Вновь от блаженства сердце сжалось...
Нет жалости в тебе. Спасибо.
Любовь жестокостью права.
Ей всё на свете трын-трава –
что безобразно, что красиво,
где ложных истин кружева,
в чём человечность чуть жива,
и что такое Куросио –
ей интересно чёрта с два,
лишь бровью поведёт едва…
Нет жалости в тебе.
Спасибо.
Я ухожу,
не обернусь,
и позовёшь – недорасслышу.
В себе, в Любви моей замкнусь,
на сеновал взберусь под крышу.
И пусть ты скажешь:
ну и гусь,
и плюнешь,
или захохочешь,
и ножик на меня наточишь,
как на первейшего врага.
Что я отвечу?
Га-га-га!
И вдруг –
опомнюсь, встрепенусь,
Любви расправлю крылья снова
и, бешеный, к тебе примчусь,
чтобы услышать: ну и гусь,
жаль, не нашла пока другого,
жаль, гусю не к лицу рога,
вот было б смеху, га-га-га!
Как ты сказала? Жаль тебе?
Тебе знакома, значит, жалость?
Вновь от блаженства сердце сжалось,
вновь благодарен я судьбе.
15 апреля 1972.
Свидетельство о публикации №111010400647