Золотой амулет баллада
(По мотивам старинных баллад).
Леди в белом плаще на балконе сидит,
Леди в белом плаще на дорогу глядит.
Проводила она друга сердца в поход,
От него нет вестей уж тринадцатый год.
Гроб Господень отправился он воевать,
И осталась она друга милого ждать.
Подарила ему золотой амулет
И сказала: "Тебя сохранит он от бед.
Спать ложись с ним, и с ним отправляйся на бой,
И всегда и везде пусть он будет с тобой".
Но проходят в надежде напрасной года;
Лето зиму сменяет, жару - холода,
А она на балкон всё выходит и ждёт,
Провожает закат и встречает восход.
Те, кто видел её, позабыть не могли, -
Её русые косы касались земли;
Две ладони могли обхватить стройный стан;
И Изольду свою разлюбил бы Тристан,
Заглянув в глубину девы ласковых глаз...
И молва об её красоте разнеслась
До границ королевства, до дальних земель.
Трубадур пел о ней и простой менестрель.
И съезжались певцы и поэты любви
К замку девы, чтоб спеть ей баллады свои
И стихи прочитать в честь её красоты...
Но напрасно старались они - с высоты
Не взглянула на бедных ни разу она,
Изваянью подобно, нема и бледна.
Двадцать рыцарей знатных, искусных бойцов,
В поединке сходились за девы любовь.
В чистом поле они бились день, бились два, -
И скатилася с плеч не одна голова.
Вот осталось их двое, бойцов молодых.
К замку девы коней они гонят своих,
Трубят в рог, поднимают мечи, рвутся в бой...
Слышат вдруг голос леди они над собой:
"Храбрецы! Опустите мечи вы свои!
Да, вы оба достойны великой любви.
Но другого я жду и другому верна,
Даже если всю жизнь проживу я одна!"
Сам король, объезжая владения те
И услышав молву об её красоте,
Под балкон ,где сидела она, прискакал,
Поклонился и слово такое держал:
"Вижу я - не солгала людская молва,
И короны достойна твоя голова.
Ты на землю с балкона скорее сойди,
И тебя, как супругу, прижму я к груди!"
"Сир, - ответила леди, - спасибо за честь,
Но любовь вам свою не могу я принесть.
Обещала я верность другому хранить,
И прошу за отказ вас меня извинить".
Вот пошёл ожиданью тринадцатый год.
Смотрит леди с балкона: паломник идёт.
За плечами - котомка, и посох в руках,
Пыль далёких дорог у него на ногах.
Вот он ближе подходит; и видит она,
Что в кудрях его густо блестит седина,
А глаза... но их нет. Видно ей с высоты,
Что глазницы, как чёрные ямы, пусты.
Сердце сжалось у ней... и позвала: "Отец!
Отдохнуть не пора ли тебе, наконец?
В моём замке найдёшь ты покой и приют,
Здесь тебя и еда, и пристанище ждут!"
Дрогнул посох слепца... и он так отвечал:
"Госпожа! Путь далёк...Я и правда устал.
Если можно, то ночь я у вас проведу,
А наутро своею дорогой пойду..."
Его вымыли в чане с горячей водой;
Слуги тихо шептались: "Хоть он и седой,
Но ещё не старик... Он в лохмотья одет,--
А на шее его золотой амулет!"
"Как зовут вашу леди? - слепой вдруг спросил. -
Буду Бога молить не жалея я сил
Ей, и мужу, и детям её ниспослать
Жизнь без горя и бед и небес благодать".
"Нашу леди зовут Габриэль де Найетт,
И ни мужа у ней, ни детей ещё нет.
Был жених у неё, и ушёл он в поход,
И его госпожа наша преданно ждёт".
И замолк он, услышав такие слова;
И поникла седая его голова.
Погрузился в тяжёлую думу слепец...
Вот оставили слуги его, наконец,
Одного... И в отчаянье так он вскричал:
"Я подобную пытку ещё не встречал!
