Каторжанка. Рассказ

Любовь с первого взгляда, небесная,  своего рода безумия - thea mania - безумие от богов….
Если есть любовь на свете, - а она есть! - то она недалека от безумия.
                Марк Туллий Цицерон.
               

Каторжанка.

Рассказ.

  Двадцатипятилетний граф, поручик Молодцов Сергей Иванович ехал на тарантасе со своим кучером в сторону Тифлиса, чтоб проведать престарелую мать, графиню Молодцову Анну Сергеевну, и, в связи с ее здоровьем, намерен был подать в отставку. Он служил во втором отделении тайной полиции, в основном занимался  «инакомыслящими», той молодежью, которые уже был заражены герценским бредом-теорией «русского социализма», жил под Тифлисом в селе Севони, на своем поместье с прислугой, где по долгу службы бывал редко, а земельными угодьями, живностью, особенно с табуном чистокровных арабских скакунов и лошадьми карабахской породы, которые были его гордостью, занимался отставной прапорщик Петров Алексей Петрович. Мать Молодцова, графиня Анна Сергеевна, принадлежала к старинному роду знатных дворян и была потомницей столбовых дворян. На кавказской войне она потеряла мужа, графа Молодцова Ивана Ивановича, и двух сыновей, что сильно повлияло на ее здоровье, оставался единственный потомок знатного рода ее младший сын, Сергей, за жизнь которого она молилась денно и нощно.
– Ваше благородие, - обратился к поручику кучер Федот, - Ваше сиятельство, изволите прямо ехать к матушке Анне Сергеевне или в прямо поместье, проведать вашего приказчика?- спросил кучер.
- Нет, Федот, матушка и так заждалась, - неохотно ответил поручик, - да день начинает вечереть, на обратном пути, а может, и нет, завтра утром сразу на службу, там, в каземате, следует допросить трех «революционерок», весьма идейных, образованных, одна даже училась аж в Московском университете, слишком «крепкий орешек», пишет  в депеше московская жандармерия. Тарантас проезжал по деревянному мостику через один из рукавов Куры.
- Направо село Севони, Ваше благородие, где ваше поместье, а скоро окраина Тифлиса, небось, матушка-то будет очень рада увидеть вас, - прошамкал кучер.
- Да очень будет рада, - усмехнулся поручик, - опять начнет свое резонерство насчет женитьбы, а на кого прикажите узнать, а? Может, взять да и жениться на простой деревенской молоканке-крестьянке, а? они-то хоть жеманством, дурными манерами кокетства не заражены и чисты, их потомство здоровое. Тарантас подъезжал к Тифлису и кучер не заезжая в город, лошадей повернул и по узкой улице подъехал к двухэтажному особняку Молодцовых. Садовник, он же сторож, увидев хозяйский тарантас, бросился открывать ворота, извещая прислугу о прибытии Их сиятельство. Он не обращая внимания на прислугу, которая стояла на крыльце, кланяясь, бегом поднялся на второй этаж, находилась опочивальня графини Анны Сергеевны, застал ее за домашним иконостасом, она стояла на коленях шепотом молилась, поручик, дождавшись, когда мать закончить молитву, опустился на одну колену, и прижался губами к ее рукам, целуя их.
- С приездом сынок, - обрадовано  произнесла графиня, - наконец-то, Ваше сиятельство, удосужился навестить свою престарелую мать.
– Здравствуй, мама, ты еще не так стара, и прошу тебя не осерчать на меня, служба отнимает много времени, - поднимая ее, и вставая сам, виновато произнес поручик, хотя знал, что с каждым днем скоротечная чахотка основательно въедается в ее плоть и зарубежные лекарства, привезенные из Франции, кажись, оказались менее эффективными. Утром поручик прибыл в каземат, где томились разные преступники, тати, занимающихся татьбой, а в отдельной камере сидели трое женщин – ссыльные, высланные из России, за революционный бред, и поручику предстояло определить их вину, направить на принудительную работу, как можно более вредными условиями. Тюремное начальство знало поручика, который занимался только «политическими», сопроводили его в отдельную уютную комнату, где обычно он проводил допросы. Первую «преступницу», Ларскую Марину Алексеевну, конвой привел в комнату допросов, и внешний вид арестантки ошеломил поручика, ее верхняя одежда была порвана, на руках, на лице имелись следы побоев.
