, в котором я родилась. Я не помню как он назывался. Слишком много лет прошло. Но я помню парки, фонтаны, яблоневые сады. Молокососы! Здесь был такой город, который и не снился вам в вашем синтетическом мире. Здесь был мальчик с голубыми лазами. Он посадил этот сиреневый куст. Вы не сможете определить возраст дерева, пока не спилите его. вон там он стоял, на том балконе, когда вернулся из армии. И те два года... Что вечность по сравнению с ними! Я приблизилась к балконному окну и увидела отчётливо, до боли, среди резных жёлтых ясеневых листьев, погон с золотыми буквами СА. Какие он пел песни! Какая здесь была осень! Как шуршали листья в городских парках! В их копны я проваливалась по колени. Здесь были горы, которые теперь превратились в песок.
Всё может забыть человек. Всё. Но не мать, не первую любовь и не город, в котором родился. Траву в росе, туман в горах, ореховые рощи, весенние цветы и сказки. Про Ивана-царевича, про Серого Волка и Змея Горыныча.
Но я молчала. Кто-то сказал: она будто и неживая вовсе. Я неживая, подумала я, а вы все живые. Ну и радуйтесь. Я своё давно отрадовалась.
Утром они погрузили трупы в большие рефрижераторы. И напоследок ещё раз убедительно заверили, что за животным скоро приедут, и чтобы я не боялась. Я ничего не боюсь, - сказала я. Я - вечная.
Профессор ухмыльнулся и снисходительно похлопал меня по плечу.
Уже когда машины отъехали, белобрысый спрыгнул и подбежал ко мне.
- Я приеду за тобой. осенью. - И ещё что-то...
Я ничего не ответила. Я только думала, что у нас с ним разная осень.
Но когда в дюнах скрылся последний фургон, сердце моё сжалось от печали. Совсем не потому, что я знала, что за мной не приедут. Просто это были последние люди, которые посетили меня. Я, наверное была к ним несправедлива. От одиночества тупеешь, но исправить уже ничего нельзя. Да и кому я нужна со своими воспоминаниями? Кто в них поверит?
- 1 -
Шли годы. Существование моё скрашивалось теперь тем, что у меня появилась цель. Я решила приручить животное. Единственное живое существо, обитающее со мной в этих песках. Я ходила за ним днём и ночью, но оно, как и я, никогда не уставало. Оно тоже было обречено на вечность. Ориентиром мне служил белый светящийся след на песке. Само животное я встречала редко. Но, тем не менее, я кое-чего добилась. Если раньше оно просто проходило мимо меня, то теперь останавливалось метрах в пяти, каждый раз, и устремляло в мою сторону свои прозрачные стеклянные глаза. Но, как только я пыталась сократить расстояние, оно сворачивало, резко, под прямым углом и семенило дальше. И, что самое удивительное, как бы я не бежала, я не могла догнать его. Оно было неуловимо. Как память. Морда его теперь не казалась мне отвратительной, а, напротив, я стала находить в ней приятные черты. А когда я слышала рядом его дыхание, сердце моё билось чаще. Оно дышит. Оно живое.
У меня сдали нервы, чего со мной давно не случалось. И, однажды утром, я вернулась домой. По рассеянности я забыла закрыть дверь, и, уже из кухни, увидела рыжий хвост Полины, который мелькнул и пропал за ней. Звать эту мерзавку мне было бы бесполезно. А она уже тряхнула ушами. Что означает - надолго.
Прошло четыре года, но мама не появлялась. И белого следа на песке я тоже не видела. Может быть, биологи взяли его, - иногда думала я. И от этой мысли мне становилось как-то не по себе. Я верила, что в этих песках ещё кто-то всё-таки дышит. Моя вера облегчала мне моё одиночество.
И вот, как-то в полдень, в самую жару, я увидела на песке белый след, а потом и - его. Меня охватил такой жуткий восторг, что я заговорила вслух сама с собой: мой миленький, и никому-то ты не нужен, кроме меня, никаким биологам. Что им до тебя? Когда они живут среди живых. Отложили, наверное, дело в долгий ящик, да и забыли о нём.
Я выскочила на улицу и остановилась в пяти метрах. Я боялась шелохнуться. За ясенем мелькнул хвост Полины. всё-таки она с ним снюхалась, - обрадовалась я. И в это же время я увидела маму. Она появилась, как всегда, из нашего подъезда. На плече у неё была свора. Она шла прямо к Полине. лицо её было бледно и ничего не выражало. Мама занималась привычным делом. Полина покорно подошла к ней. На секунду мне показалось, что мама хочет взять и это животное, и я замерла от страха, но мама обычно закинула петлю своры на шею Полине, и повела её в дом.
И тогда случилось чудо. Глаза животного засветились живым блеском, морда расплылась в улыбке, хвост завилял. Оно стало необыкновенно симпатичным. И пошло прямо ко мне. Я не верила своим газам, я считала каждый его шаг. Я пережила за эти минуты тысячи лет одиночества. Вот оно уже рядом со мной. Я могу потянуть руку и погладить его. Но что-то мешает мне. что? И, внезапно, я с отчётливой безысходностью понимаю: оно смотрит не на меня, а за меня. Я делаю над собой усилие и поворачиваюсь.
Там стоит моложавая крашенная блондинка и причитает полусогнувшись:"Иди ко мне, моя маленькая, иди ко мне, моя хорошая, на тебе печеньице, на скорей, иди сюда, моё солнышко".
Эта женщина не жила в нашем дворе никогда. И странно, что я не догадалась дать ему печенье. Хотя, откуда у меня печенье? А у нё откуда? Все эти мысли пронеслись в моей голове. Ярко блеснув на солнце, щёлкнул карабин на кольце ошейника.
- Вы хотите его забрать? - поддавшись внезапному порыву, спрашиваю я.
- Что значит забрать? - говорит она спокойно, - это моя собака! - Да, мой сладенький? - обращается она уже к животному.
И оно, в знак согласия, приветливо виляет хвостом.
Опустошённая, я шла к своему подъезду. Какая же это собака? Она и собак-то никогда не видела. Бред какой-то! Разве такие собаки бывают? Стоп! Она ответила мне. И к ней подошла живая собака (незаметно для себя я смирилась с тем, что это собака). Значит, я стала привидением, а собака давно умерла. Мне было всё равно. Просто, чтобы уничтожить сомнения, я спросила у спускавшейся по лестнице мамы:"Успевает всюду тот, кто никуда не торопится", - ты не помнишь откуда это?
Мама не обратила на меня никакого внимания. Я проводила её глазами за горизонт. Прощай, родная, увидимся ли теперь?
Затем я повернулась на 180 градусов и пошла в пески. Пройдя некоторое расстояние, я остановилась и оглянулась на дом. Большой четырёхэтажный розовый дом с моей квартирой на четвёртом этаже, прямо на моих глазах, превратился в песок. Исчезли и ясени.
Мне не было жалко его. Я как будто снова рождалась на свет. И я не думала о том, как часто я буду его вспоминать, потом, в самые трудные минуты.
НО Я НИКОГДА НЕ ЗАХОЧУ В НЕГО ВЕРНУТЬСЯ.
- 1 -
Есть продавец и есть покупатель. Перед зеркалом и зазеркалье. Продавец почти никогда ничего не покупает. Настоящий продавец. Хотя любой человек, как и все, зависимый от обстоятельств, может, хоть ненадолго стать продавцом. В основной же своей массе все люди - покупатели. Есть производитель, и есть потребитель. Последних неизмеримо больше. И они неизмеримо примитивнее. Я пишу книги - ты их читаешь. Я снимаю фильмы, ты их смотришь. Пока ты ничтожный потребитель, я для тебя - бог. Но стоит тебе только, отбросив предрассудки, написать хотя бы одно слово, как приоткроется тебе зазеркалье. Только сумей его поймать.
- 1 -
Мы слишком часто говорили: серые начинают и выигрывают. И мы таки накликали беду. По сравнению с их "концессией" наш развитой социализм был "детской игрой в "Крысу"". Мы даже и вообразить не могли, какие они эти СЕРЫЕ.
- 1 -
У нас теперь процветают спекулянты. Не те, кто что-то может, не те, кто работает, а те, кто покупает подешевле и продаёт подороже. Может быть, у них это бизнес? А у нас есть хорошее русское слово СПЕКУЛЯЦИЯ. Может быть, через 40 лет к ней и начнут относиться с уважением? Но я, как человек воспитанный историческим материализмом, как, думаю, и всё моё поколение, к спекуляции всегда будем относиться как к спекуляции. То есть пренебрежительно-презрительно. Увы! но самое интересное не это. Самое интересное, что эти наши спекулянты, от науки ли, от производства ли, от искусства ли, являясь представителями нашего же поколения, постоянно чувствуют себя изгоями, неполноценными. Они же тоже воспитывались при историческом материализме. И даже самый богатый спекулянт никогда не чувствует себя свободным. Потому что он знает, что СПЕКУЛИРОВАТЬ НЕХОРОШО. А значит, он никогда не будет счастлив. Не знаю, может быть грядущим поколениям и удастся преодолеть этот нравственный барьер? Но мне почему-то не хочется быть тому свидетелем.
