Поэма Плотника

А. Б. Николаеву

I

Если что-то и стоит писать, только ради того,
чтобы в этой шикарной пустыне джинсового глупого Бога
некий Плотник (очкарик, блондин, что скорее всего)
в круговерти иллюзий, депрессий, вокзалов, газет и налогов,
на рассвете дежурного дня близорукий рассеянный взгляд
бросил в сторону вывески пыльной с хронической надписью «ВИна»,
и спросонья с похмелья, сместив ударенье назад,
прочитал бы «ВинА»…
                …и пространство, привычное нам,
с точки этого зренья трезвеющим взором окинул.

II

Если это случиться, то Плотник узрит без труда
в нашем хмуром краю недостаточность острых предметов.
Здесь прямые углы заполняют собой города,
образуя колодцы дворов, коридоры проспектов.
Здесь унылые плоскости крыш увенчали строений размах.
Даже редкие шпили спасти не способны от скуки.
Здесь унылые плоскости мыслей едва копошатся в умах
и унылую плоскость груди скучной ласке подвергли унылые руки.
Но страшней плоскостей и углов в нашей грустной земле
то, чего не смогли оценить Лобачевский с Евклидом:
всё стремится к нулю, замыкается жизнь на нуле.
Здесь царит геометрия круга, и это вполне очевидно.
Идеальная форма. Все споры ничтожно пусты.
Самый универсальный и всепоглощающий принцип.
Здесь округлая плавная речь, здесь круглы животы
у беременных женщин и их респектабельных принцев.
Здесь на круглых тарелках круглятся созревшие к сроку плоды,
с круглых дисков и лент льётся музыки многоголосье,
круг мишени стрелки украшают кружочками дыр
и движение здесь происходит на круглых колёсах.
Здесь в огромном почёте кругляшки монет (чем их больше, тем радостней вы…).
А за подвиг у нас награждают кружочком медали.
Главным признаком Бога мы сделали круглое нечто вокруг головы…
Продолжать этот список округлый есть смысл едва ли.
Стоит только добавить: у каждого здесь – круг друзей, круг забот и долгов
на любом континенте с завидным, ей-ей, постоянством.
Даже форма планеты есть шар, то есть сумма кругов.
Безысходность – исходная форма такого пространства.


III

Но пространство – пустяк. Ерунда. Ведь пространство придумала Смерть.
Просто надо куда-то укрыть завершивших бытийные акты.
Время – главное в наших краях. И уж, если смотреть
в корень жизни, то Время здесь – определяющий фактор.
Плотник взглянет на Время… И что же откроется взору его?
Повторяются прочно забытых эпох роковые приметы:
вновь на трёх континентах очаги «ограниченных войн»,
а в мозгах доминирует вновь ожидание свето-
преставленья. А в области вкусов и мод
ретро-стиль стал всеобщей и невытравимой заразой.
Рок'н'ролл и Вертинский вновь дают миллионный доход.
Плюс к тому – мини-юбки вернулись (правда, уж без былого экстаза).
И такие возвраты естественны: жизни по кругу бегут.
Мы считаем круги – от зимы до зимы, от заката и до заката.
Форма Времени – круг. Так легко заблудиться в кругу…
…и затравленно мечутся стрелки в кольце циферблата.

IV

Эти зрелища Плотника болью такою пронзят,
что не станешь желать и врагу.
Он неверной рукою поправит очки
и воскреснет из сомнамбулизма.
Страшный и неотвязный вопрос загорится в мозгу:
«Неужели бессмысленность круга и есть пресловутый смысл жизни?»
Плотник грустно закурит,
присядет на землю,
вспомянет небожию мать
и откроет такое,
что сам обалдеет с испуга…
Круг и создан таким безысходным затем,
чтоб его непременно прорвать!
Даже, если во имя создания нового круга.
Ибо круг – это ноль, то есть форма петли,
и сжимаясь на глотке земли,
он грозит превратиться в последнюю,
непоправимую точку
всех на свете Книг Бытия.
Нет, бессмысленны не нули,
но отказ от прорыва кругов всех мастей и размеров! Заочно
Плотник плюнет в лицо всем философам мира, вернётся домой
и поведает самой прекрасной из женщин о том,
что отныне в душе как заноза.
Чутко выслушав всё, она скажет в ответ: «Милый мой!..
Я тебя понимаю…
Он будет у нас…
Обязательно сын…
…где-то к первым морозам.»

V

Если что-то и стоит писать,
только ради того…

август 1983 / июнь 1984