О Господь! За тебя я страдал много раз;
Я лишился всего и остался без глаз...
Так за что ты послал мне страдание вновь -
Встречу с той, что хранит в верном сердце любовь?
О, уж лучше б давно вышла замуж она,
И была бы счастливая мать и жена,
Чем в надеждах бесплодных года провести,
Ожидая меня... Дорогая, прости!
Нищий жалкий бродяга, слепой и больной, -
Как могу я тебя своей сделать женой?..
О, какое злосчастье! Моя Габриэль!»
И, рыдая без слёз, он упал на постель.
...Да, когда-то был девы жених сей слепец.
Был он знатен, богат и собой молодец.
Но он славой мечтал своё имя покрыть
И отправился за море, чтобы добыть
Гроб Господень - святыню для всех христиан,
Что тогда находилась в руках басурман.
Славу он заслужил - своим верным мечом,
И бесстрашьем своим, и блестящим умом.
Он с открытым лицом бился в первых рядах,
Наводя на сельджуков панический страх.
Но однажды в бою был врагом окружён,
И турецким копьем тяжко ранен был он;
И друзья его верные все полегли...
И сельджуки его взять живого смогли.
Его выходил врач - некий старый араб;
И, очнувшись, узнал рыцарь: он - жалкий раб.
Он не мог униженье такое стерпеть;
И решил: иль свободным стать, иль умереть!
И восстание поднял... но схвачен был он,
И султаном раб к смерти был приговорён.
Но вначале палач его страшно пытал;
Пленник, выдержав всё, даже не застонал.
Не добились враги от него ничего,
И глаза ему выжгли за веру его.
А султан, когда стойкость его увидал,
Изумился и слугам своим приказал
Отпустить на свободу раба сей же час.
"Он теперь не опасен, - сказал так, - для нас.
Был он знатен и смел - а теперь слеп и наг.
Мы его не казним; он погибнет и так.
Он в пустыню иль в топь средь болот забредёт,
Или, в горы зайдя, со скалы упадет.
Знаю - скорый его ожидает конец..."
Повелел он - и вот на свободе слепец.
Он в лохмотья одет, за плечами - сума;
Вкруг него - непроглядная вечная тьма.
Всё богатство слепца, что унёс он с собой -
Дар невесты его, амулет золотой.
Суеверным сельджукам казалось, что он
Сверхъестественной силою был наделён,
Чрезвычайно опасною для мусульман,
И не сняли с калеки они талисман.
Так подарок невесты жених сохранил,
И у сердца его, как святыню, носил.
И пошёл по чужим он дорогам бродить,
Постаравшись о родине милой забыть...
Был в Армении он, на горе Арарат;
Посетил Исфахан и богатый Багдад.
Был и в Ливии дикой; в стране пирамид;
В Византии роскошной; на острове Крит.
Он религии и языки изучал...
Но паломник нигде земляков не встречал.
Но однажды, на Кипре, услышал слепой
На базаре, в толпе, звуки речи родной.
Это были матросы; корабль их попал
В страшный шторм, и на Кипре оснастку менял.
Моряки пилигрима на борт повели;
А наутро отплыли от чуждой земли
К своей милой отчизне... И вскоре слепец
На родимую землю ступил, наконец.
Но куда он пойдёт? Где найдёт он приют?
Где его ещё помнят, и любят, и ждут?
Умерла его мать; нет в живых и отца;
Ни друзей, ни родных больше нет у слепца.
Лишь невеста одна... Но, скорее всего,
Вышла замуж она, не дождавшись его.
А, быть может, монахиней стала она,
Его памяти свято оставшись верна?
Иль с тоски умерла?.. Но зачем же гадать?
В её замок пойдет он, чтоб всё разузнать.
И отправился в путь наш несчастный слепец;
И с невестою встретился он, наконец...
Да, она его все эти годы ждала, -
Но в паломнике нищем узнать не смогла.
Раз уж так уготовано злою судьбой,
Он уйдёт, унеся свою тайну с собой.
Так решил пилигрим - и в тоске задремал...