- 1 -
Как же ты любишь, чтобы вокруг тебя все суетились. Сидела бы тихо, как мышка в уголке. Ведь годы-то уже не те. Не те годы. Понимаешь? И пить, и трахаться надо поменьше. От этого рожа сморщивается. Поаккуратнее надо с организмом. Организм живой, он внимания требует. Пристального внимания. Тогда и от зеркала, может, не придётся шарахаться.
(Назидание женщинам бальзаковского возраста).
СПРАВКА: бальзаковский возраст - 32 года. А совсем не то, что вы подумали.
- 1 -
"Находит по запаху, используя обоняние" (вариант: используя слух).
- 1 -
В узнаваемости есть что-то потустороннее. Только когда весёлая компания проследовала мимо меня, я приостановилась. Оглянулась ещё раз. Нет, всякую такую чертовщину я люблю, но каждый раз бывает не по себе. И потом, я испытывала лёгкое раздражение от того, что ушла с этими людьми, с которыми у меня никогда не было общих интересов.
Придя, около четырёх, домой, я увидела, что сплю, не выключив света. Плохо соображая, что происходит, я погасила свет и поскорее легла.
(Папуа - Новая Гвинея).
- 1 -
Так хочется преодолеть все трудности и выйти победителем.
СПРАВКА: ШПИНДЕЛЬ - я не знаю что это такое.
- 1 -
"Приметы грозили мне пальцем".
(А.Герцен "Былое и Думы".)
Отец приехал вечером, с каким-то своим другом, который умер в том же году. И, как всегда, я испытывала сначала недоверие, потом радость, потом, когда они не давали мне спать всю ночь, меня охватило крайнее раздражение. В конце концов, я никогда не относилась к нему хорошо, и он зря думает, что смерть дает ему право злоупотреблять моим вниманием. Тем не менее, чувствуя, что это ненадолго и, боясь оскорбить память, я сохраняла спокойствие и доброжелательный вид. То есть была предельно вежлива. У них были какие-то дела в Москве, и утром, сонную и разбитую, они потащили меня с собой. Когда я звонила маме на дежурство, чтобы сказать с кем и куда я еду, она была явно напугана, но старалась не показать вида. С возрастом мама стала суеверной, и ей почему-то казалось, что дело Москвой не кончится.
Мы ехали на 6.24. Отец с другом играли в карты и постоянно прикладывались к бутылочке, Время от времени пытаясь вовлечь меня в свой сумбурный диалог. Я, чтобы окончательно не выйти из себя, старалась не замечать их и смотрела в окно. Всё было видено тысячу раз и порядком надоело. Но всё же это было лучше, чем смотреть на двух мертвецов, которые занимаются тем, что ворошат самые гадкие уголки моей памяти.
Внезапно на меня напало какое-то оцепенение, как бывает, когда человек оказывается в незнакомом месте. Электричка ещё тащилась, как всегда на этом участке, но на этом ли? За окном творилось что-то невообразимое. Несмотря на раннее лето. участок леса был совершенно осенним. Мало того, из-за косогора неожиданно выплыл пышный красный куст, на фоне которого, в свою очередь, возникли два тоненьки вечнозелёных деревца, с листьями, как у олеандра, и необыкновенными цветами в виде гигантских колокольчиков. На одном деревце они были голубыми, на другом - розовыми. Я продолжала оставаться в оцепенении. Мысль моя работала медленно, приблизительно в таком порядке:
- Странно, никогда и ничего подобного я здесь не видела. Да и вообще нигде. Почему никто не реагирует на это?? Неужели же досмотреть утренний сон, или посплетничать с соседом важнее? Куда я еду? Зачем? Вот бы принести такой цветок маме. Я хочу к маме.
Я проехала ещё две остановки с этой последней мыслью. Затем, на "Гривне" решительно встала и вышла. Я не попрощалась с отцом, хотя и знала, что он не может вернуться. Дверь в электричке закрылась, и я увидела, как в окне уносится его бледное, непонимающее до испуга, лицо. Я не сожалела о том, что сделала, и сразу пошла по шпалам в другую сторону.
Я шла добрых четыре часа, а того участка всё не было видно. Мне уже стало казаться, что это я вздремнула и мне всё приснилось. и вдруг я увидела свои кусты, хотя всё вокруг было уже зелёным. На минутку я застыла в восхищении, затем сорвала по одной веточке с каждого и присоединила к букету полевых и лесных цветов, который я собрала по дороге. На ближайшей остановке я села в электричку. Всю дорогу я думала о том, как удивится и обрадуется мама. Я была на сто процентов уверена, что никто никогда не видел таких цветов. Чтобы не обращать на себя внимание, я закутала цветы в газету, которую нашла на перроне. Так, улыбаясь мечтам, я приехала домой.
Мама открыла мне сонная и недовольная.
- Посмотри, что я тебе привезла, - сказала я, снимая газету. Но колокольчиков там не было. Вместо них на ветках висело что-то похожее на старые коричневые тряпки.
- Хорошо, поставь там, и разбуди меня в 7 часов, - сказала мама.
(Отрочество).
- 1 -
Из заповедника ушла стельная зубриха. Обыскались. Уже почти похоронили. случайно, в лесу, чёрт знает в какой глуши, наткнулись. Она мирно спала под деревом вместе с новорождённым, а вокруг всё было усыпано клочьями шерсти и волчьими трупами. Надо местным предложить поручить ей охрану стада.
А котёнка взяли. Я сама видела. Он пару дней ошивался на автобусной остановке, и один раз сиганул на спину какой-то тётке. Тётка сначала заорала, потом, когда он уже сидел на плече, посмотрела на него, погладила и сказала: ну что ж, видно судьба! И пошла обратно вместо того, чтобы ехать куда собиралась.
Только старушка, какую цыгане навещали, умирает. Каждый вечер у неё поднимается температура 39 и её всю трясёт. Хотя никакой простуды нет. Она уже почти не встаёт, и двери стала запирать, не достучишься.
Нн-да, волк нынче не тот пошёл!
Вечером пришла совершенно пьяная Седова, принесла с собой полбутылки водки. Она долго сидела, закатив глаза, попивая из бутылки, раскачиваясь и что-то мыча. Потом вдруг сфокусировала на мне мутный взгляд, и, схватившись за грудь, зайдясь от восторга, на одном дыхании произнесла: Оля, ты когда-нибудь любила конюха?! И опять закатила глаза.
Палитра на пол-литра.
Надо сказать, что раньше Седова в совершенстве знала французский и объездила полмира. Надо также сказать, что я еле-еле её выставила. Хотя навозом воняет до сих пор.
На самом деле про котёнка я придумала, просто мне так захотелось. На самом деле я его на днях видела. Мокрого и худого. Его один деревенский гнал со двора. Он действительно прыгнул тётке на спину, но она только орала, пока он с перепуга не убежал под скамейку.
- 1 -
Шла святочная неделя. Морозов и так-то не было, а тут ещё налетел юго-западный порывистый ветер. И стало совсем уж тепло. В лесу, за домом, разморозились гигантские лужи. Гулять было трудно. Ветер, порой, налетал с такой силой, что падали деревья. Иногда становилось жутко, казалось, что одно из них непременно упадёт на голову мне или собаке. Была почти весна. И ветер, должно быть, был свежий, по крайней мере - по коже. Но радости весенней не было, потому что свежесть не ощущалась дыханием. Он нёс какую-то адски омерзительную смесь запахов дерьма, падали и гнили. Запахи сменяли один другой и не было от них спасения. Дыхание перехватывало и хотелось только одного, чтобы скорее закончилась прогулка.
Вот уже два года, как я перестала получать удовольствие от природы. Только бесконечное чувство брезгливости и отупение. Печать смерти на всём. Агония. Хотя, в отличие от других мест, у нас, кроме стекла битого и консервных банок ничего пока нет, видимого. Но я чувствую начало конца. Самый воздух отравлен им. И на всём - печать смерти. Агония.
Я всегда любила гулять по высоковольтной. Особенно в нашем районе. Когда-то она вся была райским уголком, если, конечно, не смотреть вверх. И столбы, когда они торчат из кустов, не такое уж отвратительное зрелище. Потом её испохабили. Оставался лишь маленький уголок. Но в этом уголке был весь мир. Игрушечный непроходимый березняк, всего лишь в рост человека, где росли огромные подберёзовики. Карликовое озеро в зарослях ивы. Сюда, по утрам, приходили кабаны. Здесь водились ужи. а один раз даже видели медянку. Здесь были заросли брусники, черники, ежевики костяники, малины и ещё какой-то, неизвестной мне, но вполне съедобной ягоды. Целые земляничные поляны. А ранней весной ещё были сморчки и строчки. Один раз я нашла здесь подосиновик, большой и ровный, как из мультфильма, а один раз - огромную семью лисичек. Здесь были молодые лохматые сосны и хмурые ели с длинными шишками, ёлочки и можжевельники. Здесь летом собирали щавель, липу и всякие лекарственные травы. Здесь было больше всего клещей и целое стадо ушастых ежей. Однажды я видела здесь какую-то хищную птицу, огромную и серо-голубую, но так и не успела разглядеть её основательно. В общем, на небольшом участке, всего метров 500 в длину и метров 200 в ширину, здесь был целый лесной мир. Всего в 100 метрах от моего дома, от этого урода, была сказка. И каждый мой приход сюда был праздником. Я ходила сюда по нескольку раз в день, и мне не надоедало. Потому что здесь постоянно что-то происходило, что-то менялось. Короче, здесь была жизнь.
