Новый Платон - Диалог о декадансе

(программное произведение пролетарского сюрреализма)

А: Большевики любили декаданс.

Б: Простите, что?

А: Стиль, понимаете, модерн. Изгибы линий
плавные. Болезненный и пышный декор
интерьеров и так далее. Пальто
носил их лидер чёрное и длинное,
свойственное боле человеку
искусства, чем политику. В домах
они селились, где мансарды и подвалы
свивались в бесконечный лабиринт…

Б: Простите, но мне кажется, с ума
схожу я (или Вы, быть может)…

А: Ах, едва ли
стоит обращать внимание на это. Изнутри
их партия была феерией Уайльда:
интриги, тайные пороки и надлом
страстей безумных. Одинокие всегда,
их юноши хранили комплекс Чайлда
Гарольда и заигрывать со Злом
Мировым считали доблестью.

Б: Тогда
позвольте возразить Вам. Почему
большевики, встав у кормила власти,
искусство отдали Малевичу и прочим
сторонникам квадратов?

А: Сквозь тюрьму
и каторгу пройдя, они страдали страстью
конспирации. Поэтому-то ночью,
а не при свете солнца свой переворот
Октябрьский разыграли. Они так старались
свою изломанность укрыть от посторонних глаз!

Б: Позвольте, но в рядах большевиков герой
быть должен хоть один публичный!

А: Малость
преуменьшаете Вы героизм партийных масс!
Свой декаданс не трусили нести
в народ не одиночки, но отряды!
Возьмём ЧК: дизайн из чёрной кожи
и спирта с кокаином – чем не стиль
модерн?! Ну, а нарком Дзержинский, взглядом
испепелявший вражеские рожи,
а в профиль иллюстрировавший Гёте –
известный образ Мефистофеля – чем он
не декадент?! Иль, может быть, Вы не согласны?

Б: Нет, нет! Вы столь логичны… Да-с, в работе
любой теоретической (теперь я убеждён!)
можно обнаружить столь неясные
и смутные фрагменты, что до их
стилистики не дописаться даже самым
изысканным и изощрённым классикам
литературы. Я согласен, для своих
сторонников большевики писали
сплошную декадентщину…

А: К тому же пластикой
особой отличались их вожди в речах:
акцент, картавость, обороты страстные
и поэтически-тавтологические. Всех
слушающих голоса ввергали в страх
или в восторг. Но не были напрасною
тратой времени. Большевиков успех
ждал на ниве и политики, и этики…

Б: А также, согласитесь, и в эстетике. Они
диктовали мировые моды больше полстолетия.
Все эти кожанки, все эти митинги, все эти ки-
нематографические штучки. В наши дни
сплошной компьютерной агрессии отметим,
что виртуальная реальность – ерунда
(бесспорно!) по сравнению с утопией,
которой бредили во сне и наяву
большевики. Своим дизайном навсегда
они преобразили ход земной истории!

А: Так, значит, Вы согласны – естеству
их декадентства возражать бессмысленно?
А «век серебряный» - всего лишь генеральная
и провалившаяся напрочь репетиция?
Её участникам талантов не хватило, или с мыслями
собраться не успели… Ведь повальное
увлеченье кокаином и амбиции
творческие совместимы крайне редко.
Для революции нужны бойцы железные.
В противном случае получится Лидваль
какой-нибудь изнеженный иль совершенно ветхий
Мандельштак и Пастернам. Но бездны! Бездны…

Б: Да, я согласен с Вами. Пусть слова
мои покажутся кому-то дикой дерзостью
или бестактностью… Пусть даже – просто глупостью.
Но ныне я сторонник Ваш на все
сто процентов. Никакой антисоветской мерзостью
не пошатнуть позиций наших! Скупостью
доказательств нас не попрекнуть. На все-
охватность наших истин мы не станем
претендовать. Но интересней так,
как мы – объединить в одном лице
марксизм и декаданс. Игра на грани
фола, но однажды на устах
чьих-то побывав, она в конце
концов (идея эта) выйдет в массы.
А там, как говорил Некрасов, «знай работай, да не трусь».
Глядишь, и новый взгляд на древность
большевистскую вдруг победит…

А: С рабочим классом,
что овладеет декадансом, нашу Русь
мы перестроим, вызывая ревность
и грусть у всех авангардистов мира.
Ну, и пущай себе, унылые, грустят…

Б: А мы устроим звонкий пир модерна.
Страстей болезненных размах – на всех волнах эфира!
Изгиб, надлом и асимметрия – во всех страстях!
Любая прямота – отныне просто скверна!

А: Да здравствует коктейль «Дзержинский» - кокаин
со спиртом пополам! Верней не сыщешь теста
для декадентов всех времён и стран!

Б: Да здравствует товарищ Троцкий, что свои
взгляды изложил в совместных манифестах
с Андре Бретоном! И финальное «ура!»
всем тем, кто волю партии крепил
к восстанию (в конечном счёте – к власти),
сидя в особняке Кшесинской – балерины,
чей нрав разнузданный известен был
всей России. Спроецировались страсти
эротические в дело, что мужчины
настоящие взвалили на свои крутые,
но изнеженные плечи декадентов.
И победили! Скромно и со вкусом.

А: Давайте, напоследок скажем хором: мы в России
на декадансе выросли. Без всяких сантиментов
мы верим только нашим извращённым чувствам!

(дуэтом):
Он жил, он жив, непобедим и транс-
национален – большевистский декаданс!
Ура! Банзай! Браво! Бис!..

(дальнейшее тонет в долго неумолкающей овации зала)

13-16 января 1999