Движение 108 Студент Востоковед Теория одной ночи

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++

В 90е мы играли в героев книг, которые прочитали, потому что в самих себя нам играть было невозможно, себя мы не нашли. В Советском Союзе не было ни еды, ни секса, ни Бога. Без Бога найти себя невозможно.

Иногда Студенту казалось, что в этой жизни он просто фигура на шахматной доске в разыгранной свыше кем-то партии, слава Богу, с дебютными ошибками. Арбат превращал большое в малое, малое в большое, красное в белое, белое в чёрное, одно во множество, множество в одно, высокое в низкое, низкое в высокое, светлое в тёмное, холодное в горячее, приятное в неприятное и наоборот, уменьшая и умножая наши грехи, перенося места совершённых нами преступлений с востока на запад столицы, из Перово в Крылатское, с запада на восток. Толком мы ничего не знали, ключ смекалки у нас в голове проворачивался с трудом. Менты часто вваливались к нам в офис, при этом переворачивая всё вверх тормашками, с ордерами и без, забирали, заставляя встречаться со знакомыми и незнакомыми нам следователями, которые пытались говорить с нами на интересующие их темы, нередко получая таинственные ответы по поводу секретов нашего бытия.

- Кто у вас главный? - сверкал толстыми линзами очков тот, чья задача была нас посадить. Все отвечали:

- Бита! - Для смеха, как может ветеран войны в Афганистане быть главным в ОПГ? Тогда это уже ЧВК "Вагнер". Тем более, недавно ему дали инвалидность.

- Чё я?! - кричал ментам он, звонил из кабинета однополчанам, его отпускали.

- Какие солнцевские снимались в фильме "Остров погибших кораблей"? - Там и правда в массовке, изображая пиратов, снимались солнцевские.

- Откуда мы знаем? - пожимали плечами мы. - Спросите у солнцевских!

- Не можем, - честно признавались менты, - никого там не знаем! - Один раз приехал дородный усатый господин с Лубянки, видимо, для устрашения. С порога начал с нами беседу:

- Я к вам отношусь хорошо, только не врите мне! - Как в Кремле чеченцам Ельцин. - А то спросим, вас класть по эту или по ту сторону? - Скиф пожал плечами:

- Мы сами это можем! - Глаза у кагебешника округлились, он был беззубый волк по сравнению с нами, иванами, не помнящими родства.

- Я не могу работать в таких условиях! Пошли вон! - Он выгнал нас из кабинета.

Тюрьмой нас было не испугать. Мы в любую минуту были готовы переехать из мира кубинских сигар, французских коньяков, золотых запонок, шёлковых рубашек, туфлей из крокодиловой кожи, семизначных банковских счетов туда, где дают на ужин макароны. Социально близкие пролетариату, мы соблюдали "понятия", свод законов криминальной чести вором, иконой идеи которых был Вася Бриллиант. Живя по ним, покончить с преступной жизнью на практике невозможно. Сколько существует человек, столько существует криминал, сколько криминал, столько касты, мы были элитой.

Часто доказать что-либо было не возможно! Свидетели обвинения бесследно исчезали. Что тоже было не верно, государство держало наших друзей из-за этого в следственных изоляторах максимальный срок по пять лет, люди заживо гнили. Вы представляете, что такое прожить хотя бы одному на кухне пять лет? С прогулкой 40 минут в день, которой могут и лишить. За окном зима сменяет лето, лето осень. А если вас четверо, ночью не гасят свет, и все курят? А если вас ещё при этом заставляют играть в карты, заносить на общее? Вашу кухню обыскивают? Будете страдать! В СИЗО странные светотени, свет отражается, только через некоторое время появляется тень, ждёшь её довольно долго. Это заставляет думать, не является ли всё то, что вы видите, просто естественным отражением вашего собственного света? Вечного и высшего Бога. Если из окна изолятора была видна улица, дело обстояло ещё хуже, там люди ходят, свобода! Пройдёт человеческая фигура, мука, окна-то в решётках. Тем более женщина, хочется её, надоело онанировать, и так все трусы в подтёках.

