Россия Наука и Технический Регресс. Часть 2

Россия: Наука и Технический Регресс.

Падучая звезда, тем паче – астероид
На резкость без труда твой праздный взгляд настроит.
Взгляни, взгляни туда, куда смотреть не стоит…

Там слышен крик совы, ей отвечает филин.
Овацию листвы унять там вождь бессилен.
Простую мысль, увы, пугает вид извилин.

Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.
Там, грубо говоря, великий план запорот.

Других примет там нет – загадок, тайн, диковин.
Пейзаж лишен примет и горизонт неровен.
Там в моде серый цвет – цвет времени и бревен…
                (И. Бродский. Пятая ГОДовщина. 1977г.)


«По сравнению с манихейским дьяволом рафинированной злобы, дьявол св. Августина бесхитростен. Он ведет трудную борьбу, но может быть побит нашим разумом столь же основательно, как и кроплением святой водой».
                (Н. Винер. «Человек управляющий».)


У-Часть 2.

    Если не раз-умом и не два… можно кого-либо побить, значит разумом можно и… что-то раскрасить… Ну, если не действительность, то, хотя бы, собственную историю. Здесь приходит на ум, а может и не приходит.., избитая до полусмерти мысль: «ИСТОРИЮ нужно знать для того, чтобы..!?!?» Или для кого? Чертова память, СЛОВно ЗЫБУЧИЕ пески… Для того, чтобы… дважды два  четыре, не стало «еще одной десятой и двумя сотыми»? Круг первый поплыл у меня перед глазами… И, словно в идеально материальную воду, я погрузился в беспамятство… Важно ли? Будет важно – я все вспомню. Только б не было слишком поздно… дно…

     Однажды, журналист Олег Кашин решил выяснить, кто и зачем продает книгу «Мифы о России» и что думают те, кто ее уже прочитал. «Мифы» эти были написаны депутатом, профессором МГИМО, доктором политических наук и просто замечтательным человеком Вл. Мединским.  Мне же, выяснять никогда ничего не хотелось и не хочется, как не хочется оказаться под железным прутом уличного хирурга-любителя. Но одна глава и несколько замечательных фраз ядовитым ДЫМом все же проникли в мое, и без того, оТравЛЕННОЕ Со-Знание. «Отставание России – это не более чем очередной миф». Пусть. «Лидерство — неотъемлемая часть нашей истории. Отставание России — это не более чем очередной зловонный миф, выбивающий у нас из рук и нивелир дорожного строителя, и скальпель хирурга, и микроскоп микробиолога. Любое орудие труда. Но в наших силах не дать себя обезоружить…» но… клавиатуру, вместе с раздробленными пальцами… просто вырвало беспощадно-неведамой силой… из моей материальной реальности… В десятых долях секунд я не чувствовал себя как в тупике. Но я был абсурдом… Да, «Мы чувствуем себя как в тупике», - антиэхом отозвался в 1911 году, пред(се)датель-ствующий на 1-м Сольвеевском конгрессе Лоренц…