И вот однажды утром, я вышла и увидела, что всё срубили. Всё. За одно утро. рубили кое-как. То под корень, то посредине, то вообще одну макушку. Чувствовалась рука садиста. Ребята работали с удовольствием. Деревья валялись тут же. Многие были недорублены. До проводов им было ещё лет 30. К тому же высоковольтную собирались переносить. Боже мой, но хоть сосны они могли срубить под новый год и раздать людям? Мороз шёл по коже. И сердце, казалось, вот-вот разорвётся. И тогда я поняла, что мы не спасёмся. Не должны спастись.
(ХОББИТ. АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ.)
- 1 -
ПЛОХ ТОТ СОЛДАТ, КОТОРЫЙ НЕ МЕЧТАЕТ БЫТЬ.
- 1 -
Одним из важнейших достижений На повороте, рядом с тротуаром, торчал
явилось изобретение лука - орудия из земли ствол старинной чугунной пушки,
дальнего боя, позволившего более дуло её было забито землёй и окурками.
успешно охотиться на зверей и птиц. (А. и Б. Стругацкие. Понедельник
(Из научной статьи.) начинается в субботу).
Солнце сквозь огромные, во всю стену, окна освещало привычную утреннюю возню и немногочисленных завтракающих посетителей. За одним из столиков, перед окном, сидел карлик. При взгляде на него казалось, что он сошёл с фриза готического храма, или с картины Босха. Но посетители и обслуга старались не замечать этого. Не смотря на раннее время, карлик был совершенно пьян, и уже час сидел, задумавшись, над опустошённой тарелкой. Рядом с тарелкой, на столе стоял серебряный поднос старинной работы, на котором, в свою очередь, возвышалась десятилитровая бутыль-сифон, на три четверки заполненная какой-то жёлтой жидкостью. Когда же, решив, что ему пора уходить, карлик встал, держа поднос с бутылью обеими руками, то, разворачиваясь, он чуть не сбил официанта. Тот, вежливо извинившись, попытался помочь карлику донести тяжёлый поднос, но карлик грубо оттолкнул его. "Он не понял", - подумал официант, и повторил свой порыв. Но тут же он почувствовал сильный удар в живот и отлетел в угол, к окну. А разъярённый карлик, с грохотом отбросив поднос, нажал на рычаг сифона, и стал поливать официанта струёй жёлтой жидкости. При этом распространился запах, вполне соответствующий внешности карлика.
Совершенно сбитый с толку официант, чувствовал, что задыхается, и к горлу подступают какие-то комки. Он повернулся спиной к струе, и, судорожно сжимая горло руками, крикнул собравшейся вокруг толпе: "Уберите же его!" Сквозь струи зловонной жидкости ему было видно, что слева и справа толпа стоит не шелохнувшись, как старая фотография. Он крикнул ещё раз, но всё было тщетно. А карлик злорадно хохотал.
Усвоив, что рассчитывать ему не на кого, официант попытался несколько раз достать карлика рукой. Но каждый раз, из-за струи, не мог дотянуться. И, странно, было такое чувство, что жидкость в бутылке какая-то сверхсжатая, что ли? По всем подсчётам она давно должна была кончится. Но, сквозь жёлтую струю, официант, временами, повернув лицо и прикрывая его руками, видел, что противный урод не использовал жидкость и до половины. Официант чувствовал, что он задохнётся, пока она кончится. Ему так страшно захотелось жить.
И тут он совершенно озверел. Сделав последнее усилие, он схватил карлика за ноги, бутыль покатилась в угол, и несколько раз ударил его головой о стенку. Когда он, с размаху, ударил его последний раз. о цементный пол, карлик был уже мёртв. Всё это официант делал зажмурившись, с силой, которую и не подозревал в себе.
Инстинктивно почувствовав, что противник обезврежен, официант разжал пальцы и быстро забежал под купол телефона-автомата. Следом за ним пошёл участковый. Скрестив руки, прижав кулаки к плечам, опять зажмурив глаза, официант под стеклянным колпаком как-то весь вытянулся, и запричитал, словно бы на луну:
- Ой-ой, товарищ милиционер, ой-ой, родненький, как же я теперь жить-то буду-у?
- успокойтесь, товарищ, я здесь был, я на любом суде покажу, что вы были правы.
- Да разве в суде дело-то? Жить можно и в тюрьме. А вот что делать, когда жить-то нельзя?
- 1 -
Я видела нашего президента, во сне, с бородой. Борода у него такая рыжая-рыжая, и ему идёт. Она придаёт ему демократичности, что ли ? Он как будто бы и не президент, а такой журналюга. Такой Медиа Мост. Ещё хвостик надо сзади. А что? мужчина молодой, вполне секси.
- 1 -
Добро не может быть с кулаками, в принципе. Это не его атрибутика. Как только добро приобретает кулаки, оно, автоматически, перестаёт быть добром. Это же ясно, как белый день.
- 1 -
Она так нежно сжала тебе шею, что в тебя вошло вечное желание плакать.
(Ш.Бодлер)
Порядочность+сентиментальность=глупости.
(В.Набоков).
Непорядочность+сентиментальность=подлости.
(Я).
Люблю несгибаемых людей. Людей, которые не меняют своего решения не потому, что оно принято, а потому, что оно является единственно верным, органически вытекающим из их внутреннего мира.
(В эфире "Пионерская Зорька"!)
Задумывался ли кто-нибудь над великой очищающей силой огня? Когда я вижу как жгут сухие листья, бумагу, мусор. мне кажется, что это во мне сгорает что-то лишнее и отжившее, которое нельзя было ни выбросить, ни забыть. ведь только огонь может расправиться быстро и безвозвратно. Ведь только из огня нельзя вернуть ничего кроме воспоминаний. А если горят воспоминания?
А если горят воспоминания, во мне освобождается место для новых, которые, в свою очередь, будут нуждаться в сожжении. Стоит ли жалеть о необратимости жизни? Нельзя жить ОДНИМИ воспоминаниями. Это скучно. Кроме того, от этого тупеешь. Для того, чтобы жить вполне, нам необходима очищающая сила огня.
(МОЛОТ ВЕДЬМ).
Опять "Пионерская Зорька"!:
Чужой опыт ещё никогда никому не пригодился. Сколько бы не говорили "взрослые", как бы не следовали их советам "лучшие", в экстремальных условиях человеку свойственно забывать все советы и действовать по велению сердца. И тогда "маленькие" становятся "большими", "большие" - "маленькими". И тогда-то и возникает жизнь, во всех её проявлениях.
(Как закалялась сталь).
Я не раз слышала в чей-нибудь адрес: он любит детей. Обычно это говориться при перечислении добродетелей.
Я не люблю детей. Я не любила их уже тогда, была ребёнком сама. И считаю не очень-то порядочным того. кто говорит, что любит всех детей. Он врёт. Как можно любить всех детей, когда они люди? Нельзя же относится одинаково ко всем людям.
Ещё с того времени, когда была ребёнком, я относилась ко всем детям, равно как и ко всем взрослым. И в тех, и в других я больше всего ценю мечтателей. И надо сказать, что среди детей их намного больше. В этом смысле дети - наши учителя. А любовь? Любовь это такое чувство, которое испытываешь редко. Его слишком мало в человеке, и оно слишком разборчиво. Поэтому нельзя сказать ; "Я люблю детей", или -"Я люблю людей", или -"Я люблю животных", чтобы не соврать. А для того, чтобы не дойти до переоценки, нужно просто любить жизнь, чтобы чувствовать, как другие её любят.
(Два капитана).
Всё! УСТАЛА я от этой галиматьи!
Когда Платон выступил с определением: "Человек есть животное с двумя ногами и без перьев" и заслужил всеобщее одобрение. Диоген ощипал петуха и принёс его в платоновскую школу со словами : "Вот человек Платона". Тот прибавил к своему определению: "И, кроме того, с плоскими ногтями".
(Фрагменты сочинений киников. Диоген Синопский.)
- 1 -
Она говорит вкрадчиво, нежно шаря рукой под рубашкой:"Слушай меня, я знаю что тебе надо". И ты думаешь: "А чёрт его...! Может и правда знает?" И ты расслабляешься. Есть кому довериться. Есть на кого переложить ответственность. Можно ни о чём не думать. Но каково же бывает твоё возмущение, когда выясняется, что она ничего не знает. Как будто в комнате тогда она была одна.
(Женитьба).
- 1 -
"Я радовалась всему этому "И до самого рассвета мне
и раньше, а теперь, когда продолжали сниться сны".
мне уже ничего не надо, ра- (Ш.Бодлер).
дуюсь ещё больше."
(М.Спрак "Портабелло Роуд".)
Я сидела здесь, на берегу, уже который день, и ждала чего-то. Я пыталась поймать глазами, губами, сердцем мою давно ушедшую юность. Мне казалось, что всё ещё можно вернуть, и кое-что можно исправить. И дело было вовсе не в том...