Итальянцев этим пытали в нью-йоркском MDC, следственном изоляторе, арестовывали без предъявления обвинения, сажали в камеру напротив их дома на Манхеттене в центре города, те годами по утрам видели жену, ведущую в школу детей, это было жестоко. Чтобы предъявили обвинение, надо было постучать в решку, в окно камеры, сказать, готов к сотрудничеству, всех выдам, тогда предъявят, потом следствие и суд, переведут в другое крыло, может даже в подвал, никого не будешь видеть, а так кукуй, сиди, вспоминай прошлое. Члены мафии молчали, омерта. Для них эти падения из полубогов в бесправных американских арестантов были подобны магическим превращениям живущих на небе небожителей для сошествия на землю в образы людей, не знающих на самом деле ни людских радостей и горестей, ни жизни и смерти, кукол, реально тоже не настоящих.

Джон Готти под конец жизни получил в репу от какого-то бродяги негра и так это переживал, что заболел на нервной почве раком, от которого благополучно в тюрьме же и скончался, Вор должен умирать на нарах! Человек, изменивший ход истории "козаностры", он изменился тогда, когда они с Гравано убили своего босса Пола Кастеллано у двери фешенебельной бифштексной, умер одновременно и страшно, и смешно с горькой улыбкой, жизнь над ним здорово посмеялась, надо было быть скромнее. Жили бы спокойно, и всё было бы хорошо.

Жизнь в любой криминальной группе, в том числе, и в мафии похожа на любовь. На первую и, увы, последнюю, первая любовь приходит лишь однажды, потом наступают семейные будни. Все дальнейшие попытки найти в бандитской жизни вдохновение тщетны, искра ещё может проскочить, но это не любовь. Любить воровскую жизнь значило быть готовым, сидя в тюрьме, вырезать свои коленные чашечки, чтоб не потерять масть, не выйти на развод и не встать у станка на работу. Сможет не каждый.

Научи меня всему тому, что умеешь ты,
Я хочу это знать и уметь.
Мне нельзя больше ждать, я могу умереть.
Аааа, но это не любовь! Аааа, но это не любовь!

Киян, например, пошёл в банду, когда умерла его мать, так он был зол на весь мир, Француз после неудачной попытки самоубийства, отвергнутый очередной своей мадемуазель, Манерный освободился, идти было некуда, Бита уволился из рядов вооружённых сил с контузией, Студент разочаровался в высшем образовании, схоластика, Скифа выгнали из сборной, Кастрюля и так из него никогда не выходил, он был глухарь, пребывал в Движении нон-стоп, так что сюжет "Бандитского Петербурга" не так уж и фантастичен! В криминал могли прийти и из прокуратуры, был же у ореховских Саша Прокурор, преступный мир готический, шпили и башни иногда с трупами. Пропитан он обычно мутным и тяжёлым бессилием, тебе всё равно достанутся крохи, основные деньги заберут старшие. Трудно быть оптимистом там, где каждую минуту наступает конец света. Либо тюрьма, либо могила, часто другого было не дано. Не так скоро, разумеется, но всё равно, мечты о настоящем, а будущего нет. Какое в после перестроечный период могло быть будущее?

Внешне свободный от привязанности ко всему, а внутренне ко всем возникающим в зеркале его жизни отражениям, Студент шёл в спортзал, вставал к макиваре и вводил себя в исступлённое состояние, позволяя возникать и мгновенно бесстрастно освобождаться всей своей энергии в бесконечную череду ударов по неодушевлённой цели руками и ногами иногда с ускорением.

