Хандра и сплин...

Это просто сырой атлантический климат, озябшие сумерки…
Синева к синеве проливается в небо Нева.
Это просто усталость в висках телефонным отрывистым зуммером,
и ещё этот старый мотив… Да вот только не вспомнить слова.
Петроградом простывшим кружит позабытая песенка,
и сознанье больное старинной тоской бередит.
Распиваешь вино в захламлённом парадном на лесенке
и выходишь в пустой переулок, не зная, что ждёт впереди.
По унылым туманным проспектам бессмысленно шляешься,
ошалело заглядываешь в рыбьи глаза фонарей,
беззаботной весёлости встречных людей удивляешься
и не можешь понять, что их так веселит в сентябре.
К бывшей Знаменской выйдешь дворами промозглыми, стылыми
там, где каменный ангел венчает пижонский фасад.
Он второе столетие машет промокшими крЫлами
и не может, бедняга, подняться назад в небеса.
Оттого и хранит-бережёт эту мокрую скучную улицу,
вдоль которой звучит заунывный старинный мотив.
Да вот только не вспомнить слова, не помогут случайные умницы
в забегаловке с водкой дешёвой, хотя все пути
приведут тебя только сюда, чтоб отдать дань ментальности
и согреться в компаньи таких же печальных людей.
Наступает осенняя долгая ночь, время с привкусом лёгкой летальности,
полусонной и призрачной, как весь этот град в моросящем дожде.
Ты плывёшь как Харон бесконечными лужами в кутерьму своей дальней окраины,
и мотивчик, прилипший к гортани, увозишь за горизонт.
Он измучил тебя. Ах, о чём это он? О беде, о раскаяньи,
о грехах твоих давних? Ох, уж мне этот мёртвый сезон!
Ох, уж эта паскудная ржавая осень балтийская!
Время свадеб безумных и скорбных скупых похорон.
Для чего ты терзаешь продрогшую душу дождями и жёлтыми листьями?
Для чего ты звучишь сверебящим мотивом со всех невозможных сторон?
Запираешься в доме пустом и холодном от всего бела света,
и от музыки этой пронзительной как дождевая вода.
Только вдруг понимаешь, что просто окончилось лето, окончилось лето,
как поют в этой песенке древней… и не будет его никогда.

14.04.2005