Каламбуры 700

   Привезены призы с Канн Ирою. И я глазами их сканирую. Её действия исконны рою и я под это дело рою, рою.                Трамплин разыскан – ныряю, но я достигну так не Рая.
   Я занимаюсь тел игрою, даю описание их рою. Конец игры же, конец и грыже.
   Сгнили там великаны. Ты перестроить вели Канны. Эх, игры злы и локти грызли. И грозили им грозы или лапшу на уши им грузили. Играли мы там в Поти шало. Наверно то
их потешало. Потеешь Алла! Потише Алла! Ты нас тем, верно, потешала. Ты что в Поти ешь Алла, барахтаешься в поте шало. Привезла портрет с Канны, а губы то потресканы.
   Портрет потряс Канны, но не вызвал раскаяния. Посещал раз Канны не я. Нет от треска отрезка, но это наверно треска.                Не любила Настя нули – за то нас тянули!
   Ходит дама в шикарном платье, ты ей за то плати-плати. И сплетни вокруг плети, они бьют как плети. Дамы до молились, что дома с бетона лились. Дома лили, Бога до моли-
ли. И сидит дама Лиля. А её хахаль, что нашёл в Лилле и ему спиртного влили.
   А там дом или, где попу мы домыли. А домыли дамы ли, площадью до мили. А те, кто в магазине всё домели, небезразличные до мели. Они сигаретами дымили и дым ели еле-еле. Тянули провода мы – по ним передали права дамы. Он сказал: «У, мадам!  Я тебе
ума дам». Или просто вставлю ума. У меня дел уйма. Проверяйте права дам.
   Не доверяйте проводам. Если крен в право – дам, значит: прав был Адам.
   Молочко да отруби, сало им да, отруби.                Знаете, вы дом, он страшен видом.
   Разыграли те лото и вынесли тело то.                Толстый иди том – написан идиотом.
   Толк добыт тем, кто добит, а его труп поклонник теребит, он в тире бит, потерял в сорти-
ре бит. Кричат те рябит, и народ его теребит. И торопит и тор опит и тор опыт – так вопит, что стакан выпит.                Ларчик мозга ли пустой там размножают липу. Стой!
   Помнят, однако, леса и звук крутого колеса. Везла одна кол Леся, по дорогам колеся.
   И видно по Люсе она на полюсе она с плюсом. И потому сплю сам, что я с большим плю-сом.                Про твоё протеже да дела про те же. Приобрели телеса тесные те леса.
   И свет потушен в поту жён. За души ли затушили, за туши ли задушили.    Газы их задушат - помоев зад ушат. Переживает за души ад.                Потом он покрылся потом.
   Вот она жизнь жён с которых ресторанный пар сжижён.                Удалю зло удалью.
   Он про замки пел, а сам кипел. А сто он самке пел?  Самки любят возводить замки, арабские самки посожжены под замки.                Кричат без устали – она безуста ли?
   И он всех сминал За пазухой он с миной и с воров сменой ты всех сминай. Потом у семи нар проводил он семинар.                Что лучших нет жителей, сильно, не тужите ли?
   Уста лая говорили, что она усталая. Слово в устье лает, землю матом устилает. 
   Не тужи с ним, что нет жизни им. Не туши сны, прошли не тужи сны, но без них нет жиз-
ни.  Давай жизни танцуй Жизель. У тебя внутри жизни дизель Она сказала: «У, Жизель я!
И выпила уже зелья». Украшает новогоднюю жизнь ель, будит жизнь иль, улетит как Жизель?  Жить, не тужить – жить не ту жизнь.                Проглядели злодеи зло идеи.
   И этот лбом суженный стал нашим суженным.                Ужа снова внесёшь ужасного.
   Правит тот рядом – у кого полон рот ядом.                По масти рыло всё мастерило.
   И волка достала иволга. Как запела иволга, так наполнилась дождём и Волга.
   Не удержалась ты от жалости, а от пола отжалась ты.                Умали плоть ума ли?
   И как же те жили, мысли те же ли, мысли тяжелы?                Расти роли раз в Тироле.
   И не ползи по ней ужом – спускайся ниже этажом.                Укол зла, ум как у козла.
   Пропало такси вновь, для нас такси новь, не привлечёшь так сынов, не избавишься от
токсинов – от них отток сынов. Так сыны оставят вам токсины.                Изобрёл и забрёл.
    Матом её уста лая, говорили, что она усталая.  Стояла у стола я и потому такая уста-
лая.                С Дарвином не знал основ Ной, но знал, что сила закон основной.
   Не знал о великой вселенной, потому что родился в селе Ной. С год Ной жил с годной.
   Играет оркестр туши, на глазах потоки туши.                Что выпросили, то выбросили.
   Так и говорят толстому студенты: «Превратился в студень ты!»
   Баба-яга стала у ступки и не хотела идти на уступки.
   Надо Муське, Уле – Тура у него мускулатура.
   Сон этот  сложен не вытекает с ложен.
   А Боре Гена напоминал аборигена.                Фиаско – Тина курит как скотина.
                700