Посторонним Вход Воспрещен

Когда человек забывает закрыть за собой дверь, о нем говорят: он родился в лифте! Я же родился в крепости, и табличка ее была не с адресом и не с фамилией жильцов, нет... она гласила: Посторонним Вход Воспрещен! В нашей семье редко лгали. Гостей не приглашали, избегали даже соседей пришедших за солью /хлебом, спичками/. Мама говорила, что так должно быть, что нельзя подпускать чужих слишком близко, что она устает на работе и дома хочет отдохнуть, быть собой. Собой. <Мать-это святое!>, да ну брось! Когда светская улыбка снималась на ночь и пряталась в старый комод между нижним бельем и колготками, ее лицо становилось каменным. И за крепким забором, за дверью /всегда!/ закрытой изнутри на ключ, в нашем доме царил установленный годами порядок...
Дальше рассказывать? Понимаешь, мне страшно. Почти как тогда. К факту наличия клетки я быстро привык, или просто никогда не видел иной жизни, или я такой зверь, рожденный  д л я  клетки. Куда сложней было носить строгий ошейник и быть привязанным к батарее. Думаешь, это метафора? И да, и нет. Мой личный Замок Броуди был холодным и темным (своеобразие постройки), а батареи и трубы имели еще одну интересную функцию...
Батареи и трубы, частично ржавые, стального цвета, тянулись как артерии и сосуды через скованное гипертонусом мышц тело нашего дома... иногда мне казалось, что они извиваются, как клубок змей, норовя удавить меня. Раздавить, растрощить мои кости и... оставить живым. Я был привязан к ним. Мама всегда чувствовала себя плохо, была уставшей. Она лежала в кровати в неизбежных ночнушках (точных копиях бабушкиных) и ей была необходима помощь. Когда ей хотелось воды /теплые носки, еще одно одеяло и т.п/ она стучала чем-нибудь металлическим об опухоль батареи, вызывая меня. Сначало тихо, а потом все громче и настойчивей. И, как верный пес, я шел на клич хозяйки, почти радостно приносил в зубах тапки. Если я делал все быстро и точно, меня отпускали, сказав <спасибо>, а если нет, дергали за поводок вины и чувства собственной неполноценности. Порой мне кажется, что я был привязан к матери не эмоциональной пуповиной, а этими самыми батареями...