     В конце одного из вечерних дней 1965 года В. Болховитов написал: «В КОНЦЕ ВОСЬМИДЕСЯТЫХ годов (Х!Х в.) профессор государственного права Б. Н. Чичерин, написал сочинение на тему, НЕОжиданную для юриста: «Системы химических элементов». Удивительные, необычайно смелые утверждения, предвосхищавшие то, к чему наука пришла лишь много лет спустя, содержались в сочинениях Чичерина. Подвергнув математическому анализу периодическую систему химических элементов Менделеева, Чичерин пришел к убеждению, что атомы не есть нечто неделимое, как считала тогда наука, что атомы состоят из каких-то более мелких, заряженных электричеством частиц, взаимодействующих между собой. Чичерин утверждал, что каждый атом подобен крошечной солнечной системе. Вокруг его центральной массы, заряженной положительно, вращаются частицы, несущие на себе отрицательный заряд. В законе Менделеева Чичерин первым увидел замечательный ключ к познанию строения атома. Этот ключ дал ему возможность в те годы, когда не были известны ни радиоактивность, ни электроны, создать планетарную модель атома». Так, благодаря этой работе, Менделееву и Столетову, Чичерин был избран (неприметным, т. е.) непременным членом Русского физико-химического общества. Укрепляя позиции русского научного воображения при поддержке Московского Просвещения в 1983 году, Астафуров В. И. and Бусев А. И. взглянув на «Строение вещества», напомнили, что «К идее планетарного строения атома, в основных чертах совпадающей со взглядами Б. Н. Чичерина, пришёл в 90-х годах прошлого века также и другой русский учёный — Николай Александрович Морозов».
    Конечно, в этой истории нет ничего удивительного. Ведь для того, чтобы создать планетарную модель атома, даже в то время не нужно было быть идеалистом. Я же только радостно счастлив в сердце своем тому факту, что профессор государственного права Б. Н. Чичерин обладал очень хорошим ма-тематическим умом. (Но в большей степени я рад за советского писателя). Счастье мое основано на не знании «Мыслей» Блеза Паскаля, в которых он «разделил сферы человеческого разума» на «ум математический» и «ум тонкий». Между математическим умом и умом, склонным изучать детали и тонкости, по мнению Паскаля, имеется существенная разница. В первом случае начала очень ясны, резко и четко выделены,  но непривычны для непосвященного в науку человека. В области же ума, склонного к тон-костям, начала общеизвестны, доступны всем, однако их большое количество и тесная связь между собой не позволяют выделить эти начала с такой же чистотой, как в предшествующем случае. Здесь нужно иметь хорошее зрение, способное по мере возможности обнять все начала сразу, и здравое размышление, не уводящее мысль с пути познанных начал.
    Но, что было в начале? Об этом я всегда могу забыть. А значит, я всегда могу сбиться с (не)верного пути. Да осилит путь, идущий за… кем ему угодно!   
     Сбиваться с мысли, все равно, что сбиваться с ПУТИ. Но в 1978 году (через 13 лет после В. Болховитова)  Д. Данин рассказывал о том, как японский теоретик Нагаока в начале 11-го года посетил Манчестер. «Нагаока видел своими глазами ту самую установку 1909 года, с опытов на которой «все, в сущности, и началось»… Существование атомного ядра было неоспоримым. Однако прошло около полутора лет, прежде чем Резерфорд решился сделать следующий шаг». Лишь в конце 1910 г. случился день, когда он громадным своим голосом объявил в манчестерской лаборатории: «Теперь я знаю, как выглядит атом!» Он не мог бы выразиться точнее: он в самом деле только это и узнал – как выглядит атом, а не как устроен. Выглядел атом как солнечная микросистема с положительным ядром в центре и отрицательными электронами на планетных орбитах вдали от ядра. Но по классическим законам атом не мог быть так устроен: вращение вынуждало бы электроны, в согласии с Максвеллом, непрерывно излучать энергию, а потеря энергии приводила бы их, в согласии с Ньютоном, к неминуемому падению на ядро. Резерфорд увидел обреченный атом. И конечно, осознал это тотчас.» Осознал ли это Б. Н. Чичерин и В. Болховитов?.. об этом молчит.. Зато Данин просвещая, напоминает, что «японский теоретик Нагаока, десятью годами раньше умозрительно построил схожую модель в виде Сатурна с кольцами». И это еще не все… «П. Н. Лебедев и Жан Перрен: чистой игрой научного воображения – без доказательств – оба рисовали себе атом как микро-подобие солнечной системы».
     «К чему такие детали?» - спрашиваю я вас. (При этом следует заметить, что вопрос совсем не русский). Но передо мной учебник для высших учебных за(В)ведений «Введение в философию» 1989 года рождения. Заказчики данного учебника явно, или тайно говорили друг другу в то время: «мы как будто в (глубоком) ту-пике». А что касается моего не русского вопроса, то, здесь я нашел следующее.., некогда вбитое в головы молодых философов: «Мир многогранен и многообразен. Каждый предмет имеет множество свойств, качеств, сторон, взаимоотношений со всем миром. В одной из своих работ В. И. Ленин приводит выразительный пример, показывая «многогранность» обыкновенного стакана. Стакан – стеклянный цилиндр, сосуд для жидкости, тяжелый предмет и т. д. Его можно употре-бить не только для питья, но и для бросания, как пресс-папье, помещение для пойманной бабочки. Он может иметь художественную ценность (резьба, рисунок). При различных способах меняется связь предмета с окружающим миром и человеческой практикой. Отсюда следует вывод: чтобы действительно знать предмет, надо изучить все его стороны, все связи. Этого никогда нельзя достигнуть полностью, но требование всесторонности предостерегает от ошибок и омертвения. Умение схватить связь разнообразных моментов – черта диалектического метода мышления, отличающая его от МЫШЛЕНИЯ ДОГМАТИЧЕСКОГО».