Одна за другой к берегу причалили две байдарки, гружёные студентами. студенты были со страшного бодуна, и уж верно прошли бы мимо, если бы не голод и жажда. Наш населённый пункт занимает выгодное географическое положение. Если бы не пляж, вряд ли с реки кто-то догадался бы, что за деревьями что-то есть. студенты похмельно галдели и иронизировали по поводу места, в которое прибыли. Потом долго препирались, кому идти в деревню.. Наконец, два сильных пола поддались на уговоры, и, с трудом разлепляя глаза и переставляя ноги, охая и стеная, проковыляли мимо меня, не обратив на меня никакого внимания. Видимо их не интересовали провинциалки.
Было сыро и тепло. Полина валялась в кустах, не подавая признаков жизни. Слова поднимались к небу и падали оттуда отдельными звуками, не неся никакого смысла. А я всё смотрела на дорогу, и всё не видела никого.
Мне почему-то хотелось привлечь их внимание, хотелось, чтобы они подошли и что-нибудь спросили, или просто пошушукались в мою сторону. Но они совсем на меня не глядели, хотя на пляже больше никого не было. А делать что-нибудь самой мне казалось глупым. Я валялась на скамейке и совсем не хотела никуда идти. Я была у себя дома.
Прошло некоторое время. На дороге показались двое. Какое-то мгновение, я оживилась, но сразу поняла, что это возвращаются студенты. И оживление сменилось простым любопытством.
Они возвращались бодрой походкой, с полными сумками, и оживлённо что-то обсуждали. Остававшиеся, кажется, тоже это заметили. Ну, как деревня? - поинтересовался кто-то из них, не дожидаясь подхода.
- Не фига себе деревня! Небоскрёбы и московское снабжение. Где ты видела деревню с московским снабжением? Магазины завалены, в Москве такого не купишь. Просто Стругацкие. Хотел бы я знать как всё это называется? Большие Васюки? - наперебой галдели юнцы, подход к байдаркам.
Дохлый червь патриотизма шевельнулся во мне. Про небоскрёбы-то явно сбрехнули, больше 16-ти этажей нет. Но, на фоне окрестных деревень, конечно, и это производит впечатление. Вряд ли они ожидали встретить что-нибудь подобное на самой границе Московской области, да и вообще где бы то ни было. В сердце закралась надежда: теперь-то уж они меня заметили, как единственного счастливого представителя этого оазиса благополучия. И я буду томно-снисходительна, и буду отвечать невпопад. А Полина вылезет из кустов (она всегда выпазит, когда я с кем-нибудь разговариваю, просто поздороваться) и сунет им свою наглую морду, пытаясь что-нибудь выклянчить. А они будут говорить: ой, это ведь колли? А я - господь с вами, какая же это колли? Это - борзая.
Но они сели и уехали, даже не взглянув на меня. А я осталась на берегу. Я была у себя дома.
УГОЛОК ДУРОВОЙ - ДУРДОМ.
- 1 -
Помнишь ли этот день? Таких дней больше не было во всю мою жизнь. Сначала был розовый рассвет. Такой розовый, что глазам больно. Потом голубое-голубое небо, отяжелевшие под сверкающим снегом деревья. Потом закат, как рассвет. Потом ярко-синя ночь со звёздами и белым, как снег, месяцем. В этот день ничего не происходило, кроме него самого. Но мне хотелось, чтобы он никогда не кончался. Я уже тогда знала, что запомню его на всю жизнь. То было в юности. То было начало конца. Не уходи. Мне невозможно жить без тебя.
- 1 -
Если взять немного сажи, довольно сильно её развести, затем, почти неразведённой, на этом фоне проложить линии веток, отдублировав их белилами, это будет как раз то, что я вижу в полоске окна, между стеной и занавеской.
По чёрной водной глянцевой глади, на маленьких белых дощечках, плечо в плечо, сидя, плывут два маленьких мальчика. На них одинаковые белые сандалии, белые носочки, белые трусики, белые свитерочки и белые панамочки. Они похожи на зеркальные отражения. Женщина в белом платье бросает им огромный белый надувной клеёнчатый мяч. Он попадает в одного из пацанов, и тот, легко, будто неваляшка опрокидывается и исчезает под водой. Белая дощечка отделяется и пускается в свободное плавание по водной глади пруда. Другой мальчик продолжает медленно плыть. В нём ничего не изменилось. Женщина забирает из воды мяч и уходит.
Как-то непривычно смотреть на эту белизну. Зиму мы уже почти не ждали.
- 1 -
Всё чаще прислушиваясь к самой себе, я постепенно начала понимать, что, независимо от меня, со мной происходит какая-то странная метаморфоза. То, о чём я раньше только говорила, не очень-то веря в это. и заглушая лёгкие сомнения непрестанной болтовнёй, теперь приобрело достоинство черт характера. и по мере того, как эти черты затвердевали и вырисовывались, постепенно, одна за другой, я понимала, что изменить их будет уже почти невозможно, и я уже не говорила о них, а лишь мысленно констатировала факт их появления, и уже не удивлялась ничуть. Мне было только странно, как могла я в детстве, когда говорила о них без конца, предугадать эти черты? Вместе с тем, я совершенно спокойна, как человек с кристально чистой совестью. Ведь то, о чём я раньше врала, как мне казалось, теперь, всё более и бее приобретает силу полновесной правды, может быть, если бы я капнула глубже, происхождение этих принципов и черт заставило бы меня поморщиться, но оно было в прошлом. а у меня ведь ещё остаётся настоящее и будущее.
- 1 -
С одной стороны время лечит, с другой - даёт возможность размышлять. И неизвестно что хуже.
- 1 -
Да, мысль это стихия, если её не контролировать, бог знает, куда она может привести. Просто в голове заваривается такая каша! ах, ну кто же настолько глуп, что станет пытаться контролировать стихию?
- 1 -
Я бы не хотела зарабатывать 100 000 долларов в час. потому что тогда мне пришлось бы быть похожей на Аллу Пугачёву.
- 1 -
Совсем тихо и темно. и сыро как-то. совсем не хочется включать свет. Наверное на целую версту в округе нет ни одной живой души (людям здесь просто нечего делать). Хотя нет, где-то собака воет. Пожалуй, я бы прилегла. И придёт же такое в голову! А деревня? А Медуза с родителями? Сначала подумай, потом говори.
- 1 -
ЭСПЕДИЦИЯ К МЁРТВОМУ ОЗЕРУ .
"Мы остановились перед ледяным снеж-
ным морем... Местами изрытое вет-
рами, волнистое, оно будто застыло
в самую минуту движения, изгибы валов
замёрзли, не успев выправиться."
(Герцен А. "Былое и Думы").
Я запуталась. Чем свободнее руки от дел, тем больше возможностей для общения. И я запуталась. яЯне могу делать того, что я могла делать раньше. Я не могу больше терпеть своих друзей, да и какие они друзья, если их нужно терпеть? Я не могу больше делать вид, что ничего не происходит, когда мне отвечают грубо, я не могу больше делать вид, что мне интересно, когда мне совершенно не интересно. Никто не может мне помочь. Что происходит? Мы собираемся, веселимся, а каждый думает только о себе. Как бы ему выглядеть в данной ситуации выгоднее других? Где они, эти люди, умевшие так сильно чувствовать и не считавшиеся с собственным я? В каком поколении они повторятся? А, скорее всего, это плод чьего-то воображения, постепенно заштампованный.
Сегодня я открываю ему душу. Он сидит, смотрит на меня собачьими газами, а сам думает: ну вот ты, дурочка, и попалась. завтра он пойдёт и в пошлейшей форме расскажет это своим друзьям. которые, в свою очередь, подумают: ах, у него там ничего не вышло, вот он и изощряется. А всё было совсем не так. Просто пришёл человек, когда мне было худо. Я попросила у него поддержки, он сделал вид, что её дал. Мы делаем вид. Мы всегда делаем вид. Вот так-то. Что же мне, в конечном итоге, нужно? Я запуталась. Сначала я очень их всех любила. Потом я стала просто наблюдать их. И что же? Все мои теоретические выводы подтвердились. Или все такие? Или здесь люди какие-то особенные? Как будто в человеческом обществе всё ещё действуют общие биологические законы.
- 1 -
Наверное уже никто никогда не вспомнит Северную Африку без песка. Бог его знает откуда оно взялось это озеро? По-моему, это сущий бред. Но данные усиленно подтверждаются. Они ещё успевают, на такой скорости, что-то зафиксировать? Хотя нет, он говорил, что там и на малой уже летали. Завтра. Завтра я должна явиться по адресу... К десяти утра. Этот козёл - начальник экспедиции, не любит, когда опаздывают.
Несомненно озеро было материальным, нематериальные объекты приборы не фиксируют. но где оно было? Оно то исчезало совсем, то появлялось в другом месте (если берём за точку отсчёта координаты, впервые полученные со спутника).
Я шла по тихим и пустынным улочкам моего серого города. Есть всякие города: зелёные, красные, белые. Но, именно мой, почему-то, серый. Тёплый и влажный воздух ненатурально давит на плечи. Чёрные окна, задумчивые лица в них. Я выпендрилась так, что даже пол в своей квартире покрасила белой краской. И пусть мыть мне его приходилось теперь по шесть раз в день, зато гости, всякий раз, обалдевают. И это - живительный бальзам моему разбитому сердцу. И у меня есть Полина. Полина была ещё щенком, когда её привезли из жёлтого города. Очень редко щенки доживают до взрослого состояния, а она дожила. В нашем городе собак больше нет. Я её так люблю, что везде таскаю с собой. И мы уже стали одним организмом. Я её и в Африку возьму. Пусть этот козёл попробует что-нибудь сказать! Вообще не поеду.
