н. г

Особенно если легкость невыносимая - старый бог
Повержен, другой не выдан, ты где-то между.
А арабы ведь взглядом чиркают - как о спичечный коробок.
Смотрят так, что хочется придержать на себе одежду.
(Вера Полозкова, «Это такое простое чувство — сесть на кровати, бессрочно выключить телефон…»)


Кажется, хорошее настроение и вера в чудеса — это знак.
Все старые боги низвергнуты — новый еще не выдан. Я где-то между.
И продавщица в молодежном каком-то взглядом обводит так,
что — ну, ей-богу! — хочется придержать на себе одежду.

Точно. Вот эта ухмылка, сережка в брови и кольцо на пальце.
Вот сейчас бы подойти к ней, как в каком-нибудь фильме,
и написать на бумажке свой номер, где и когда встречаемся,
сунуть ей эту бумажку, поцеловать и продефилировать по прямой линии.

Но Бог с ней, с продавщицей! Просто заплачу за новое платье —
за новую жизнь. Черное, короткое — давно таких не носила.
Ну и что? Спущенных джинсов, свободных кофт и кед уже хватит.
Пора бы побыть элегантной, кокошанелевской и красивой.

Такой вот, которые с ума сводят каждого первого встречного,
а-ля Дон-Жуаном в юбке, утонченно-изысканным Казановой.
Вот стою, смотрю в зеркало и удивляюсь: такая женщина-женщина.
Не хватает, пожалуй, только туфель на двадцатисантиметровых.

И что-то со мной не то: в солярий сходила, маникюр, покрасилась,
но чаще молчу, чаще улыбаюсь, чаще не вписываюсь в эпоху..
Неужели же новая роль-новая я-новая ипостась?
Впрочем, это не так уж плохо. В таком образе удивительно на все похуй.

Мне говорили, бывает такое: вдруг раз — и резко всё теряет какую-то значимость.
Всё, кроме себя самой и самых близких. По-настоящему близких.
Так плевать на критику, на одиночество, на оставленную без пафоса сдачу…
И легко ушла от всего прошлого очень быстро и грамотно: по-английски.

И вот иду, собираю снежинки на ресницы, улыбки, крики «гений!»,
смс-ки, звонки, зачеты, подарки, восхищенные взгляды…
И впервые на удивленный вопрос подруги «Для кого же такое преображение?»
отвечаю искренне, честно и просто: «Для себя, родная. Для себя-то тоже когда-то надо!)»

и улыбаюсь. Уже и не помню, когда так искренне и радостно улыбалась.
«Да, для себя. Не поверишь, но в этот раз для себя». И бросаю курить.
Мгновенно испаряется (растворяется в воздухе новогоднем) моя усталость,
а подруга выходит из ступора и … — «Не надо, родная. Тсс Не надо. Больше не говори».

Схожу на очередное свидание и в какое-нибудь пафосное крутое место,
а потом приеду-прижмусь к маме — она-то точно погладит по голове, поймет, простит…
Ведь для нее я — Слава Богу! — не «девочка-сука», не живая сноска к своим же текстам,
не «Анечка-дурочка», не «Анечка-лапочка», не «девочка-секс», не… 
а просто «Доченька, не грусти!»