С проседью облака-дань печальным слезам и разлуке

С проседью облака - дань печальным слезам и разлуке -

Взглядом беглым, морозным ажиотажем в степную высь

Необратимо движутся, до безобразия и безысходности схожи

На невесомую грусть

Твою или чью-то поверхностную провокацию... Слепо

Внедряясь в летящее племя рапсодий

С пафосом смерти и зимней тоски,

Яркие ноты любви задыхаются, слышишь? Забрали счастье и в нежную осень

Вернулись по лезвию догмы рояля мечты...

Воркуют опять в ястребином закате увядшие фразы,

Пытаясь взорваться полемикой стройных ладов эпических кладезей,

Лунной походкой кантаты ушедших Миров

Стремятся узреть ту манящую млечную призму,

Где стройный аккорд вытесняет депрессий балласт!

И раны уже без тебя

Не кровоточат...

Устали...

Быть вечным Пьеро...

Чтобы опять не влюбиться, мы просим отчаянно грех расставанья утешить,

И, может быть, где-то немножко наивных простить

За маетность дней, запорошенных мерзлостью весен,

Отсутствие теплого транса и летних ночей...

Как же боюсь я под плахою зимнего трона

Уснуть...

Не попрощавшись с мелодией грез!

Не рассердить, не разгневать желанные узы любви. Пусть спокойно

Будет на млечном пути! И седых облаков караван

Тронется в путь неожиданным рейсом печали...

Давняя сказка не будет волшебным крещением звезд!

Я пожелала тебя, неотъемлемо-определенно

В красках безумной зари. Этот холст

Увидеть - и можно не жить в постоянном прогнозе

Стандартных заснеженных дней... Заплакать в безумстве, сломать

Теорему счастливых минут. И завороженно

Мечтать о Великой Любви!

Ты не заметишь, что руки мои покрыты инеем нежным,

И успокоены лаской озноба губы...

Страх безупречен когда ты нелепой тоской уязвим!

Ночью опять зацветет меланхолии талая плаха.

И мы, как уснувшее племя забот, позабудем о ласке Богов.

Ты - пилигрим, а я - мелодрамная фея. Робкий эскиз в меркантильности слов...