Но даже под влиянием спорта он понимал, сколько верёвочке не виться, конец будет, по идее он не должен был иметь с Движением ничего общего вообще, у него должна была быть другая жизнь, где она? Закончив тренировку, чуть пошатываясь, он выходил из зала, брёл к припаркованной на стоянке, многих убивали на стоянках, относясь даже к звуку своего голоса как к эху, это ложно, понимая, что в Движении все сумасшедшие, образы его мира всё время раскрывали перед ними свои объятия, тесно соприкасаясь друг с другом, образуя страшный хаос, в котором многие гибли.

И эти образы, отражения в зеркале, на самом деле были произведены не зеркалом, не его поверхностью и не отражающимся в нём Движением, а скоплением, собранием вместе каких-то иногда весьма разных и сложных причин, словно что-то не исчезающее, но и не рождённое. Это было похоже на замок волшебных музыкантов, находящийся на небесах, подобный миражу в пустыне, и состоящий просто из скопления света, безо всяких  живущих в его теремах и башнях живых существ. Менты, бандиты и коммерсанты, все они были иллюзорны. Братки послабее рвали на себе волосы, начинали рыдать, зачем? Это было всё равно, что изнутри плевать в зеркало, всем было абсолютно безразлично! Студенту приходилось подниматься по жизни одному, он собирался, начинал тренировки и упражнения, если не владеешь телом своим, как можно найти путь и владеть им? Мандала Движения была пустой и огромной.

В то время Студента интересовала теория двух ночей, настрого запрещенная официальным духовенством в Азии, но тихо и тайно, почти так же тайно, как "Трактат о том, что монах не должен почитать императора", передававшаяся в горах путём линии нашёптывания в семьях верующих. Согласной ей, от ночи пробуждения до ухода в нирвану будда Шакьямуни не произнес ни одного слова, никогда ничего не произносил. Его сознание, подобно ясному зеркалу, отражало все вопросы и проблемы, с которыми к нему приходили люди, давало им безмолвный ответ, который они воспринимали в виде различных слов, текстов и образов вовне и внутри. Это происходило потому, что он пребывал в особой форме концентрации "морского отражения". В этом состоянии сознание человека подобно бескрайней морской глади во время мертвого штиля, отражает все объекты без искажений, такими, какие они есть.

Будда увидел все миры как абсолютное единство одного бесконечного ума, всё есть одно, одно есть всё, потом согдиец из Центральной Азии Фацзан расположит десять зеркал вокруг статуи Будды таким образом, что она начнет отражаться в них до бесконечности.

- Всё во всём, одно в одном,  - потрясенная этой картиной его современница императрица У Цзэтянь, наложница императора, которая фактически правила Китаем на протяжении сорока лет с 665го года нашей эры вместо него, щедро вознаградит монаха.

Вторым гением теперь уже одной ночи станет французский математик Эварист Галуа, наукой он увлечется в 17 лет, в отчаянии кидаясь в своих экзаменаторов тряпками, они не понимали того, что говорил он. Знаменитую теорию алгебраических уравнений с одним неизвестным, впоследствии положившую начало специальному разделу математики, названного его именем и ставшего необыкновенно плодотворной ветвью этой науки, теорией групп, он создаст именно за одну ночь накануне дуэли, на которой он был смертельно ранен. 31 мая 1832го года в возрасте 20 лет сразу после этой ночи он скончался. Незадолго до трагедии гений пережил разочарование в несчастной любви, в одном из своих последних писем он связал это с дуэлью.

- Я умираю, - судя по почерку, нетвердой рукой писал он в нём, - жертвой подлой кокетки...Не забывайте меня! Ведь судьба не дала мне прожить достаточно долго, чтобы мое имя узнала Родина. - Говорят, в комнате на прекрасно сделанном из красного дерева прикроватном столике с ажурной резьбой в парижской частной гостинице с чарующим названием "Фолтрие", где он постоянно проживал, он был далеко не беден, в те роковые дни лежал полу раскрытым дайджест из знаменитой "Книги сумерек". А где она, там до дьявола рукой подать.

