Ad Sigmund Freud

- 1 -

Мне снилось, как мы победили, и у меня на груди –
медаль «За отвагу при штурме Дворца Тирана»…
Кругом – весёлые современники, над головою – салют, а впереди –
кристально светлое будущее, без страха и без обмана.

Мне снилось, как я возвращаюсь с поля битвы домой…
В шинели, пропахшей порохом, заросший окопной щетиной.
Ты встречаешь меня на пороге и… господибожемой!..
поначалу даже не веришь, что твоего мужчину

не размололо в фарш лихорадкой лихих атак,
не вмазало в сизую грязь свинцовой пургой артобстрела.
Только пряный вкус поцелуя на зачерствевших устах
и возвращает к жизни забывшее ласки тело…

Мне снилось, как мы занимаемся любовью, а не войной
под стрёкот цикад, а не «мессеров», истово, упоённо,
зная, что нынче у Смерти – нескончаемый выходной…
…и потому не страшно быть бесстыже влюблённым.

Не страшно бродить по городу, где больше нет баррикад
и слепые глазницы окон не грозят тебе снайперской пулей.
Не страшно даже смеяться, шутить и валять дурака.
Ведь за это тебя Трибунал не распнёт на электростуле.

Мне снилось, как я с тобой дольше века счастливым живу…
…вот только не вижу в зеркале своего отраженья…
Я проснулся в липкой тревоге и вспомнил, что наяву
мы потерпели на той войне сокрушительное пораженье.

Сентябрь 2010


- 2 -

Я не был знаком с Командором. Он не был моим командиром.
Поэтому скрещивать шпаги с грядущим исходом летальным
по поводу чести супружней, тем более – чести мундира,
нам повода не было даже, не то, что причины глобальной…

Я не был знаком с Дон Гуаном, смазливым столичным плэйбоем,
не видел, как он источает харизму брутального мачо.
Поэтому, встретив красавиц, ушибленных злюкой-Судьбою,
я не понимал откровенно, о чём они горестно плачут.

Я не был знаком с Донной Аней, не падал, сражённый гипнозом
её ****овито-невинного, то есть фатального взгляда.
Поэтому фото в кармане и в сердце свербящей занозы
с собой не таскал по просторам уютного местного Ада.

Так что ж меня мучит ночами навязчивая босхиада:
истошной воздушной тревогой – предсмертные вопли Гуана,
а следом – шаги Командора как пушечная канонада,
дробящая мозг на микроны… и сдавленный хрип Донны Анны…

Я вижу пейзаж после битвы: зенитками рваные тучи,
копчёные холмики танков, ошмётки ушедших в нирвану
гвардейцев и в грязном окопе сожжённый фугасом поручик,
сгребая кишки, заклинает в бреду “Je t’aime, Donna Anna!..”

Я в бездне кошмара тону, как утюг в глубине океана.
И нет ни врача, ни пилюли – избавить себя от химеры…
Но слышу опять этот шёпот горячечный “Oh! I Love You, Donna Anna!..”
И вдруг пропадает желанье вернуться в реальные сферы.

И вот уже сам заклинаю с надеждою лишь на Аллаха:
“Amore! Amore!.. Amore…” Кому это? Сам не пойму…
Хотите – меня упакуйте в смирительную рубаху.
Хотите – сажайте в тюрьму.
Свой сон не отдам никому!..

17-18 октября 2010


- 3 -

Вы помните, герцог? Конечно, Вы всё это помните…
Был волглый октябрь, и сизая морось над площадью.
Горела свеча. Наши тени метались по комнате.
И били копытами нетерпеливые лошади.

Мы брали с собой только самое необходимое.
Война есть война. Эта штука не из приятных.
Избавив от лишних ранений, мы не попрощались с любимыми,
поскольку тогда уже знали, что нам не вернуться обратно.

Вы помните, герцог, как мы прорывались к священному городу?
В атаке слепой безнадёжно теряя убитыми
юнцов-юнкеров, что успели нам стать по-сыновнему дороги…
…и рвались снаряды, и пули свистели, и лошади били копытами.

Вы помните, как поклялись мы остаться свободными,
с последним патроном в стволе забираясь по трапу покатому?
И чайки орали над морем, и выли гудки пароходные,
и таяла на горизонте Отчизна проклятая.

Конечно, Вы помните нищие наши скитания,
продрогших мансард тараканы, таксистские ночи бессонные,
заморских земель чехарда, где без разницы – сука-Италия,
скабрезная Франция или Америка самовлюблённая…

Мы были везде чужаки, продолжая войну свою вечную
с уродами, модой, погодой и даже Природой.
Мы выжили в бурях столетия, суть сохранив человечую.
Ну, вычеркнешь разве такое из генного кода!?

Пускай это было давно, в половине двадцатого…
С тех пор поменялся наш глобус, смешались все греки/варяги.
Но мы оловянными так и остались солдатами,
живыми по той лишь причине, что не изменили присяге.

29 октября 2010