Мнения о русском характере

МНЕНИЯ  О  РУССКОМ  ХАРАКТЕРЕ

Сегодня каждый называющий или считающий себя патриотом ратует за Правое Русское дело, за Русский народ, за Русь Святую. А мера патриотичности определяется обычно количеством повторения слова «русский», пафосом прославления всего русского и страстностью проклятий в адрес врагов русского народа.
В результате инициирующие и подогревающие такой «патриотизм» «лучшие знатоки русской культуры» с чисто одесским юмором могут говорить о «квасном патриотизме» и о «России – родине слонов».
Так что же такое РУССКИЙ?

Принято считать, что это обозначение национальности, причём само это слово средневекового происхождения и является искажением исконно принятых на Руси самоназваний: человека звали РУСИЧ, а народ – РУСЫ.
История происхождения и самого Народа, и его самоназвания уходит вглубь тысячелетий и современной исторической наукой в истинной сути никак не объясняется. Из пока доступных сведений о Русском Народе следует, что изначально Единый Мощный Ствол Живого Древа нашего по особому значимого на Земле НАРОДА разветвляется на три ветви – Великую, Белую и Малую Русь (Великорусы, Белорусы и Малорусы).

Из менее доступных источников известно, что борьба которую ведёт Чёрное Жречество за власть над Миром, направлена в основном против Русского Народа. За последние века она привела к тому, что в нашем сознании вместо Великорусов появляются русские, вместо Малорусов – украинцы. А на картах Мира вместо Единой Русской Державы – дурно и не по-русски звучащая Российская Федерация, загадочная Украина и неведомая Белоруссия.
Причём война и главные удары по Русам идут на Духовном уровне – на уровне идей, понятий, названий. Конкретные же события (политические, экономические, военные, экологические...) происходят уже как заключительный этап и наглядный результат очередной Духовной диверсии.

Итак, Русский человек. Каков он? Каковы его особенные свойства?
И вновь непредвзятый исследователь этого вопроса сталкивается с той же ситуацией, что и при изучении Русской Идеи.

Благожелательный подход к рассмотрению русского характера приводит автора книги «Русская цивилизация» (Москва, КПЦ “Рада”, 1992г.) О.А.Платонова к выводу, что для русских типичны – стремление к правде, совестливость, нестяжательство, трудолюбие, предприимчивость, свобода, трепетное отношение к любви, целомудрие...

Христианский идеолог И.Ильин отмечает такие особенности русских – «бесхарактерная страстность и мечтательная беспечность», а также призывает «не предаваться восточно-славянской мании величии».

Холодный анализ русскоязычного философа Н.Бердяева во введении к книге «Истоки и смысл русского коммунизма» даёт иной результат: для русской души характерны: «догматизм, аскетизм, способность нести страдания и жертвы во имя веры, какова бы она ни была, устремлённость к трансцендентному...» «Русские всегда ортодоксы или еретики, раскольники, они апокалиптики или нигилисты». «Русский народ с одинаковым основанием можно характеризовать, как народ государственно-деспотический и анархически-свободолюбивый, как народ, склонный к национализму и национальному самомнению и народ универсального духа, более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный...» И, наконец, сравнение, обнажающее «истоки и смысл» бердяевских размышлений: «религиозное и национальное... срослось» у русских в московском царстве так же, «как в сознании древне-еврейского народа». «Так же как юдаизму свойственно было мессианское сознание, оно свойственно было русскому православию». Такие фундаментальные сходства должны, очевидно, подвести читателя к выводу: русские в своём национальном сознании являются духовными наследниками древних евреев.

Нагромождением парадоксов занимаются и авторы «Манифеста возрождения России». «В русской душе заложено смирение, жажда духовного равенства...». «Многое известно о противоречивости русского характера...». «Святая Русь всегда граничит с Русью порочной. Вечный поиск русского народа – это вечные колебания и переходы этой границы. Русский человек может быть упоен и святостью, и низостью. В этом проявляется и русский максимализм, и русское стремление к абсолютизму, и не признающая чётких границ русская натура».

Можно было бы свести воедино все эти МНЕНИЯ о русском человеке и его характере, но в этом нет никакой необходимости, поскольку во всей этой МЕШАНИНЕ мало что соответствует действительной природе русскости.
Зато одесским острословам это даёт полное право говорить о «загадочной русской душе».

Отсутствие же у национал-патриотов СИСТЕМЫ КРИТЕРИЕВ ИСТИНЫ И ЛЖИ заставляет их соглашаться с этой непостижимой загадочностью, бездумно и безумно повторять богохульные строчки: «Умом Россию не понять…».
Эта же духовная слепота наших патриотов позволяет их остроумным оппонентам заведомо провокационными вопросами программировать тупиковые поиски теоретиков, делая каждого из них:

Попугаем однозвучным,
Который, весь оторопев,
Твердит с усердием докучным
Ему насвистанный напев.