– Вызовете ко мне начальника тюрьмы, - чуть ли не в бешенстве закричал поручик.
- Вы знаете, что инструкция внутреннего режима в каземате запрещает применение насилия к заключенным, физической силы к задержанным и другим категориям арестантов? - закричал на начальника тюрьмы поручик, - откуда у нее синяки, следы побоев, а? Худерба, плешивый, страдающий косоглазием, начальник каземата от ярости поручика опешил.
– Не могу знать, Ваше благородие, наверняка, кто-то из конвойного взвода, разберусь и доложу, - вытирая лоб от пота белоснежным платком, отчеканил начальник тюрьмы.
– Давайте знакомиться для протокола, - начал было Молодцов, - меня зовут Сергей Иванович, и мне поручено определить степень вашей вины и, естественно, наказания. 
– Степень вины, и по какой же нравственной шкале она определяется, господин поручик? Да, до высылки на Кавказ я посещала кружки Огарева, в университете изучала «Думы Рылеева», что есть, по-вашему, преступление, которое может расшатать основу уже разложившегося царизма? Вот за это меня унижают, бьют, выслали на Кавказ и теперича нахожусь в плену у Ахилла, как Хрисеида, - с ухмылкой тихо произнесла она.
Боже мой, какая она красивая, белокурые волосы, голубые глаза, изящный стан, и ее содержат в вонючем каземате, подвергая унижениям, побоям, главное, она ведь не бомбистка, не террористка, справедливо ли все это? – подумал поручик.
– Мне известно, что вы учились в словесном отделении Московского университета, владеете французским, итальянским языками, весьма солидное образование, - записывая в протокол,  произнес поручик.
- Да, всё это верно, а во время ссылки постараюсь выучить грузинский язык, язык  Руставели, который был любовником царицы Тамар, ее придворный поэт, посвящал ей свои оды, мне интересна история этого необыкновенного воинственного народа, пережившего нашествия арабов, персов, и сумевшего сохранить культуру, традиции, о Тимуре, Давиде Строителя и, наконец, о Метехском замке – цитадели грузинских царей, а жаль, мне это не удастся, кстати, а вы знаете грузинский язык? - всплакнув с горечью, произнесла эта Геликонская дева. У Молодцова защемило сердце, нет, во что бы то ни стало, надо ее отсюда вытащить, но как?
– Да я знаю, грузинский язык, ведь мои предки родились и выросли здесь и в начале девятнадцатого века в составе русской армии освобождали Грузию, Азербайджан от персов, так что я себя считаю грузином тоже, - с гордостью ответил Молодцов. Он снова через конвоира вызвал начальника тюрьмы.
- Вот что, Алексей Иванович,  - обратился поручик к нему, когда он появился, - дайте им возможность помыться, выдать чистую одежду, пусть тюремный лекарь окажет Ларской медицинскую помощь, а я поговорю с местными меликами, чтоб их трудоустроить, так  указано в депеше, а надзор будет осуществлять волостная полиция, вы все уяснили что, я вам приказал? - резко проговорил поручик.
– Да, Ваше благородие, все будет исполнено, - четко доложил начальник тюрьмы. Молодцов написал короткую записку Ларской: «я вечером заеду» и протянул ей, она, прочитав записку, вернула ее обратно поручику, и конвоир увел ее в камеру. Вскоре он покинул каземат и поехал к двум своим друзьям-меликам, которых знал с детства, чтоб предложить им двух других «революционерок» в качестве служанок.
– Понимаешь, честь не позволяет, чтоб они мыли эти вонючие сортиры под издевкой конвоиров, пусть поживут у вас, а потом решим дальше, что делать с ними, - убеждал своих друзей Молодцов. Вечером два щегольские экипажца подъехали к каземату, и сам начальник тюрьмы вывел всех трех женщин на задний двор, двое сели в экипажец мелика – горного князька Самсонова Семена Петровича, арестантка Ларская в экипажец поручика Молодцова. Экипажец поручика Молодцова, проезжая, мост направился в село Севони в родовое поместье Молодцовых.