Я сижу на своём белом диване. Полина уткнулась лбом мне в колено. Я в десятый раз перечитываю адрес, но ничего не могу понять. Тогда я откладываю адрес и глажу Полину.
- 1 -
Мне снился сон, будто я стою у твоего окна и зову тебя. И вот ты появляешься в окне. Полина, задрав голову, машет хвостом. И мне становится очень страшно за тебя, почему-то. Я просыпаюсь от слез. Полина лижет мне лицо. Сердце моё сжимается всё сильнее, и, кажется, что оно вот-вот исчезнет совсем.
- 1 -
Когда-то жили такие животные - стрекозы. Они видели мир разбитым на сектора. Ещё были грозы с громами и молниями. Сильное, должно быть, ощущение. Но вот его-то я точно не ожидала увидеть по этому адресу. Здорово он поэлегантнел за истекшие 20 лет. Должность обязывает? Главное, чтобы костюмчик сидел. Откровенно говоря, для меня эти 20 лет тоже не прошли даром. По крайней мере, владеть собой я научилась получше, чем он. Или мне это только кажется?
- 1 -
Месяц мы идём по пескам. Четыре раза в сутки связываемся с воздушной службой, и они уточняют наши координаты. Озеро где-то близко.
Вчера его вызвали по какому-то неотложному делу. Он должен лететь куда-то, но ненадолго. Я ничего толком не поняла, да и не вникала. Озеро где-то близко.
Они никак не могут дать точные координаты. Мне надоела зыбкая почва под ногами. Говорят, когда-то, Земля была очень красивой. Озеро где-то близко.
Почему он не возвращается? Неужели месяц напряжённого труда пройдёт для него безрезультатно? Озеро где-то близко.
Да дадут они, наконец, координаты? Чтоб им провалиться совсем!
- 1 -
- Внимание, воздушная служба, вижу зелёную полосу...
- Чайка! Ей-богу чайка! Полина, стой!
На мгновение мне показалось, что вокруг меня - зелёные заросли, и я бегу сквозь них за чайкой и за Полиной, выскакиваю на открытое пространство, и...
Всё исчезает. Чайка с размаху скатывается под камень. У неё мёртвые глаза. Полина кубарем летит за ней, становится злой и неприятной. Какой-то звук, звук такой тяжкий, ломит уши. И, насколько хватает глаз, - мёртвое, отливающее металлическим блеском, волнистое пространство.
Я резко взлетаю вверх, очертания пространства сливаются в карту, а на ней - озеро с зелёными берегами. Плохо летать высоко.
- 1 -
СЛОВАРЬ: Лабсердаксен - ископаемая рептилия, или амфибия.
Нетаньяха - что-то вроде черепахи.
Футболисты: Фильдиперс Хильгис, Фиглис Миглис, Папандопулос Папандреас.
- 1 -
Шла какая-то цирковая программа по телеку. Шла какая-то цирковая программа... Шкап, Изюм и Волков, кажется, дико и неестественно ржали, тыкая пальцами в экран и перекрикивая друг друга дурными голосами: О! Пьеро! Ха-ха-ха--ха! Смотри! Пьеро! Я никак не могла понять, над чем они смеются. И, чтобы сгладить неловкость, взяла программу. Первое, что бросилось мне в глаза, была дата 23.04.89г. Мне стало не по себе. Теперь ведь 2001 год, и Шкап уже давно умер. И, в следующее мгновение, меня озарило. Если уж так получилось, и мы почему-то оказались в прошлом вдруг. может рассказать всё Шкапу? Может это его остановит? И он не станет пить хлороформ вместо спирта? Может он вообще перестанет пить? Не было бы хуже...
Надо посоветоваться с Изюмом и Волковым. Хотя чего они соображают!
- 1 -
Есть такие воспоминания, которые очень хочется стереть и переписать по новой. Но всё равно же след останется. А если дырка? Вот то-то!
Неудачи придуманы, чтобы оделять ими людей незаурядных. Или, наоборот, люди неудачливые постепенно становятся глубоко восприимчивыми, а значит - незаурядными. И в то же время, в человеке, не достигшем своей цели есть что-то неполноценное. А в достигшем - пошлое.
- 1 -
Человек, который может ударить по лицу ногой другого человека, когда его держат два амбала, способен на любую подлость. (Это о Никите Михалкове. А вы что подумали?).
- 1 -
Для того, чтобы найти свою голову, надо хотя бы раз её потерять. Иначе не выбраться из круговорота дел и событий. Иначе так и не понять, в отпущенный тебе срок, и так и не увидеть то, что с младенчества суждено было тебе понять и увидеть
Голову обычно теряют при переездах. Её забывают на старых местах. И вспоминают о ней гораздо позже, чем это следовало бы (если вообще вспоминают).
Тогда за ней возвращаются, водворяют её на место. Долго-долго ходят с ней по знакомым улицам (в ином климате не прирастёт). Затем садятся в поезд и уезжают обратно. И теперь только от самого хозяина зависит, потеряет ли он её вновь.
Реже голову теряют от любви. Она перестаёт подчиняться и всегда остаётся с любимым человеком. И как бы её оттуда не выманивали, она стоит на своём. И остаётся два пути: либо забрать её оттуда силой, либо переселиться к ней. Но сколь долго существует свет белый, столь долго ни один мудрец не может ответить: какой из путей лучше? Может оставить её там совсем и не валять дурака? Ведь вы замечали, я думаю, что не всякая находка радует?
(Трактат о том, как надо дружить со своей головой).
- 1 -
Шофёр закинул вещи в багажник. Полина убарахталась на заднее сидение. Всю дорогу мы с ней молчали. Каждая в силу своих причин.
Романтично: дом на берегу океана. Воздух здесь чист, как второе дыхание. Вспоминайте, так бывает, когда в городе живёт кто-то. И то, что вы дышите одним с ним воздухом, окрыляет вас.
Никогда не верьте тому, кто говорит, что всё проходит. Остаются больные нервы, которые почему-то называют памятью.
Но пора. Пора возвращаться.
(Галопом по Европам).
Оказывается Медуза совершенно, ну ни капельки, не любит Булгакова.
- 1 -
Из "Поэзии Древнего Востока" выпало письмо.
Жизнь скрутила и переплела нас в какой-то неимоверный клубок. Миллионов чужих глаз не хватит, чтобы найти конец и начало. Когда-то мы дружили, пили, веселились. И всё это для того, чтобы теперь, встречаясь, краснеть и не здороваться. Когда мы станем совсем старыми и, наконец, научимся философски смотреть на жизнь, вот когда нам станет по-настоящему горько и стыдно за всё то зло, которое мы причинили близким людям, и за всё то зло, которое, тем самым, причинили мы себе. И ничего, ничего нельзя будет вернуть. И теперь уже многого нельзя. А как хотелось бы! Но тем, что было... Ах, как я счастлива, если бы ты знал! Мне временами кажется, что ты знаешь. Но я так боюсь ошибиться, что никогда не подхожу близко. недавно мне приснился сон, что ты пришёл, и сердце моё разорвалось на тысячи кусков и разлетелось. Испугалась, что не проснусь. И тут же проснулась. Говорят, если видишь что-то во сне, то значит, это никогда не сбудется. Сначала мне было холодно от этого никогда, но теперь я привыкла, я с ним сроднилась, оно мне надежда и опора. И счастье, и наказание. Так всё сложно, совершенно невозможно объяснить. Временами мне кажется, что я всю жизнь плачу за чьи-то грехи, временами, что я - избранница, и что такое случается раз во много-много лет, и что это совершенно ни на что не похоже. Это то, чем я живу, это то, ради чего я живу. Как жаль, что ты не можешь понять! Именно ты. Других не так жалко. Они чужие.
Возможно, если бы я была проще, то и жизнь моя сложилась бы удачнее, но тогда тебя никто бы так не любил. И вообще никто никогда никого бы так не любил.
17 мая. 01ночи.
Первой моей мыслью была, что это вольный перевод из "Восточной поэзии". Но я, почти мгновенно, осознала всю глупость её, потому что том был на русском языке. Кому, на кой фиг, нужно было бы её переводить? Даю голову на отсечение, что эту книгу в этом доме, кроме меня, никто в руки никогда не брал. Да и я-то в последний раз - лет 20 тому назад. А может ещё в школе? Почерк, вроде, похож на мой, но какой то чересчур аккуратный, как в прописях. Не пойму, почему нет имени? Что ли я стеснялась его назвать? Но какие субтропики! "В центре таких субтропиков давно уже нет". Совершенно ничего не помню. Хоть какую-нибудь бы пометку. Даже год не проставлен. В юности, если мы кого-то любим, нам кажется, это будет всегда. И не нужно никакой конкретики. Боже мой! Неужели я когда-то была такая? Даже плакать хочется.
Так постепенно, в песок забвения, уходит моя жизнь.