Для самого Студента никогда не существовало таких вещей, как грех или добродетель. "Этическая система всех этих понятий защищает умы профанов, - так думал он. - Ум является мерилом всех событий и вещей, а они длятся только один момент!" Тогда ему казалось, что он не привилегированный актер жизни в Движении, как он считал, а толкователь самого его действия наподобие опытного Вора, старший брат. И если у него не было полного иммунитета от опасностей криминальной жизни как таковой, всё могло быть так или иначе, он не был подвержен страху. Кто возносится на небо, в конце концов? Воры и бандиты, читайте Библию.

Кто-то мог умереть, отравленный своими собственными представлениями об этой жизни, так сходят с ума полицейские в Америке, расследующие дела мафии, в психиатрической лечебнице закончил свои дни прокурор по делу убийства бригадира семьи Гамбино Роя деМео, но даже и без этого яда обычно от криминальных солдат оставалась только пустота, пламя задувал ветер, огня нет, а медный подсвечник все равно обжигает. Отсидел, вышел, криминал зовёт обратно. Прошла мимо женщина, запах её духов остался, призрак. Перекопали налево дорогу к метро, хода нет, ты всё равно сворачиваешь туда, когда идёшь, сила привычки, воровка никогда не станет прачкой, пела Оксана.

Студент не раскаялся, он просто остался жив, сама по себе смерть не давала статуса в Движении, умер максим да и Бог с ним. Поэтому, отбросив все, кроме работы в ОПГ, он посвящал себя только наслаждению, тратил не своё. Студент не боялся ни греха, ни адов, но знал если он будет бояться преступного мира, красивой жизни ему не видать как своих ушей. При этом в душе он всегда был бродягой, на порядок чище, чем любой из ментов. Востоковед встал и зажег на кухне свет:

- Свет совершенен, в нем нет ни ненависти, ни любви, для него все подобно сну, притом вчерашнему. Для него наши тревоги не гибнут и не возникают, не приходят и не уходят, и природа его не терпит ущерба, она недвойственна. Рай и ад, все миры для него цветы пустоты, а три времени, настоящее, прошлое и будущее равны между собой. А мы все мыслим, мыслим, мыслим и существуем...Я мыслю, значит, я - существую? Или я существую, потому что я - мыслю? Что было вначале, яйцо или курица? Собираем пустые плоды, в которые превратились эти самые цветы, используя наш пустой, иллюзорный, хитрый и изворотливый ум! Истинная реальность во всём её измерении и многообразии, не есть ли это одно? Возможно, мы сами возникаем и гибнем благодаря движению мысли! Мы умираем и рождаемся заново каждый день! И даже если мы постоянно изнуряем себя в этом мире, все наши доблести и заслуги не более, чем одна единственная мысль, исчезающая в один момент. Поэтому не лучше ли просто радоваться и быть спокойным? Ну, а кого надо, объявить кем необходимо, например, гадом.

- Средь волн морских гора Пэнлай высится, говорят,
  Там в рощах нефритовых и золотых плоды, как огонь горят,
  Съешь один и не будешь седым, а молодым навек,
  Хотел бы уйти я в небесный дым, измученный человек!

Старик с удовольствием декламировал стихи. Студент вздохнул:

"Нелегко увидеть лицо незнакомого человека на дне чашки в кофейной гуще перед тем, как встретишь его в толпе. А выйти из Движения еще труднее!" Студент и в самом деле не знал, как быть. Если бы он признал и постиг тот факт, что все мирские дела сравнимы с подбрасыванием в воздух пустых зерен, то денно и нощно бы наполнял бы свою жизнь смыслом, шёл бы на пути к освобождению. Для описания воровской жизни вполне подходит теория опущения Хэмингуэя, прямо в бригаде редко кто говорил.

