Зимним вечером

Наша повесть, мой друг, грустна…
За окном завьюжила вечность.
В доме – чай, табак, тишина,
да ещё электричество свечек
в шестьдесят. Лет четыреста то-
му назад их хватало для зала.
Но сегодня межзвёздный простор
нашей меленькой кухни, пожалуй,
освещён недостаточно. И
не то, чтобы контур предмета
расплывался, но мыслям моим
не хватает для ясности света.
Ты – звезда, я – звезда… нет, не то…
Как услышал поэт, со звездою
говорит  звезда… (Нет, постой!
Я скажу.) Мы – молчим. Для обоих
это тягостно, и голова
распухает непроизнесённой
истиной… А говоришь слова, –
получается только звоном
фальши. Странная это игра-с,
милый друг: есть блеф-с, нету фарта-с.
Наша жизнь – не театр, но преферанс,
где мы все – игроки и карты.
Где всё дело в масти и величине.
Не способна спасти случайность.
(Да проститься юродство сей речи мне!
Это – следствие боли молчанья.)
И теперь, по прошествии долгих лет,
наконец признаемся прямо:
я, увы, лишь черви(о)вый валет,
ты, мой друг, – пикОвая дама…
Да к тому же – ни джокеров, ни козырей.
Стало быть, ни душой, ни телом…
За окном иностранный ветер Борей
кружит, кружит российской метелью.
В общем… значит… да нет, ерунда…
Боги, боги! Свету мне, свету!..
Мы же были счастливы! И Бог дай
повторить кому-нибудь эту
нашу повесть!.. В извилинах – полный разбой.
Ну, да ладно, друг мой, подытожим…
Для начала сложим меня с тобой,
а потом на молчанье умножим,
на года разделим… Плюс миражи,
плюс погода и… Ноль – в сумме.
Просто ангел в метели кружил, кружил,
простудился и умер.

Январь 1985