ВСЁ БОИТСЯ ВРЕМЕНИ, А ВРЕМЯ БОИТСЯ ПИРАМИД (арабская пословица).
- 1 -
Почему аппарат летательный, а исход летальный? Я не слышу такого же виртуозного ответа.
"Некуда жить,
вот и думаешь в голову".
(А.Платонов).
- 1 -
Две огромные лохматые красные собаки высочили на пригорок. Их шелковистая шерсть горела на закатном солнце. Я купила их давным -давно, слепыми щенками. Отдала большие деньги. Ну, что-то уж слишком много. Не помню, правда, сколько, как и не помню названия породы. Больше таких собак никогда и нигде я не видела. И, если бы, у меня их не было, то я ни за что и никогда никому бы не поверила, что такие бывают. Люди просто обалдевают, когда их видят. Они безумно, просто неимоверно красивы, и я горжусь ими. Но Полину я люблю больше.
- 1 -
Если вытряхнуть содержимое всех горшков и засадить всё эвкалиптами, то, когда они разрастутся, можно завести мишку коалу, ей будет что жрать. Вообще, каждый человек, если захочет, может завести всё, что угодно. А если человек не заводит что угодно, значит, он не очень хочет.
- 1 -
Я, когда работала в виварии, видела у крысы яйца. Ну, скажу я вам! Омерзительное зрелище. Омерзительнее только у крысы хвост. Зато она очень умная!
- 1 -
Весь замотанный в шкуры, он твёрдо стоял на корме катера, опираясь, на, невероятных размеров, густо покрытый ржавчиной, гарпун. Кругом бушевал океан. И, глядя на него, я подумала, что для того, чтобы поразить цель, нужно, как минимум, поднять копьё.
- Да что вы так переживаете? Не вручную же, в самом деле, есть же пушка, в конце концов, - услышала я сзади голос капитана.
Странно, мне казалось, я не разговаривала.
- 1 -
КТО ОСТАЛСЯ?
- Алё! Мама? Уже выписали? Я сейчас приеду. Сама приедешь? Хорошо. Ждём.
Отец высунулся из кухни, вытирая передником руки.
- Ну что?
- Через час приедет. Пойду поболтаюсь.
В салоне было мало народу, и звук рассеивался. Несколько человек пили кофе за столиками. Несколько человек стояли у табло аэрофлота. Один сам с собой играл на бильярде. По табло летали самолёты с периодически загорающимися точками. Было слышно, как работает связь с воздухом.
Я подумала, что неплохо было бы выпить кофе. И что Зойка улетела в Нью-Йорк навсегда. И что где-то, в самолёте на Филадельфию, летит моя мать. У меня откуда-то взялась такая уверенность, и тут же исчезла. Трудно передать это чувство, которое я испытывала к матери. Она была необходима мне, как воздух. Совсем другое дело - отец. Он просто красивый, нестарый, почти всегда со мной. Исполняет и даже предупреждает все мои желания. И только на те мгновенные дни, когда мама появляется дома, он уходит в свою семью. Он мне не мешает.
Хлынула тёплая волна, и внимание полетело к витражу. На газоне топтался маленький голубой носорог с розовым рогом и зелёным хвостом. Тут же из кустов начали вылезать всевозможные динозаврики, жирафики, крокодильчики всяких разных цветов. Они весело подпрыгивали и щипали травку. От разнообразия красок зарябило в глазах. На дорожке, опираясь на трость, стояла старенькая сгорбленная миссис Филлипс с третьего этажа и тихо улыбалась. И точно так же улыбались все, кто смотрел на неё. Вот миссис Филлипс выгуливает своих очаровательно безобразных питомцев. И всем тепло. И только мне не сидится. Я связалась с Зойкиным самолётом, но повесила трубку. Я выскочила во двор, забежала в подъезд, и, минуя лифт, через три ступеньки, полетела по лестнице.
Я зашла в квартиру. В коридоре стоял отец и улыбался мне.
- Что случилось? Где мама? Почему ты здесь? Где мама, я спрашиваю?
Он молчал и улыбался мне. Всё было не то, и всё было не так. И он был дома, и что-то было непоправимо. А он улыбался мне так, как улыбаются любовницам перед близостью. И мне стало жутко.
- Побойся бога! Я ведь дочь тебе. Я толкнула его и ворвалась в мамину комнату.
Даже обои в ней были другие. Тёмно-зелёные, с золотыми разводами. И стояла его мебель: этажерка красного дерева, шкаф и большой диван.
Всего за час! Это невыносимо! А он стоял и улыбался, и ничего не говорил.
- Что это значит? Ты что? Будешь здесь жить? Где ма? Она же говорила, что сейчас приедет. Где она? Почему ты молчишь? Он повернулся и пошёл на кухню.
- Мама уехала в Филадельфию, - бросил он на ходу.
- Всё-таки уехала! - Я кинулась за ним. Да, на столе стояло всё, что я обожаю. И сладкое шампанское. Он всё это слишком хорошо знал.
- Это ты её выгнал?
- Да, я, - сказал он спокойно, продолжая что-то резать, не глядя на меня и не улыбаясь.
- Ты, негодяй! Я не могла больше ничего сказать, я задыхалась. Мне нужно было скорее на воздух.
Но, уже в коридоре, он ласково притянул меня к себе. Он улыбался опять. Мне стало страшно и стыдно.
- Одумайся, я ведь дочь твоя! - взмолилась я.
Он отпустил меня.
- Ты мне не дочь, - говорил он размеренно, - дело в том, что твоя мать всегда была ****ью.
Я ударила его по щеке, и у меня началась истерика. Меня всю колотило мелкой дрожью. А он держал меня за руки и говорил, говорил... Он был возбуждён сильно. И совершенно изменилось лицо.
Я кричала, чтобы он оставил меня в покое, что ненавижу его, что он - негодяй. А он продолжал говорить, не выпуская моих рук. Он очень крепко меня держал. Он сорвался и был искренен.
- Я даже ни разу не спал с твоей матерью. Я ухаживал за ней до войны. Потом она начала путанить. Когда я вернулся, тебе был уже год. Я хотел её тогда, но сдержался. Я часто заставал тебя дома одну плачущую и голодную. Меня тянула к тебе неведомая сила. Сделать с твоей матерью я ничего не мог. И тогда я предложил ей эту игру. А потом ты выросла, и я понял, что это была за сила.
- Уйди! Уйди! Негодяй! Подлец! Ненавижу тебя!
Руки его ослабли, и я метнулась к двери.
Я начала чувствовать себя только напротив универмага. Было пасмурно и дул северный ветер. Сначала мне стало холодно, а потом - хорошо. Я вспомнила его руки, губы, глаза, его усы и офицерскую стрижку. Его манеру всегда быть вовремя и кстати. Его удивительную силу и самообладание, и его давешнюю несдержанность. Первый раз в жизни! Мне стало даже ещё лучше, чем было, когда приезжала мама. И маму я почему-то не вспоминала больше. Я перестала бояться. И вдруг так захотела к нему, что обратная дорога показалась мне бесконечной.
Борис открыл мне дверь. Я прошла и оглянулась.
- Где он?
Борис виновато покосился на дверь спальни. У меня упало сердце. Я распахнула дверь и увидела только две пары ног на кровати. И в тот же момент у меня совершенно помутилось в голове.
Она подняла весёлую голову и сказала: Сестра!
- Сестра? Какая я тебе сестра? - орала я, - Ах, ты сука!
Она ещё не поняла, что происходит, встала мне навстречу. Я уже готова была вцепиться ей в волосы, но он схватил меня за руки и прижал к стене.
- Уймись! Света, останься, - кинул он ей спокойно.
Я видела её испуганное лицо. Видела, как Борис обнял её, и за ними закрылась кухонная дверь.
- Что? Наплодил себе дочерей по всей стране? - орала я, - Мерзавец! Может ты нас обеих будешь трахать?
И тогда он стал бить меня по щекам, потом потащил и впихнул в свою комнату. И грохнул дверью.
Я орала, каталась по полу, а он спокойно пил с ними на кухне.
Потом я сидела на диване, поджав ноги, и тупо смотрела в темноту.
Потом тихо открылась дверь. И он тихо вошёл, подошёл ко мне и опустился на колени передо мной. И у него было такое лицо, с каким молятся.
- Что с тобой? Ну что с тобой? - шептал он, целуя мои руки.
И тогда я с трудом разлепила губы, и очень устало сказала: Ничего. Просто я очень сильно тебя люблю.
(Лолита, поющая из терновника).
ИНЦЕСТ - это гадость.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА: разгневанный народ хотел утопить мерзкую Салтычиху в проруби. Но в назначенный срок она не явилась.
Рояль был весь раскрыт,
И струны в ём дрожали...
ГЛАДИОЛУС "СПЕРМАТОЗОИД СТАЛИНА" (сорт 21-го века).
- 1 -
У каждого человека есть право выбора, этим он отличается, или не отличается от животного.
Нравственный уровень человека, который выедает мозг у живой обезьяны??? А заодно и того, кто это "блюдо" готовит??? О том, кто это придумал вряд ли стоит говорить. Он жил в дикую кровавую эпоху, и являлся существом примитивным, диким. Мне кажется, если бы я увидела такого гурмана, меня обязательно бы вырвало. А повара я бы просто удавила!