Но уж скоро слуга в его дверь постучал:
"Госпожа мне велела вас в зал проводить.
Она просит вас с нею обед разделить".
Вот сидит за столом он - напротив она;
Много яств на столе, чаши полны вина.
Но слепец попросил только хлеба кусок,
Да воды родниковой лишь сделал глоток.
Молчалив и задумчив сидит пилигрим;
И следит в удивлении леди за ним.
И, нарушив молчанье, она, наконец,
Так спросила: "Я вижу, не ешь ты, отец?
Что с тобой? Ты не болен?" И слышит в ответ:
"Госпожа, я в скитаньях провёл много лет.
Корки хлеба довольно, чтоб сытым я стал,
Ведь порой я по нескольку дней голодал".
"Кем ты был до того, как паломником стал?
Сколько лет ты скитаешься? Где ты бывал?"
"Я из этих краев... Был незнатен мой род, -
И пустился за славой я в дальний поход.
Я сражался... Затем в плен к сельджукам попал,
Был я в рабстве, и там я глаза потерял;
И, ослепнув, скитаюсь уже много лет".
"А скажи мне, отец, может знал ты - иль нет, -
В том походе жених мой безвестно пропал...
Его звали Робер де Жерваль, - не встречал
Ты его на войне?" "Да, встречал, госпожа".
"О, отец мой! - воскликнула дева, дрожа, -
Услыхал всемогущий моленья мои!
Говори же скорей, ничего не таи, -
Что ты знаешь о нём? Где ты видел его?.."
"Госпожа, я не скрою от вас ничего.
Но недолгим печальный мой будет рассказ;
Да, Робер де Жерваль был тогда среди нас;
Был одним он из лучших, как лев, дрался он...
Но однажды в бою был копьём он сражен.
Лишь одно я скажу в утешение вам:
Он погиб как герой, в плен не сдавшись врагам".
"Нет, неправду, отец, ты сказал сейчас мне!
Не погиб мой Робер на чужой стороне!
Знаю: жив он! Мне сердце о том говорит!"
"Госпожа...Я ведь видел, как был он убит!
Я клянусь, что сюда не вернётся он вновь.
Вы утешитесь... Вспыхнет к другому любовь
В вашем сердце..." "Нет-нет, мой отец! Никогда!
Я Роберу останусь верна навсегда!
Но расстаться нам надо... Уж поздно... Прости..."
И, отдав приказанье слепца отвести
В те покои, что прежде ему отвела,
На свою половину хозяйка ушла.
Леди в чёрном плаще на балконе стоит,
Леди в чёрном плаще вниз с балкона глядит.
Сделать шаг лишь один ей осталось вперед, -
И с любимым невесту свидание ждёт.
Что же медлит она?.. Иль боится шагнуть?..
Нет; предчувствие странное давит ей грудь;
Словно тянет назад её чья-то рука...
Вдруг - шаги позади; это старый слуга:
"Госпожа, пилигрим на рассвете ушёл,
На постели его я вот это нашёл".
Раскрывает ладонь... Это сон - или нет?
То подарок её жениху, амулет!
(На простом был шнурке амулет золотой;
А, вернувшись к себе, наш несчастный слепой
До утра проворочался, спать он не мог -
И случайно порвался истёртый шнурок).
Дева вспомнила всё: как слепца позвала,
Разговор за обедом... И всё поняла!
И воскликнула дева решительно: "Нет!
Пусть я столько же буду искать тебя лет,
Сколько нищим бродил ты и жалким слепцом,
Пусть я столько же стран обойду босиком, -
От меня не уйдёшь ты, тебя я найду,
И в мой замок тебя навсегда приведу!"
И она побежала вослед за слепцом;
И нашла его скоро... Что было потом?
Жизнь счастливая в браке, без горя и бед.
Так влюблённым помог ЗОЛОТОЙ АМУЛЕТ.
Свидетельство о публикации №111010805349
Валентина Клаус 23.04.2014 17:29 Заявить о нарушении