     Бог мой…1989 год… Ленин… Диалектический метод мышления… Не слишком старый Советский Союз на грани «новой» реальности. И новой философии?.. Нет. Россия, как атомное ядро, теряющее свои союзные электроны, будет искать рациональное объяснение происходящего, но… не найдет его. И тогда, все инерциональное коллективного бессознательного вырвется наружу, порождая чудовищ. У(мир)ать во С-НЕ НЕ С-трашно. И не антинаучно.      
      Но в 2000 году мне вдруг захотелось, что бы хоть кто-то из ветеранов диалектического материализма напомнил окружающим о правильном методе недогматического мышления. Ведь эти «ветераны» и сегодня еще играют не последнюю скрипку в «духовом развитии» нации.  Но сегодняшняя их риторика, на что бы она не нанизывалась и как бы она не называлась; «Обществоведение», «Человек и общество», «История России» или «Общество и политика» - она скучно недогматична и недогматично скучна.  Пульс творчества не нащупывается… А если нет пульса, то и о характере говорить нет смысла. Тем не менее, доктор философских наук, профессор и т. д. А. О. Бороноев и доктор социологических наук, профессор П. И. Смирнов исследуя в 2000 году «Российский менталитет и реформы», заметили что, «за последние годы в России произошли и происходят глубокие изменения». По пути исследования было замечено многое.., а среди многого – единичное, в лице Иммануила Канта. Так вот, «Кант после анализа характера европейских народов сделал вывод, что российский характер еще не сформировался. Эта мысль И. Канта – говорят Бороноев и Смирнов – имеет принципиальное значение для темы наших рассуждений, но она требует небольшого комментария, ибо  ее истинность или ложность зависит от точки зрения на развитие цивилизации. Если европейская цивилизация признается одной-единственной возможной цивилизацией, к которой постепенно придут и другие народы, то совершенно справедливо, что характер русского народа не сформировался под эту цивилизацию. Если же Россия развивалась в направлении другого типа цивилизации — а мы считаем, что это так, — тогда оценка Кантом русского характера окажется весьма сомнительной. Русский характер сформировался уже во время Канта, но он сформировался «под другую цивилизацию», и существование этой цивилизации оказалось возможным на протяжении столетий. Стало быть, речь может идти не о сформированности или несформированности русского характера, менталитета по сравнению с характерами других европейских народов, но о иной сформированности этого характера, о неевропейском типе формирования русского менталитета». Классическая логика рассуждений. Если спросить у студентов: «под какую другую цивилизацию?» Думаю, финансовый провал им обеспечен. Но, если правильным ответом является «Неевропейская цивилизация», тогда ладно. Министр народного просвещения граф С. С. Уваров в Х!Х веке тоже подчеркивал принципиальное отличие исторического пути России и Европы. В принципе не принципиально. НО.
     Проведя в 1965 году «Два часа в резервуаре», Иосиф Бродский изрек: «немецкий человек, немецкий ум. Тем более, когито эрго сум». И что? Что, в конечном итоге определяет судьбу человека (нации), - мышление или характер? Правильно. Диалектический Материализм.
     Краткий философский словарь эпохи советского ортодоксального ДиаМата 1954 года, под ре(д)акцией М. Розенталя, П. Юдина и ЦК КПСС настоятельно рекомендовал членам ордена правильно понимать не только действительную действительность, но и историческую. Ведь только правильное понимание прошлого и на-нас-стоящего, может привести к светлому, коммунистическому будущему. А наше темное, капиталистическое настоящее, даже без психоанализа, может помочь правильно понять еще более темное наше прошлое…
    Прежде чем обратиться к «Словарю 1954 года», заглянем в «Учебник по логике» Гетмановой А. Д. от 2000 года. Здесь, по старой, или доброй памяти вспоминаются и Ленин, «выявивший логическую ошибку у П. Струве, и Маркс с «…порочным кругом» и даже эмпириокритицизм…. Но прежде чем покинуть логику,  необходимо взять само ценное у нее, а именно: «Мышление представляет собой отражение объективной реальности». Гетманова не указывает на страничку данного суждения,  вырванную из «Философских тетрадей» товарища Ленина. Но вот «объективно все отразив», создатели «СловаРя 1954 года» утверждают: «Гегель был реакционером». Однако, это не помешало Марксу и Энгельсу, на основе «гегелевской идеалистической философии», создать диалектический материализм. «Они материалистически переработали ее, поставили ее с головы на ноги. Они использовали лишь то рациональное зерно, которое содержалось в диалектике Гегеля…» (А ведь именно это является одной из основных черт настоящего ученого). А может быть и, - настоящего немца?  