- Алексей Петрович, - обратился поручик к своему приказчику, - со мной гостья, прикажи служанкам, чтоб дали ей возможность принять ванну, переодели ее, а ты определи ей комнату рядом с моей мастерской на втором этаже, я возвращаюсь в Тифлис, матушка хворает, приеду через два дня, вот еще, Алексей Петрович, пусть табунщики объездят молодого карабахского жеребца, в горы на охоту собираюсь, поживу в охотничьем домике малость отдохну, - попрощавшись, уехал. Он пока не мог избавиться от противоречий и сомнений, наполнивших его внутренний мир,
-«гамлетовщина» какая-то, - с иронией подумал поручик, поторапливая кучера Федота.
– Я, офицер тайной полиции, без причины на то освобождаю арестанток, вместе того, чтоб отправить их на каменоломню, откуда такая жалость к врагам государства, а? тут пришел, увидел и влюбил в себя, она, что, ворожея что ли? что с тобой происходит поручик Молодцов, а? жалость растопила лёд в твоем сердце, так что ли? тут уместны грибоедовские слова отчаяния: «Ах, Амур проклятый!». Поднимаясь к матери, он заметил, что она уже не может обходиться без помощи служанки.
– Если ты, Молодцов по-настоящему влюблен, то следует поторопиться, привезти Марину в особняк, чтоб мать благословила наше супружество и, дай бог, что супружество не станет нам мукой, как говорил классик, и эти «узы Гименея» оказались прочными. 
– Как себя чувствуешь мама, - садясь на край дивана, с унынием в душе спросил Молодцов.
- Помнишь у Батюшкова: «Парка мои дни считает, отсрочек не дает», наверное, Мойры решили обрезать «нить моей жизни», - произнесла она и попыталась улыбнуться.
– Мама, я хотел тебя познакомить с одной дамой и получить твое благословление, если, конечно, ты не против, - нерешительно произнес поручик. Она устало кивнула головой.  Завтра же нужно ее привести сюда, а то можем не успеть, - подумал Молодцов. Врач, который за большой гонарарий неотлучно находился в особняке и занимался лечением графини, обреченно помотал головой.
- Простите меня, Ваше сиятельство, дни графини сочтены, следует быть готовым к наихудшему исходу. Молодцов зашел в свой кабинет, наполнив дополна фужер коньяком, залпом выпел.
 Наваждение какое-то, влюбился, не зная в кого, ведь я о ней ничего не знаю, кроме, того, что написано в полицейском донесении, это что, такая злоехидная насмешка фатума? Он, не раздеваясь, лег на диван, все еще продолжая думать о событиях последних дней.
  Служанка Лейла привела Марину Ларскую в ванную комнату, где стоял большой котел для водогреи, под которым топился дровами чугунок.
Лейла наполнила ванну теплой водой: вот  барышня тут душистое мыло, полотенца, нижнее белье и махровый халат, а одежду  можете выбрать сами в шкафу в вашей комнате. После вонючего казематного лежака лежать в теплой ванне показалось Марине раем.
- Вот это да, - усмехаясь, подумала она,  поручик-то, кажись, влюбился, сам тоже хорош, красив, прямо-таки исполин и от него веяло одеколоном «Кельнская вода», а дальше-то что? Он в дальнейшем что, будет мною пользоваться как наложницей? тогда тут уместны пушкинские слова: «Ужели ей остаток горьких юных дней провесть наложницей презренной?», в этом случае я вынуждена буду согласиться жить с ним без брачной записи, не говоря уж обвенчаться в церкви, это уже утопия, - продолжала мучительно думать Марина. Пришла служанка, Лейла принесла еще полотенца, но Марина еще продолжала наслаждаться теплой ванной.
– Барышня, как приведете себя в порядок, я зайду и проведу вас в столовую ужинать или вам ужин подать в комнату? – спросила Лейла.
- Нет, нет, я как все в столовой, - поспешно скороговоркой ответила Ларская. После короткой дремоты, Молодцову не спалось, все еще смешанные чувства, взбудораживая рассудок, не давали покоя, и едва рассеялись утренние сумерки, когда Нефела собирала остатки черных туч с неба, он встал, оделся, послал камердинера за кучером, чтоб тот подготовил экипажец для поездки в поместье. Решение было принято, он поговорит с ней, как говорится, предложит руку и сердце, а потом они проедут по магазеям, он купит красивую дорогую одежду и украшения персидских ювелиров и во время ужина представит ее  матери, прося благословения.
– Мы вас так рано не ожидали, Ваше сиятельства, - встречая его, молвил приказчик.