- 1 -
Далеко не все мы вышли из гоголевской шинели. Но, что в каждом из нас сидит Обломов - это совершенно точно. И для того, чтобы постичь русскую душу, надо всё-таки читать Гончарова, а уж никак не Достоевского.
- 1 -
- Почему любой слизняк, какая-нибудь ходячая обезьяна, считает возможным рассуждать о женских прелестях?
- Но мужчина и не должен быть красивым.
- Кто придумал эту несусветную глупость? От некрасивого мужчины рождаются некрасивые дети. В том числе и некрасивые женщины.
- 1 -
Один фуфел предлагает транспортировать айсберги в обезвоженные районы. Если бы я могла соображать, я бы придумала что-нибудь такое, чтобы установить радио на айсберге, и управлять движением со спутника. А?! Каково?!
- 1 -
Он уже допился до состояния восковой фигуры. И теперь больше напоминает персонаж паноптикума своей побритостью неестественной. Когда запой уже кончился, но ступор ещё не прошёл.
(Чтобы помнили, гл.1150).
- 1 -
Почему когда я хочу кого-нибудь встретить, или чтобы кто-нибудь пришёл, то этот кто-то не приходит и не встречается? А приходит и встречается один только Гунька. И так почти с самого детства. А Гунька? Ну, какой он мужчина? Глупый, жадный, злой, завистливый... А, впрочем, нет, - мужчина. Именно что - мужчина!
- 1 -
Угадайте, что мне снилось сегодня? Ни за что не догадаетесь! Мне снился котёнок, из задницы которого торчит угол спичечного коробка. И я всю ночь ломала голову, как он ухитрился его проглотить?
- 1 -
Недавно меня занесло на проспект Мира. Ох, и дворцов там понастроили! Квартирки в этих домах, небось, стоят до чёртовой матери. Хотела бы я пожить в таком домике. Интересно, а люди, которые в них живут, счастливы?
- 1 -
Если бы наш композитор Евгений Шварц жил в Африке, его бы фамилия была Шварцнегер.
- 1 -
В 21.20 показали по телевизору раффлезию, и, хотя был уже первый час ночи, в доме всё ещё несло тухлой селёдкой, и носились ошалевшие стаи мух.
- 1 -
Все непорядочные люди недовольны жизнью, потому что они постоянно делают не то, что им хочется, к тому же, теряется последовательность, т.е. логика, смысл.
- 1 -
Он учился в сельскохозяйственной академии на племенного производителя.
- 1 -
Очень много есть рассуждений о горечи поражения, а о горечи победы - ни слова. А победа-то, пожалуй, даже и хуже. В подавляющем большинстве случаев.
Слово "интеллигент" придумал писатель Боборыкин.
Болезнь Боткина придумал доктор Боткин.
ЛУКОЙЛ - это сынок ОЛЕ ЛУКОЙЕ. Причём, если папашка рассказывал сказки, то сыночка, как раз, воплощает их в жизнь, потому что рождён, чтобы сказку сделать былью, а не чтобы, как мы, сдохнуть под забором.
- 1-
Он поймал гремучую змею, дал ей по башке, и, когда она потеряла сознание, откусил ей от жопы погремушку, своими зубами.
(ЗМЕЕЛОВ).
- 1 -
Когда я смотрю по телеку старые советские детективы, я, конечно, понимаю, что всё это ложь. Даже не ложь, а образец поведения работника милиции весьма далёкий от жизни. Но, по крайней мере, был эталон, от которого все плясали. И у этих же самых работников милиции, которые, конечно же, вели себя совсем иначе, было подсознательное чувство вины, постоянное ощущение, что они делают что-то не то, что они глубоко порочны, и им надо что-то скрывать. А что теперь? Там урки и там урки. Мочат друг друга без разбора и закона. Все средства хороши для их непонятных целей. Ощущение безысходности и незащищённости. И ещё - бесконечное омерзение.
У героя вообще не должно быть слабостей. Он не имеет права зависеть от чего-то или от кого-то. Он должен быть красивым, умным, не иметь дурных привычек и любить одну женщину. Желательно не похожую на нас. Он также должен иметь много денег (зелёных североамериканских рублей), желательно свалившихся на него с неба, т.е. "чистых", чтобы позволять себе работать за идею.
А то, когда любишь какого-нибудь человека, и вдруг оказывается, что он - дурак. Как это, однако, больно!
- 1 -
Как ненавижу я северный ветер! как хотела бы я жить где-нибудь, где всегда тепло, ветра не бывает, и плещется океан, а розы растут сами. Тоскливая мерзкая погода. Как вся эта мерзкая страна, в которой правят урки, сволочи и идиоты.
- 1 -
Вот мне уже 40 лет, а я в такой растерянности, как заблудившийся в тёмном лесу ребёнок. Совершенно не знаю чем, на самом деле, мне заниматься, где, на самом деле, моё место, и в чём (чёрт побери!) смысл моей жизни? Кого-то, вероятно, ведёт бог. Он окружает нужными людьми и предлагает ситуации одну шикарнее другой. Меня никто никуда не ведёт. Наоборот, меня, как будто, затаптывают постоянно, чтобы не высовывалась. Вокруг меня всегда малодостойные люди. А ключевые ситуации моей жизни таковы, что как бы я не старалась, как бы не лезла из кожи, хоть бы и вывернуться наизнанку, мне и тогда не удастся вылезти из ямы, в которую родила меня мать. В лучшем случае, если всё будет идти по-прежнему, мне удастся, может быть, не умереть с голоду. Не умереть от голода ценой неимоверных усилий, не правда ли - достойная цель жизни?
- 1 -
Мне теперь всё больше и больше нравится во сне. Там, по крайней мере, происходит что-то интересное и всякий раз новое. Там не нужно думать о войне, о мытье посуды, о поисках заработка и смысла. Там я живу легко и любопытно. Весь день я с нетерпением жду ночи. А утром, проснувшись, пытаюсь поспать ещё немножечко, чтобы продлить эту сказку.
- 1 -
Когда банка для рыбки окажется, слишком уж мала, и она, чтобы подышать, шлёпнется из неё прямо на диван, то её нужно хватать скорее, пока собаки не съели, и тащить в ванну. И, если ванну наполнить водой с пеной, рыбка обязательно превратится в черепашку. Только нужно обязательно убирать все носки с края ванны, а то голодная черепашка их сожрёт. А саму черепашку надо выносить во двор, на травку, покушать. Ну не тащить же травку в дом, на самом деле? Вот только зимой что делать? Впрочем, я где-то читала, что, если поместить черепашку на зиму в террариум с сухими листьями и поставить последний куда-нибудь, где температура не выше +5С, то она будет дрыхнуть всю зиму. Где же отыскать такое место?
- 1 -
Я как-то не очень хорошо представляю себе, что такое женская проза? Наверное, что-то агрессивно-чувственное. Но я очень хорошо понимаю, что такое мужская проза, и довольно ясно могу сформулировать это.
Писатель-мужчина - это глубоко эгоистичный человек, не обременённый никакими заботами, даже партнёрш выбирающий себе из соображений удобства, вернее позволяющий тем или иным партнёршам себя выбирать. Он совершенно не приспособлен к жизни, и собственно говоря, не хочет приспосабливаться, (всегда найдётся добрая душа, обогреет, накормит, главное вовремя снизить потребности, литература - одно, жизнь - другое). Т.е., другими совами, у писателя-мужчины от мужчины-то, как раз, почти ничего нет, иногда даже самого традиционного. Он слоняется целыми днями в поисках применения себя. И чтоб хоть как-то заполнить своё время, высасывает из пальца различного качества прозу (в зависимости от способностей). Тем самым он ещё и удовлетворяет свои амбиции (он амбициозен), если повезёт, кое-что заработает. Он легко предаёт и продаёт, длинно и витиевато оправдываясь потом в своих многословных произведениях. Он любит одних женщин, живёт с другими, и пытается в своих произведениях перепутать их черты.
АНДРЕЙ ПЛАТОНОВ - МЕГАСЛОВО.
В общем, писатель-мужчина это глубоко безнравственный бездельник с литературными способностями. Таков Набоков. Да, да, да, да... Ваш пресловутый Набоков! И когда я читаю эту эстетскую муть, среди строк отчётливо проступают черты моего дорогого родителя, который дальше юморесок не двинулся, но во всём остальном вполне соответствовал. Иногда я думаю, если бы к его (Набокова) знаниям, к его прекрасному русскому, да ещё чуть-чуть бы жизни, кто бы мог с ним сравниться? Но он выхолощен, как сивый мерин.
ВИКТОР ЕРОФЕЕВ - ОТ САМОУВЕРЕННОСТИ ДО САМООБМАНА ОДИН ШАГ.
Он стерилен, а потому неправдоподобен и скучен. Чтобы что-то написать, всё-таки нужно что-то чувствовать, кроме натужной ностальгии и вымученной ненависти к большевикам. Тем более, что, скорее всего, это ностальгия не по России, а по шикарному быту, обеспеченному богатеньким папочкой, в сравнении с которым его (Набокова) европейское существование - сущий ад (извините за тавтологию). Что же касается ненависти к большевикам, это лишь тайное желание, чтобы тебя признали и позвали, и, по возможности, всё вернули (на это наталкивает назойливость, с которой В.В. постоянно возвращается к этой ненависти. (Человек не может так долго и сильно ненавидеть то, что уже давно его, непосредственно, не касается). И работал бы, как миленький, и прославлял бы, как Алексей Максимыч. Ложь и позёрство. У него не получилась Алиса, а всего лишь Лолита.