Старина Хэм писал: "Если писатель знает достаточно о том, о чём он пишет, то может опустить те вещи, которые знает он и читатель, если писатель пишет достаточно правдиво, у всех будет ощущение такое же сильное, как если бы автор всё время это всё констатировал. Величественная красота движения айсберга заключается в том, что на поверхности моря видна только его одна восьмая часть. А писатель, который опускает вещи, потому что ничего о них не знает, только порождает в своей прозе дыры." - От себя добавим, в жопе. Например, Оксану Хэмингуэй бы описал примерно так:

- До чего же хороша, шлюха несчастная! - И был бы прав. А она бы ему ответила: - Сам знаешь! Не надо было спрашивать. - Потом они бы отвернулись друг от друга, и Хэмингуэй уставился бы в окно, словно ища подсказки там за горизонтом. - Так ты идёшь? - спросил бы он потом одесситку, намекая на постель. - А ты бы пошёл после всего? - ответила бы она. "Я бы пошёл, - подумал бы он, - только сначала бы тебя убил." - Чёрные дыры и есть неведение.

"Теория айсберга" Хэмингуэя заключалась в том, что автор включал в текст только небольшое количество того, что он знал, оставляя около девяносто процентов содержания загадкой, находящейся ниже поверхности написанного, этот тип письма естественным образом придавал ему версию грёзы, любой читатель наркоман, хорошему писателю не нужно обнажать каждую деталь характера или действия. Если ты опускаешь важные события или вещи, о которых знаешь, история становится только сильнее, опускать надо уметь. На зоне это обычно могут делать лучше всех сами обиженные.

Тест любого рассказа, это то, насколько хорошо то, что ты, а не твои издатели, оттуда убрали. Жизнь бригады Бати, собственно и была таким айсбергом, поведение и стиль жизни давно под водой, за их образ спроса нет, психология и мотивация там, где плавают киты, то есть Воры, на глубине, у них своя жизнь, а уж области смысла бытия вообще не видать, она на дне, только уничтожив в себе всё человеческое, можно было по-настоящему понять Движение, конечно! Их не было, и в коммерции, насосаться и разбежаться, какой тут смысл? Как серьезный писатель, Хэм не выставлял свои знания напоказ, а минимизировал, он был ярый сторонник минимализма, в его жизни не было пустых вступлений и бесконечных повторений, которым сопутствовали бы всем очевидные и несущественные детали, он просто работал, пахал как папа Карло, точно в срок выходя в эфир.

Батя думал, что Хэмингуэй покончил с собой, - говорят, жена? - на Кубе, отплыв от ее берегов на пол-бутылки виски, старик и море? Студент не стал его разочаровывать. Бита спросил:

- Утонул или застрелился?

- Застрелился, - сказал Студент.

- Его убили, - мрачно сказал афганец. - Инсценировали самоубийство? Сам подумай! У человека столько денег, зачем ему самого себя убивать?

На самом деле Хэмингуэй застрелился, произошло это в Америке, куда он вернулся со сказочного острова. Эх, Америка, Америка, скольких ты сгубила, тюрьма народов! "Смерть после полудня", больше всего Студент любил эту книгу. Альтер-эго Хэмингуэя, старая леди, его просто поражала. Он часто читал её сам себе вслух, как писатель, проверял, сбивается или нет на ноты попугая, если сбивался, то прекращал. Уходил в учебу, научные исследования, единоборства. Не все было гладко с дикцией.

...Все годы в ОПГ мы как-будто жили в теле, слившемся с адским пламенем, на нерве, каждый день жизнь сотни раз убивала нас, чтобы потом воскресить, оживить для новых мучений. По утрам на кроссе, потом в качалке, потом в сауне и ресторане мы ощущали себя в небесных сферах, вкушали амброзию, когда нас вызывали к Ворам, пили расплавленную бронзу, среди них были любители простых решений, могли отправить тебя в ад. К таким нельзя ходить одному, вот моя шея, получите. Надо было просить обосновать.

