Битвы Триглава. Алатырь. Ч. 2, гл. 1

Осторожно! Ненормативная лексика

Лешего берцы идут по грязИ,
"Думай, Лешище, не тормози.
Что мы имеем? Очень негусто,
Аналогично с бумажной капустой..."
Прошло две недели как Вася полёг,
Убийцу искать Леший в дни те не мог.
Лишь с операми слегка потрещал,
Но новый следак их, урюк, застращал.
Леший его урезонить пытался,
Но следачина упёртый попался.
Прописку хотел Лешака он узнать:
"Прописка причём? давай монстра искать!"
Достал протокола допроса тот бланк,
И от вопроса вскипел лесной панк:
"ФИО свои сунь куда хошь,
Меня ж с такой хренью, брателло, не трожь."
"Не трогать?! Да ты мужика завалил!
Я дело сейчас на тебя возбудил.
По Конституции можешь молчать,
Но лучше, бомжара, тебе отвечать!"
Леший сдержался пустить кулаки,
Бить следака никак не с руки.
"На пушку меня, следачёк, не бери,
А лучше башкой по чётче вари.
Ты даже на знаешь с чем здесь столкнёшься,
И без меня вряд ли ты разберёшься."
"Да уж разберёмся, без всяких соплей!"
С досады следак становился всё злей.
"В клетку немедленно суньте урюка,
Смотреть на него это сущая мука."
Прошло в обезъяннике душном три ночи,
С отребьем на нарах сидеть нету мочи.
Чует Лешак - зло сгущается плотно,
И от соседей воняет так рвотно.
Полночь протикало. Панк вдруг рванулся,
Как кто электродом к нему прикоснулся.
"Жора!" - дежурил ментяка в ту ночь,
"Убила кого-то сейчас эта дрочь."
Жора почухал пальцем в затылке,
И молча в тоске потянулся к бутылке.
На утро следак рвал и метал,
Стал красный он, как раскалённый металл.
Короче пришлось Лешака отпустить:
Труп номерной - нет улик, мать ятить!
"Где этот гнусный нечёсанный гоблин?!
Духу его чтобы не было тут, блин!"
На хату блатную воткнул Жора панка,
Держала её разбитная цыганка.
Дурью она торговала, овца,
И очень любила сосанье конца.
Бабе желудок спрыснув разов пять,
Леший вновь шёл того монстра искать.
"По всей этой хрени ещё раз пройдёмся,
Хотя-бы откуда плясать разберёмся."
ТипА одного тут недавно закрыли,
"Подозреваемый!" - радостно выли.
Тип был другом егеря, жертвы шестой,
Последним его видел ночью он той.
Бухали к тому же в тот вечер они,
А что было дальше, хоть в лоб звездани!
Очнулся в сыром и холодном углу,
В местном музее на грязном полу.
Он в этом музее директором был,
И пику он здесь же казачью добыл.
Ту на которой висели кишки,
"Ты, парень, любишь, смотрю потрошки?"
Директора так следак вопрошал,
И скорым судом мужика устрашал.
"Предшественник мой тут искал упырей,
Но человек по страшнее зверей."
В этом он прав был, но вот снова труп,
Матерный рёв шёл потоком из губ.
Вздохнуть с облегчением не удалось,
Но кто рвёт людей тут и где этот лось?
Девятый нашёлся в рабочем посёлке,
Менты землю рыли носом, как волки.
Работал мужик тот на Машзаводе,
С теми восьмью никакой связи вроде.
Но опер Степанов - в который уж раз,
Что-то заметил - намётанный глаз.
И к Лешему он втихоря подошёл,
"Я эта.. смтри, одну херь тут нашёл."
Явил он какой-то порватый кулёк,
Кучу верёвок оттуда извлёк.
Четыре верёвки длины все одной,
"Эту нашли мы однажды весной.
Неподалёку от места убоя,
Она не давала с тех пор мне покоя.
Но к делу пришить не смогли, блин её -
Какая тут связь: шпагат и зверьё?!
Последние три в этом месяце все,
И снова вещьдоки остались в попсе.
Одна на том тИпе, что ты завалил,
Другая на том, что Василий убил.
А эту в музее нашли мы в углу,
Там, где директор лежал на полу."
Леший взглянул. На верёвках узлы,
"Какие их, блин, навязали козлы?
Так ведь в вервольфов людей превращали,
Злым колдовством душу порабощали.
С причиной понятно, но монстр не был волком,
Ему не придумать названия толком.
Помесь гориллы с комодским вараном,
Жизня пошла... Как в ужастике сраном!
Спасибо, Витёк, с меня литр сэма"
"Да ладно. Верёвки те мне не проблема.
Херню говоришь ту ебашит ведьмак?
Всего год назад не поверил б, а так.."
"Колдун деревенский вампиров шугает?
Какой же он силой тогда обладает?
Вся нечисть в округе боится его,
А он силу ту перевёл на говно."
Торец бородатый свой Леший поскрёб,
И дальше по грязи пешочком погрёб.
В хату, к цыганке придя, постучался,
Дал ей пососать и в жопу нажрался.