Умри, мышь, умри! Кошакх-натх

Шри Кошакх утверждает:
- Вот кот, осознавший себя. Глаза его подобны сиянию двух голубых лун весенней ночью. Чистота ничего, разливающаяся свежестью в цветущем саду. Птицы поют, наполняя чувствами эту тёмную ночь.

Кошакх говорит:
Перестаньте искать То, что в вашем поиске не нуждается. Перестаньте домогаться Того, что является самой основой вашего существа. Вы не отдельны от Того. Не ищите То, как переживание - вы сами, воистину, лишь Его переживания. Умри, мышь, умри! Умри, отдавшись Коту! Умри как Кошакх умер. И прозрел!

О, этот Котован... Он наполняет моё тело энергией, танцующими волнами ожидания. В дыхании моём - мышином - только Он, Кот, мой возлюбленный. Всюду вижу я кота, в очертаниях деревьев, в раскрывшихся бутонах магнолии. Лунное сияние лижет мою - мышиную - щёку, и мысли о Коте не покидают меня.
Каждый вечер я покидаю свою норку, чтобы зажечь светильники на путях, ведущих Тебя, Кот, к моему жилищу. О, я мышь, так сильно и страстно ожидаю Твоего прихода. Когда же мой возлюбленный Кот навестит свою жертву...
Когда я - мышь - узнала, что Ты, Кот, вышел на охоту на меня - сердце моё забилось в безумной радости предвкушения. О, я жду погружения в тебя, как в океан.
Твоя шерсть, твоё дыхание, твои лунные глаза - всё наполняет моё воображение величием. Неописуемое счастье. Пусть мои вздохи служат тебе символами моей преданности.
С тех пор, как я, мышь, узнала что ты вышел на охоту на меня - я покидаю свою норку и зажигаю фонари. Пусть моя преданность зовёт Тебя ко мне, ведёт Тебя. Я сама становлюсь путём под твоими лапами.
Воистину, среди цветущих безумной ночью магнолий, при свете круглого ока ночи, ты придёшь и подаришь мне смерть. И это будет твоя смерть от меня. И это будет Твоя песня. Которую я пытаюсь безмолвно пропеть...

Шри Кошакх говорит:
Вы подобны безрассудным детям. Что вы все ищите снаружи - словно То, что является основой всего может быть отдельно от вашего Я???
Вам должно втянуть индрии в себя, как втягивает черепаха конечности в панцирь, и направить всё - санкальпу, индрии, помыслы, надежды, желания, всё внимание своё - на Я, на Источник всего.
Подобно камню, атакуемому капля за каплей - ложный субъект будет разрушен в конечном итоге. Свет ясности воцарит во всём мире.
Увидев То, чем являетесь на самом деле - перестанете, словно нищие попрошайки, ходить за подаянием в книги, монастыри и от гуру к гуру.
Воистину, когда перед взором вашей ясности предстанет ваше истинное Я - больше глазам будет не на что смотреть.

Я словно тону в волнах Его любви. Эти приливы говорят в тишине моих внутренних покоев: Он, Кот, помнит о тебе, мышь, Он тебя ищет.
Я словно драгоценность, ожидающая ценителя. Когда в этот ломбард придёт настоящий мастер и даст мне настоящую цену!
Волны памяти о тебе отступают, и я пробуждаюсь в пустыне своего жалкого одиночества. Что происходит. В этом мышином мире нет Кота и никогда не было.
Обещания Твои мне я всегда принимаю с благодарностью и волнением души. Но лунный свет тревожит струны в моей груди. И я становлюсь песней в Твоих когтях.
Когда возлюбленный Кот проглотит мышку?
Я больше не могу ждать. Хоть ты не отличен от меня - я угасаю, подобно солнцу на закате. Вечерняя печаль становится моим новым домом.
Неужели ждать Тебя ещё тысячу лет. В смирении, я и сегодня покидаю свою норку и зажигаю фонари на твоём пути ко мне, Кот.
Я не знаю, какой тропой ты придёшь, чтобы проглотить меня. Я могу лишь смиренно ждать.
И когда последний фонарь взрывается светом, и  ночное небо украшает свою чёрную грудь ожерельем из звёзд... Волны твоей памяти обо мне вновь настигают меня. И я тону. Захлёбываясь в твоей любви. Это любовь к тебе, Кот.
Солнечное сплетение, прилив поднимается выше. Я тону в тебе по грудь. По шею. По брови. По макушку.
О, я наслаждаюсь этой памятью встречи, которой ещё предстоит произойти.
Но вот снова отлив океана покоя...
И я, мышь, снова печальна. Думая о тебе, вспоминая то, что лишь ещё должно случится в будущем. В настоящем моменте. Я плачу и пою тебе безмолвно, песни сердца и духа, в одинокой голой мышиной пустыне...

Шри Кошакх говорит:
Воистину, нет ни поиска, ни ищущего, ни того, что должно найти.
Это господин, что забыл себя, сам себе став слугой.
Но и "слуга" и "господин" - лишь роли в театре ума.
Кошакх восклицает: Мяу! За пределами ума нет ничего, что должно быть познано!
Это всеоткрытость и вседоступность. Играй хвостом, бей лапой бабочек, пей молоко и кушай селёдку. Это путь Кота, и он ведом даже ребёнку. Слушай мудрого гуру, о мышь, и знай - ты есть Кот.
Он подобен пушистому котёнку. Он вечно играет в глубокой медитации. И сам Котахма, творец миров, приходит к нему на поклон: Ты господин мой.
Он подобен котёнку, играет с клубком нитей, на голове его корона, и он восседает на мягкой подушке. Котишну, держатель миров, приходит чтобы погладить ему за ушком.

Умри, мышь, умри! Умри, отдавшись Коту! Умри как Кошакх умер. И прозрел!