В сентябре 1991го года известный дальневосточный Вор в законе Джем, глава ОПГ под названием "Общак", одной из самых кровавых, и человек семь-восемь из его окружения приехали по своим делам в Хабаровск из Комсомольска-на-Амуре. До вечернего поезда, идущего обратно в Комсомольск, они скупили все билеты в мягком вагоне, водка лилась рекой, икра, крабы, находились дома у смотрящего по хабаровскому краю по кличке Пудель, тюремный стаж которого был 20 лет, он был другом Япончика, жил с женой и шестилетним сыном жили в однокомнатной квартире, по жизни Владимир Пудедь был почти святой.

В процессе застолья Джем изрядно выпил и стал засыпать, хотя время было еще дневное, заложить за воротник Джем любил. Его уложили на диван в комнате, которая считалась у смотрящего спальней, охрана Евгения Васина, таково было настоящее имя Джема, находилась в гостиной, они смотрели видео. Чуть-чуть порно, чуть-чуть Брюса Ли.

Накормив гостей и оставив на столе все необходимое, спиртное, мясо, рыбу, Ира, так звали жену Пуделя, пошла после обеда в спальню. На диван-кровати там уже отдыхал
Джем, босс всех боссов Дальнего востока. Ира не раздеваясь прилегла на раскладушку у противоположной стены и заснула. В той же комнате стояла детская кровать, в которой спал их шестилетний сын Сергей.

Минут через двадцать Ира вбежала в комнату, где находились все растрепанная и заявила, что ее пытался изнасиловать Вор! Пудель и несколько человек из Комсомольска кинулись в спальню, где увидели на диване совершенно голого Джема, который делал вид, что он спит. Ира рассказала, что в тот момент, когда она заснула, на нее навалился голый Джем, одной рукой он срывал с нее одежду, другой закрывал ей рот. Окончательно проснувшись и поняв, чего он хочет, она столкнула его на пол и убежала! После рассказа Иры наступила гробовая тишина, все были потрясены. Минут через пятнадцать прибежал их шестилетний сын, заявил, что к нему только что в другой комнате приставал голый дядя.

Отец ребёнка Пудель предложил ему выйти на улицу для разговора. Но он вышел не один, а с наиболее приближенным к нему Вором Олегом "Стрелой". На улице, сев за руль стоявшей у подъезда спортивной машины, Пудель предложил Джему сесть с ним рядом. Последний сделал это лишь после того, как за спиной Пуделя на заднем сиденье пристроился Стрела. Такое прозвище ему дали не даром, в драке он был очень быстрым. Если бы не Стрела, Пудель поехал за город с Джемом вдвоем, наверняка один из них после той поездки бы не вернулся. В лесу Пудель предложил Джему признать свою вину, тот сказал:

- Врут всё женщины! Хотела нас с тобой поссорить.

Убедившись, что он не собирается ни перед кем извиняться, Пудель сказал ему, что он должен покинуть его квартиру, после чего хозяин Приморья вместе со всей своей свитой укатил. А как бы поступили вы на месте Пуделя?

Когда после работы Студент легкомысленно развлекался в компании проституток или парикмахерш, или медсестёр, как-то одна парихмахерша взяла его за член во время стрижки, вторая обняла за шею:

- Крепче за баранку держись, шофёр! - Он называл их "мамочки":

- Мамочка, дай потрогать сисечку! - Ловя тончайшие наслаждения, иногда он был счастлив, как солнце и луна, тело его изучало так много света, им можно было осветить все четыре континента, а иногда впадал в депрессию и болел, духом перерождаясь между в глухой океанской пучине, унылой, темной и бескрайней, не спасала продажная любовь! Деньги не могли купить настоящую. Душа его иногда жила в такой тьме, что невозможно было даже разглядеть своих собственных рук и ног, не то, что чьих-то сисек. Все равно, какого бы вида счастье в течение дня не было нами достигнуто, невозможно было никак на него положиться, оно не имело даже никакой преходящей ценности. Оно было как бабье лето, жара, наступающая в дни становления осени, сначала жарко, покрываешься потом и испариной, потом зима.

