Смейтесь, милые! Из переписки с друзьями

* * *
Дорогой друг, один мой приятель-космонавт расказал такую историю. Попал он на орбите под метеоритный дождь, а зонтик по техническим причинам не раскрылся. В обшивке корабля - 37 пробоин. И он их заткнул ватой из тёплых штанов для выхода в открытый космос. Программу с трудом, но выполнил, приземлился. Дали ему звезду Героя. И объявили выговор за порчу воинского обмундирования…

* * *
Голубушка моя, Вы умница, пусть и хохотушка. И правильно, смейтесь. Это замечательно, когда женщина смеётся! Она так меньше страха вызывает...

* * *
Милый философ, встретил я как-то в одной древнегреческой газете такое чудное изречение: "Жизнь наша напоминает игрища с торжищем: одни приходят состязаться, другие - торговать, а мудрые - наблюдать..."

И что, тебе обязательно надо в звёзды пальцем своим тыкать? Если ты мудрая - сиди у окошка и наблюдай в телескоп за ходом светил, думай. А что придумаешь - людям расскажешь...

* * *
Она мало кому позволяла себя трогать, введя очень уж высокий имущественный ценз...

* * *
Кто сказал, что нам нечем гордиться? И пусть всё японское - лучшее, но - кроме наших женщин…

* * *
Любовь, согласие и взаимопонимание – безусловно, от Бога. Однако, соглашаясь, женщина обычно говорит: "А, ладно, чёрт с тобой…"

И своим согласием вы, милые женщины, примиряет меня с этой чертовской братией...
А одна из очаровательных моих собеседниц сказала, что заявление это совершенно логично с точки зрения  их женской "неправильной" логики. И мужчинам не хватает лишь чуть-чуть мозгов и капли иронии, чтобы легко принимать маленькие женские слабости, которые абсолютное большинство мужчин выводит из себя и не приводит никуда. А они так украшают женщин…

Я подумал слегка и согласился.  И даже более того! Хотя фраза "Сила женщины в её слабостях" стала уже такой банальностью... Однако, чем истина банальней, тем истинней. И мудрость мужчины не в том, чтобы прощать женские слабости, а в том, чтобы относится к ним с почтением!

* * *
Мудрость – это когда уже не важно, как ты выглядишь в чужих глазах, гораздо важнее, как ты выглядишь в своих собственных.

* * *
Вэл, друг мой, знаешь, что я подумал? И что это я в последнее время уж больно в лирику ударился? Вроде как никаких к тому предпосылок нет и не было. Семь женщин бросил я, восемь бросили меня. Всё, как обычно. Подумал. И мысль меня пронзила! (Как красиво я сказал: пронзила! Как будто мысль моя стрела, а не пиявка. Или вобла с душком в дохлой тине воображения...)

Мысль, значит, пронзила. Аж насквозь почти! Это же я прячусь от действительности... От всего окружающего кошмара: лжи, насилия, беспредела, хамства, воровства и пошлости. Не то, что страшно мне стало, а гадко и тошнит. И я ныряю в воспоминания, где солнце ярче, воздух свежее, вода мокрее. А уж девушки... Нет, женщины и сейчас ещё ничего, но девушки тогда были лучше, без всякого сомнения. Как вспомню... нет, не буду вспоминать, а то опять корвалол и не уснуть. Да... А ты девушек вспоминаешь? Или я один такой урод-извращенец? А чего такого уж особенного, почему и не вспомнить хорошее. Девушки-то и вправду хороши были. Да ладно тебе, дружище, сознайся: хороши ведь были? Ну, вот, то-то же. А то ишь...

В том, что всё будет хорошо, я уверен. Сначала навалится удушливая тьма, потом - будто свет забрезжит в конце тоннеля, и голос, словно прям в голове твоей, пророкочет: "Что, голубь, доскакался, допрыгался, докатился? Писец тебе! И не надейся!" И это значит - всё. Можно расслабиться и выдохнуть...

Обнимаю тебя, дружище! Не бойся, это не заразно...