Вожделенный январь...

Вожделенный январь. Убедившись, что всё ещё цел,
Я пятнадцатый год здесь стараюсь себя подытожить,
Но помехой всегда был то возраст, то сбитый прицел,
Предприимчивость, спесь, разделённое с кем-нибудь ложе.

Но теперь равнодушье – мой посох (не скажешь, что бич),
А итоги как форма давно сочтены за нелепость.
И уже ничего, одного равнодушья опричь,
Не вмещает в себя головы моей старая крепость.

Зимний запах лагуны. К Творцу остриём базилик
Устремлённые площади. Люди спешат на работу.
Пресвятая мадонна свой скорбно-спасительный лик
Обращает ко мне – да, беда, отвечать неохота.

Просто если доподлинно знаешь, на что ты горазд,
Разве можно довериться деве, тем паче - иконе.
Потому-то, придя в этот город пятнадцатый раз,
Констатирую вновь, что я так ничего и не понял.

Остаётся одно: терпеливо стоять и смотреть,
То тряся головой, то до боли сжимая запястья,
Как на старых местах уже некая новая бредь
Будоражит умы соблазнительным термином «счастье».

Остаётся смотреть, как причудливо, издалека,
По пространству небес, дополняя «Начала» Эвклида,
Инфантильно, но всё-таки честно плывут облака,
Чтоб достичь Адриатики в дымке за островом Лидо.