- Время... - сказал востоковед. - Что мы знаем о времени? Оно может быть в виде многих эпох или мгновением, но то, чем оно кажется, коротким или длинным, зависит только от наших ощущений. - Батум рассказывал, в расстрельном коридоре в Бутырке, был такой с камерами, где сидели смертники, время тянулось медленно. Если вы поймете высшее время, превосходящее настоящее, прошедшее или будущее, вы просто не сможете его описать. Это как если бы немой пытался рассказать свой сон. В древних книгах говорится, что хотя существует много времен, точного времени нету. Всё зависит только от нашей привычки ко нему, включая любой его порядок в качестве взаимной договоренности, концепции о том, что появилось раньше, а что позже. У евреев новый год осенью, а у китайцев - весной. Интересно, когда учитель говорил ему о времени, Студенту всегда казалось:

ЭТО УЖЕ БЫЛО

Вот так же они где-то когда-то сидели, говорили примерно о том же и в той же компании. Врачи объясняют это усталостью человека. Эзотерики оком прошлого. Дзен-буддисты никак не объясняют. Откроешь рот, расколешь истину.

- Так можно далеко зайти, - сказал Студент, он привык со словами быть осторожным, - так вы скажете, что не существовало и истории!

- А что вообще существует вне нашего сознания? - сказал старик. - Где сейчас романовская династия? Великая стена? Это новодел! - спорить с профессором была вещь трудная.

- Её, - ровным голосом ответил Студент, любой спор это тоже сон, проснувшись, он уходит, - нет! - Тем более, он у старика он был гостем, спорить с хозяином дома не вежливо.

- Не исследуй корень вещей, исследуй корень ума, - сказал старик. Его приглашали в школы каратэ объяснять восточную философию. - Что будет, если разорвать цепь мыслей? Каким было твое лицо до рождения? Современное общество, это вор, незаметно похищающий у нас медитацию. - Студент быстро сказал:

- Жизнь Ворррам! - Сегодня утром он извергался гейзером в женщину. В потное существо, вонючее от спирта и полное похоти, снял её на Киевском, она принимала это, его сперму. Слово "дьявол" тоже надо писать с большой буквы.

- Если золото и камни, Бог и черт, добро и зло станет для тебя одинаковым, наверное озадачит выбор между раем и адом? Зачем ждать будущих воплощений? Можно овладеть изначальной твердыней прямо сейчас, здесь! Войти в башню замка из слоновой кости. Сознание ума проявляется как время. Когда время создается, определяющим является то, о чём договорилось большинство людей в соответствующих временах и местах, реальность времени в фиксированности не существует. - Манерный сказал, недавно дочь закатила ему истерику. Получила двойку, он её выпорол подтяжками.

- Папа, зачем мне учить историю, когда умер Ганибал, он ведь уже умер?! - Она была характером в папу. - Ганнибала нет с нами уже давно! - Манерный подумал и сказал:

- Земля пухом. - Дочь расстроилась.

- Фиксации нет, мы ее создаем, - сказал старик. - Как всегда то, с чем соглашается большинство, мыслится абсолютом. Поэтому, - он хитро улыбнулся, - вся эта литература, музыка, география - препятствия ко всеведению.

Студента осенило, он всегда был жертвой мнения большинства даже в Движении. В прошлом году вместе со всеми пил чай для похудения, по утрам дико болел живот, дошло практически до больницы! Хотя на лишний вес никогда не жаловался, мало ел. Все гоняли вес, и он гонял, на миру и смерть красна, так повелось, организованная преступность есть взаимная договоренность. На самом деле это не абсолют, потому что соглашение может быть изменено, тебя не больно зарежут, чик, и ты уже на небесах...Часто это делают лучшие друзья.