– Все в порядке, Алексей Петрович, проводи меня, пожалуйста, до комнаты Ларской, - тихо произнес поручик. Он с волнением постучал в дверь ее комнаты и, услышав ее полусонный голос: «войдите», открыв дверь, вошел. Она находилась в ночной сорочке из кисеи и испуганно отодвинулась на край дивана.
– Сударыня, я пришел сообщить вам, что вы любы мне, желаю на вас жениться, конечно, с учетом ваших условий, пусть это вас не удивляет, я сам не понимаю, что же происходит, и объяснить свое решение не могу, - не поднимая головы, выпалил он, - я буду в своем кабинете-мастерской, где я иногда занимаюсь живописью, как позавтракаете и приведете себя в порядок, мы поедем в город по магазеям и потратим много денег на покупку вещей, я не спрашиваю ваше согласие, если нет, тогда вы будете реабилитированы и вернетесь в Москву, и так решение за вами, - и вышел из комнаты.
– Вот это воля, поступок, я супруга графа, сумасшествие какое-то, бред, прекрасный эпилог – арестантка превращается в графиню, и взрыд, и плач, и хохот, как говорил классик, и кто же обуял его дивный ум, а? и тут уместно вспомнить некрасовские слова: «Где я? Где? цепенеет мой ум», и громко захохотала. Когда она, постучавшись, вошла в его кабинет, он рисовал поручик спросил, если готовы, то едемте. Он через сад привел ее на задний двор особняка, где была конюшня, русская баня и другие постройки, кучер Федот возился у экипажа.
- Все готово, Ваше сиятельство, едемте?
- Сначала Федот к торговым рядам, а затем к магазеям купца Сорина, где можно купить все, и давай поторапливайся, - недовольно буркнул Молодцов. В магазее готовой одежды их принял сам хозяин Сорин.
- Ваше сиятельство, граф Сергей Иванович, добро пожаловать в наши скромные пенаты, что изволите? - Вот это раболепие, подумала Ларская.
– Извольте показать этой даме все, что у вас есть из готовой одежды, желательно европейской моды, - буркнул недовольно Молодцов. Купчишка, почувствовав удачу, тут же Ларскую повел в отдел готовой одежды.
– Тут не хуже, чем в Москве, - обращаясь к поручику, чтоб разговорить его, тихо произнесла Ларская.
– Выбирайте, что пожелаете, самое дорогое, что понравится. Она послушно выбрала платье из парчи, шанжана, муслина  и муара, пошла в примерочную.
- А размер обуви у барышни,  какой, тут недавно привезли туфли на каблуках итальянской фирмы, - через занавески спросил купчишка.
– Тридцать девятый размер - коротко ответила она. Она, отодвинув занавеску, пальцем поманила поручика в примерочную.
- Все эти платья мне, нравятся, но цена сумасшедшая, а денег хватит?- будто издеваясь, спросила она. От нее веяло духами дикого жасмина.
- Хватит, - коротко ответил он. Потом они прошли в отдел антиквариата.
– Теперь выбирай себе украшения, Марина,- тихо сказал Молодцов. Он впервые назвал ее по имени и сразу на «ты».
– Покажи нам то кольцо с геммой и с камею и те воущесцы с изумрудной  отделкой, - велел граф купчишке. Он сам надел кольцо на ее палец, к воущесцам он купил кулон с такой же отделкой и сам, расстегнув фермуар, надел на ее шею.
– Пусть привезут счет в поместье моему приказчику, и он оплатит все счета, - бросил Молодцов и, взяв упакованные вещи, вместе с Ларской направился к выходу.
– Давай, гони, Федот, поедем к матушке, пока не начало вечереть. Он, держа ее за руку, потащил на второй этаж в комнату матери. Две служанки помогали графине вставать, держа под руки.
– Матушка, вот моя возлюбленная, благослови нас, молю тебя, - вставая на колени, взмолился Молодцов. Графиня знаком велела служанке снять икону Богоматери со стены, держа трясущими руками над их головами, коротко сказала: будьте счастливы, мои дети. Они уже вечером приехали в поместье, он помог нести ее вещи в ее комнату и хотел выйти, но услышал ее молящий голос.
- Оставайся Сергей, не уходи, пожалуйста, - и он остался…

Эпилог.

Как говорил великий Поэт,
Для сердца закона нет,
Я закончил свой рассказ,
Создав в нем любви живой образ.
Не намерен расписать их судьбы,
Их семейный быт, семейные тяжбы.
Их супружество благословит Гименей,
Их сиятельство будет счастлив с ней.
Поэтому ходит молва – любовь зла,
Сам не зная, полюбишь козла…

Конец. 14-18.12. 2010г.  м.м.Б.