Эму

1

Поэму про Эму хореем писал,
Вдруг ни с того ни с сего перестал.
К небу глаза с головою поднял
С мыслью, что Эму я в них не видал.
Гложила мысль аппарат смысловой,
Стал я болеть — говорили: «больной»,
Стал я чуждаться, сказали: «чужой»,
«Вот, побежал», когда бегал трусцой.
Был я изгоем для всех из людей,
Но для себя был изгоем сильней;
Сильно страдал я от скорости дней,
Глаз не смыкался во мраке ночей.
Страх паранойи меня посещал:
Чудилось, будто забыл я пенал,
При незнакомых немым замирал;
В цикле страданий навечно застрял.

2

Только однажды я вышел во двор,
Как отсидевший пожизненно вор,
Двор меня встретил собою в упор,
Я потупил свой отчаянный взор.
Брёл я по улицам, ноги стоптав,
Брёл очень долго, чертовски устав,
Сквозь переулки и доски канав,
Мимо заборов и скудных дубрав.
В вечных заботах молчанье храня,
Вдруг неожиданно поднял глаза.
«Ёшкин Матвеич!» - я только сказал:
Эму смотрело лицом на меня.
Серые глазки, пушистое всё,
Тонкими лапами встало оно,
Крыльями машет как веретено,
Клювом стучит — исчезает пшено.
«Ну ничего себе Эму — смотри!»-
Вдруг ни с того себе я закричи.
Птица пустила огонь из ноздри
Так, что вспотели очёчки мои.
«Что же ты, Эмушко, дышишь огнём?
Видишь, потею я как Соломон?»
Мне отвечает сей «птицецерон»:
«Я извиняюсь, I'm sorry, pardon!»
Я говорю: «Ну так с кем не бывает,
Кто же огонь из ноздри не пускает?
Только невежа порой забывает,
Что и от искры пожары пылают.»
…....................................
Люди шептались: «Завёл себе Эму!
Мало того, что не пишет поэму,
Вот, прохлаждается, будто богема...»
«Да, холодает» - подумал я в тему.

Стал я счастливый и дело попёрло:
В раз написал я поэму проворно.
….................................

3

Все говорили: «Прелестно, чудесно!».
И посылали меня в одно место.
….................................
Место издательством именовалось.
В нём испытание мне предстояло.
То что печататься стану — я знаю,
В том что читать будут — ох, сомневаюсь.
Я не попса, не понятен народу,
Им подавай про поп-корн и поп-колу,
Может быть только для рифмы здесь слово,
Я самоучка: не знаю основы.
Критики сразу меня осмеяли,
Тыквами тухлыми честь замарали,
Всех оправданий они не слыхали,
Выгнали прочь и медали не дали.
Ах! Издевательство ваше издательство!
Был опечален я, мучился, пальцы ломал,
Бросил стихи, начал пить по-писательски,
Даже курил как крутой наркоман!
Эму тогда в зимней спячке без дела
Как-то махнуло и в Кипр улетело.
Я уж не помню, но как потеплело,
Эму вернулось весьма загорелым.
Только зимою мне было тоскливо;
Дни пролетали так быстро и мимо,
Падали тихо на поле снежинки...
Телик сломался непреодолимо.

4

Вдруг наступила иная эпоха.
Стал я писать и довольно неплохо,
Стал я правителем каждого вздоха,
Поэтизировал словно Бетховен.
Мне присылали хвалебные письма,
Сотни фанатов покончили с жизнью,
Все депутаты и даже министры
Хором хвалили мой дар поэтисткий.
Только смотрел я на славу с усмешкой,
Нет, ну приятно вниманье, конечно,
Только я выше, я крепкий орешек,
Словно конёк-горбунок среди пешек.
Да, времена наступили иные,
Стали мне сниться сны-грёзы цветные,
Чудились рыбы в плащах заводные,
Умный топор и мосты разводные.
После фантазии, часто бывало,
Мирно ложился спать под одеяло.
«Где же ты прежний, куда всё пропало?» -
Эму на ухо тихонько шептало.

5

Кончилось лето и кончилась осень,
Тени спадали с желтеющих сосен,
Солнце играло на улице пёстрой,
Звёзды мерцали мелодией ночи.
Сквозь наметённые снегом сугробы
Смутно виднелся день прошлый и новый.
Я, беззаботным весельем балован,
Жизнь прожигал как Сильвестр Сталлонне.
Мне предлагали сниматься в рекламе,
Пообещали дать денег нормально.
Я им сказал: «Мне рекламы не надо,
Я же и так знаменит как Петрарка».
Мне говорили, что я «very good»,
Плачет по мне пантеон-Голливуд.
«Валит туда весь осознанный люд,
Тоже вали иль другого найдут».
Жал я плечами, коверкал слова,
Думал: «Россию покинуть пора?
Я не готов...У меня здесь дела...»
Сам между тем чемодан собирал.
Глазом моргнул: вот в такси я лечу,
Пробки сметая на каждом шагу,
Гул издавая весь в синем свету,
Слово всесильное людям несу.
Аэропорт не пускает в полёт:
Дождь ледяной, срыв поставок, учёт;
Мне всё равно, я вхожу в чёрный вход.
Как же мерцает под звёздами лёд...

6

Шагом героя по трапу иду,
Думаю думу на полном ходу.
Вдруг чей-то крик раздаётся в снегу,
«Что это?! Птица?!» - понять не могу.
Голос внутри говорит: «Иди дальше,
Здесь много зависти, грязи и фальши,
Там люди лучше, добрее и краше,
Там все свои, ну а здесь все не наши.»
Что-то понять я его не могу:
«Я же о птице волнуюсь в снегу!»
Быстро к источнику звука бегу,
И разгребаю сугроб наскоку.
Нет, был я слеп, позабыл своё Эму,
В дождь ледяной прилетело по небу,
Чтобы проститься со мною успело.
Я достаю околевшее тело...
Слёзно рыдаю, кляну всё на свете:
Ваш Голливуд, социальные сети,
Моду, арт-хаус, сюжетные нити:
Вас мне не надо. Вы Эму верните!
Капнули слёзы на мёртвую птицу,
Сердце согрели, заставили биться,
Глазки открылись и голос пробился:
«Ну, до свидания, чао, бомбино... »
«Нет, расставаться с тобой я не буду,
Всё осознал в роковую минуту,
Мы возвращаемся, будет всё круто,
Я посылаю отказ Голливуду.»