А красные? Сколько раз изменяла свои лозунги КПСС, как-будто нет кармы? Большинство на съездах сразу становилось меньшинством, потом суд, своих не жалели, что тут говорить о преступниках? Всё это освещало ложный образ, демонстрируя ненадежность времени. Его не существует, это только концепция, концептуальны и религиозные книги, Библия, Тора, Веды, сутры. В воровском времени и местах тоже были споры по поводу концепций и порядка большинства и меньшинств. Тюремные понятия старались придать временам и местам конкретность. А как иначе? Мы ведь опираемся на сознание, без сознания ничего нет. И у каждого в голове по своей собственной Вселенной, сколько Воров, столько мнений. Когда мнения входили в конфликт, начинались войны.

"Великие силы Поднебесной, долго будучи разобщенными, стремятся соединиться вновь и после долгого единения опять распадаются", - так Студента учили в ИСАА. С этого начинается первая глава китайского классического романа "Троецарствие", всего их четыре. Три героя дают клятву в персиковом саду, потом понеслась! Последняя заканчивается следующим образом: "Поэтому говорится, великие силы после длительного единения непременно разобщаются, а после длительного разобщения воссоединяются вновь." Мудро! Все, что появляется, исчезает, и всё, что скрыто, опять проявится точно. Время и место возникают, как создание концепций и привычек, мы сами создаем время:

 - Время Луны это время Луны,
   У нас есть шанс, у нас есть шанс
   В котором нет правил!

Правил действительно почти не было, обычный мир был истец в нашем судебном процессе, наклеивал на нас ярлыки.

- Да, - сказал Студент. - Кто создан луну? Я создал! Время даже логически неконцептуально. Манифестации истины нельзя полагать только как в определенном образе внутри времени и пространства, они вечны... - Старик, видимо, стремится к безумной мудрости, потенциалу, скрытому внутри нас, отсюда и опиум! То, о чём не говорил Конфуций, архетипы и символы слезы мака. События, которые происходили со нами в 90х не имели источника в отдельном индивиде, они несли в себе свойства всего человечества.

- Давайте ещё выпьем чая? - спросил Студент. Серединный путь не в середине.

- Чай, это хорошо, - сказал старик. - Продирает капитально! Вот кофе...Мне кажется, кофе это опять создание некоего третьего состояния между утверждением вечности и ее отрицанием, христианство это вино, чай буддизм, кофе это ислам.

"Сказано отлично, - подумал Студент. - Слишком много материализма всегда переходило в нигилизм, в этом вся беда современного мира. Хэмингуэй иногда писал стоя на одной ноге не потому, что ему было не на чем сидеть, потому что он сразу писал начисто, боялся править, чтобы не порезать своего ребёнка."

Студент начал читать стихи:

- На этих тонких каблуках меня зовешь ты среди ночи.
  Но нет, нам ночь молчать не хочет, а хочет страсти впопыхах,
  Как горсть песка, как первый лед, неразговорчивость в апреле,
  В любовь играть я не намерен, а только двигаться вперед.
 
  И, синтезируя в сонет, в ту сущность выше философий,
  Цедим сквозь зубы: - Мы не бросим, не предадим любви наш след!
  Лететь, бежать, какой же рок творить вдруг может эти вещи,
  любовь, мосты, мужчин и женщин, сады, беседки, сто дорог?
 
  Красив полночный зодиак, хотя и страшен мощью тоже,
  И нам любовь судьбы дороже, хотя бы в ней упасть во мрак!

Востоковед долго молчал, потом сказал:

- Хорошо, ты пишешь как монах! Древние даосы, доказывая, что в триграмме пятая черта снизу "царь" на самом деле стоит ниже самой нижней, шестой, как вы символизирующей отшельника. То же утверждал и Лосев, император всея Руси по сравнению с чернецами из Оптиной пустоши ниже плинтуса!

конец эпизода

на фото: в центре Джем, справа Стрела из архива автора