БОРИС ПАСТЕРНАК, ПРОЗА - НЕДОУМЕНИЕ.
И он всю жизнь не мог простить это Кэроллу, обвиняя старика в педофилии. Похоже, он вообще был завистлив. И то, что его "ЛОЛИТА", вскрывшая всю мерзость порока, получила абсолютно обратное значение, и стала чуть ли не гимном педофилов, и именно в этом неожиданном качестве принесла ему всемирную известность, наверное, и есть ему справедливое наказание. И, среди хора детских голосов, по-прежнему звучит смех Алисы, а не Лолиты. Порок или есть, или его нет. Скрыть порок невозможно. Собак выбраковывают, людей - всё больше и больше. И каждый видит только то, что он хочет видеть. А назидательность без уверенности всегда будет иметь обратный эффект.
ЭДУАРД ЛИМОНОВ - как я не пытаюсь убедить себя, что он тоже человек и достоин понимания, ничего, кроме тошноты, он у меня не вызывает.
- 1 -
Отсутствие разумной селекции на протяжении всего развития человечества привело к тому... В общем, ни к чему не привело. Стоит немного ослабить контроль, откуда ни возьмись, выползает такое количество пороков, что становится совершенно непонятно, где им удавалось скрываться раньше. Так было и в нашей стране совсем недавно. Но полицейское государство тоже не выход. Неужели свой шанс мы уже упустили, и Золотой Век не наступит никогда?
- 1 -
Нужно заняться чем-нибудь крупномасштабным, глобальным чем-нибудь. Дрессировкой и разведением слонов, например.
- 1 -
Рождество ещё и праздник прощения. И, с первой звездой, к нам в души входят Вера, Надежда, Любовь и... Мать их - Софья.
- 1 -
"Надел" - от слова "наделать".
"Удел" - от слова "Уделать".
- 1 -
Я услышала на чердаке какой-то шорох, и полезла посмотреть. На широкой балке, под самой крышей, сидели дюжина совсем уж неправдоподобно огромных голубей, причём грудки у них были красные, зелёные, жёлтые и т. д. Очень яркие. Они с любопытством меня разглядывали, переговариваясь на непонятном языке.
В это время раздался грохот внизу, в доме, и я устремилась туда.
ТУРЦИЯ - НАШ РУЛЕВОЙ!
КАКИЕ ПЁРЫШКИ! КАКОЙ ЧУЛОК!
Собаки принесли с прогулки по ежу, закатанному в осенние листья. Они побросали свою добычу на пол, и ежи стали, разворачиваясь, бегать по дому, причём в зубах у них было по змеючке, изысканнейшего жёлтого цвета, ну прямо такого, как мои любимые керамические тарелки из дачного набора.
Я стала ловить ежей и совершенно забыла про птиц. Я очень боялась, как бы змеи не покусали моих собак. Я не знала ядовитые ли они.
- 1 -
25 минут пенсии - заслуженный отдых.
- 1 -
Она говорит мне: в ведре полно воды, нужно вынести, пока светло. 40 лет она нещадно эксплуатирует мой детский труд (куда смотрит Организация Объединённых наций?). И я, как Козетта, несчастная и голодная, в жару и в стужу, выливаю и выливаю это ведро. Чтоб оно прохудилось совсем! А, между тем, у нас ведь есть сток, хоть и неглубокий. Её уже давно надо было лишить материнства!
- А Козетта ела квашенную капустку?
- Нет. У неё совсем не было денег.
- Несчастное дитя, у неё и сиськи, наверное, поэтому не росли... А Козетта ела такой супчик?
- Нет, у неё не было такой капусты, чтобы сварить такой супчик.
- Пекинской?
- Да.
- несчастное дитя! И, потом, она была сиротка. Я тоже сиротка, у меня папи нет. Она как я!
- У неё не было мамы.
- Ах, у неё и мамы не было? Боже мой!
- Да, и некому было сварить ей такой супчик.
- Но у меня мама есть, слава богу! А папа, даже если бы и был, всё равно супчик не стал бы варить. Так что, что был, что не был, разница небольшая. Можно сказать - никакой. Ах, Козетта, духовная сестра моя! Бедное, бедное дитя. Ах, Козетта!
(Отверженные).
- 1 -
Когда человеку нечего сказать, он рисует чёрный квадрат - наглядное пособие для идиотов.
- 1 -
С И Б И Р И Я .
"Я часто собираю их, являющихся ко мне в эту
узкую долину изо всех мест и изо всех времён,
и гораздо охотнее общаюсь с ними, чем с теми,
кто считает себя живыми лишь по той причине,
что в холодном воздухе видит туман своего
зловонного дыхания."
(Франческо Петрарка).
Чудесная страна Сибирия! Енисей медленно и плавно несёт свою бирюзовую воду, тёплую и ласковую. Солнца почти не видно, от земли парит. Енисей почти не судоходен. От берега до берега может доплыть и ребёнок. По бывшему фарватеру, то тут, то там видны остатки бетонной стены - результат когдатошних разногласий правого и левого берегов. Берега застроены чудными каменными домиками, и широкие ступени от них спускаются прямо в воду, где, почти повсюду, качаются на волнах, привязанные, разнообразные судёнышки. На выступах фундаментов и ступенях, то тут, то там, вместе с кошками, самозабвенно дрыхнут огромные зайцы русаки. А у коновязей стоят, мирно пощипывая травку , лошади и лоси. Гигантская чёрная собака пьёт воду прямо с крыльца. Вдоль обломков стены пропрыгала стайка карликовых дельфинов. а вот на самой стене, пристроились отдыхать десятка два довольно увесистых пингвинов, и парочка влюблённых тюленей, отбившихся от товарищей. Из береговой осоки торчит надутая башка моржа.
На таёжных вырубках - дивные рябиновые плантации. Ветки рябин свисают до самой земли, под тяжестью увесистых, с хороший помидор, ягод. Рядом с вековыми соснами и елями они смотрятся карликами. Странно, но совсем нет валежника. И трава, будто аккуратно подстрижена, но не газонно, а вполне естественно. И везде, по дорожкам, гуляют сибиряне с собаками и с кошками, с муравьедами и страусами, и другой комнатной мелочью. рябиновые сады плавно переходят в мандариновые, апельсиновые, яблоневые и прочие. Поражает насыщенность и разнообразие оттенков зелёного. Различные яркие вкрапления прочих цветов придают особую остроту. Сельскохозяйственные угодья плотно засажены всякими злаками и овощами, вперемежку с целым океаном сказочных цветов. И всё это выглядит так естественно, будто и вовсе никем не сажалось, а выросло само по себе.
Сибиряне высокие и стройные. С красными, зелёными, синими, лиловыми, белыми копнами волос, с лимонной, апельсиновой и брусничной кожей, будто и не работают вовсе, а только гуляют, и поют дивные песни, дивными же голосами. По полям, на красных конях скачут любители мелкотравчатой охоты, и стаи пестрых, как попугаи, борзых носятся в поисках сельскохозяйственных вредителей. Чудесная страна Сибирия! Дивная. Настоящий рай. Во всей Вселенной нет другой такой страны.
- 1 -
Мне приснился Шура, но какой-то странный. Весь будто бы составленный из грязных тряпок.
- 1 -
ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА.
Я убегала по лыжной дорожке. Я боялась потерять скорость и поэтому смотрела только на две полосы впереди, немного посиневшие от марта. Я наглоталась холодного воздуха, и, временами, меня душил сильный кашель, но я, не останавливаясь, бежала вперёд. Сзади, всё глуше, раздавался мамин крик: О-ля-аааа! О-ляааааа! По-до-ждиииии! По-дождииии на-ас! У меня сильно стучало в висках, и мне хотелось только одного: не слышать этого голоса, совсем, никогда-никогда. Только один раз я приостановилась, когда из леса вышла большая, больше меня, собака, я видела такую в кино. Но я подумала, если она подойдёт, я стукну её лыжной палкой, и побежала дальше. Мне было пять лет, я только начинала читать. Я бежала по взрослой лыжне на своих крошечных лыжах, сосредоточенно размахивая лыжными палками. Сзади бежали взрослые члены моей семьи и никак не могли меня догнать. Мамин крик становился всё глуше и глуше. И, порой, его совсем заглушал стук в висках. Я бежала только вперёд, и хотела только одного - бежать ещё быстрее, чтобы оторваться, чтобы не слышать этот крик, чтобы никогда больше не видеть тех, кто за моей спиной. Чтобы у меня вдруг выросли крылья, как у птицы, тогда бы я взлетела, и уже никогда, никто из них, не смог бы меня догнать.
КОНЕЦ. 08.11.01.
1976 - 2001г.г.
.
Часть 2
© Copyright: Мина Минакова, 2011
Свидетельство о публикации №111011503929
Свидетельство о публикации №111011503929
Рецензии