Но «Словарь» только замечает то, что «Гегель с презрением и ненавистью писал о народных массах, как о слепой силе; он шовинистически возвышал Гер-Манию как выразительницу «духа нового мира», а славянским народам отводил роль «неисторических» народов…».   Как после такого отношения  к славянским народам относится к Гегелю, да еще после такой жестокой войны? Не то у английского американца Б. Рассела, которого  в этом же словаре объективно называют «реакционным философом, главарем современного философского идеализма, воинствующего идеолога империализма…» и к тому же делают акцент на том, что «Рассел – явл. одним из создателей ЛОГИСТИКИ», а это, по их материалистической объективности «широко распространенное в современной буржуазной философии идеалистическое и метафизическое извращение математической логики».
    Не смотря на то, что Б. Рассел посещал революционную Россию и встречался с Лениным, последний, тем не менее, не смог увидеть рационального «зерна у Гегеля», - Ленин, как и Лысенко, неплохо собирал урожай с огорода Маркса и Энгельса. А Рассел просто написал в своей «Истории Западной философии»: «Нации у Гегеля играют ту же роль, что и классы у Маркса. Принципом исторического развития, говорит он, является национальный дух. В каждом веке существует одна определенная нация, которой вменяется в обязанность миссия провести мир через стадию диалектики, которой он достиг…».
   Национальный Дух! А как же мышление? А характер? Не следует забывать, что у России был, есть, и, надеюсь не всегда будет свой путь развития… Ведь схему движения мы рисуем сами.
      Франц-уз Лебон ничего не говорит о немцах…, но в своей работе «Психология масс» утверждает, что «Англичанин, испанец, русский относятся к группе высших народов; однако мы хорошо знаем, что между ними существуют очень большие различия. Чтобы определить эти различия, нужно брать каждый народ в отдельности и описать его характер». Но кто этим займется? Ну, конечно не «МЫ». Мне же, субъективному, интереснее знать, что «У людей низших рас можно еще констатировать очень слабую степень внимания и соображения, очень большой подражательный ум, привычку делать из частных случаев общие неточные выводы, слабую способность наблюдать и выводить из своих наблюдений полезные результаты, чрезвычайную изменчивость характера и очень большую непредусмотрительность. Инстинкт момента — единственный их путеводитель. Когда человек умеет противопоставлять ближайшему интересу будущий, ставить себе цель и с настойчивостью преследовать ее, тогда он уже осуществил большой прогресс. Эта неспособность предвидеть отдаленные последствия своих поступков и склонность не иметь иного путеводителя, кроме моментальных побуждений, осуждают индивидуума точно так же, как и расу, на то, чтобы постоянно оставаться в очень низком состоянии. Только по мере того как народы приучаются владеть своими инстинктами, т.е. по мере того как они приобретают волю и, следовательно, власть над собой, они начинают понимать важность порядка, необходимость жертвовать собой для идеала и ВОЗВЫСИТСЯ ДО ЦИВИЛИЗАЦИИ».
      Возможно, Бороноев и Смирнов правы, когда предполагают что «русский характер сформировался уже во время Канта, но он сформировался «под другую цивилизацию». Ведь совершив социалистическую революцию в 1917 году, русский человек убедительно показал миру, как он «умеет противопоставлять ближайшему интересу будущий, ставить себе цель и с настойчивостью преследовать ее». И не только ее… И «власть над собой» русско-советский человек имел! И даже жестче, чем когда прежде. Диссонансом же в этой истории является лишь высказывание Ивана Петровича Павлова в 1918 году: «Конечно, в борьбе между трудом и капиталом государство должно стать на охрану рабочего. Но это совершенно частный вопрос, и он имеет большое значение там, где сильно развилась промышленная деятельность. А что же у нас? Что сделали из этого мы? Мы загнали эту идею до диктатуры пролетариата. Мозг, голову поставили вниз, а ноги вверх. То, что составляет культуру, умственную силу нации, то обесценено, а то, что пока является еще грубой силой, которую можно заменить и машиной, то выдвинули на первый план. И все это, конечно, обречено на гибель, как слепое отрицание действительности». ЗАОкеанский промышленник Генри Форд высказался в том же духе времени: «Мы также убеждаемся, что, если люди устанавливают социальные законы в обход естественных, Природа накладывает на подобные законы более жесткое вето, чем вето, накладываемое царями. Природа наложила вето на всю Советскую Республику. Ибо она пыталась попрать законы Природы... Без опыта и дальновидности Россия так и оста¬нется на одном месте».
     Перед гибелью в 1989 году, «допущенный Государственным комитетом СССР по народному образованию в качестве учебника для студентов высших учебных заведений» учебник «Введения в философию», формирующий менталитет тех, кто должен формировать менталитет всех остальных напоминал: «У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги… чтобы вскрыть под мистической оболочкой  рациональное зерно…» Но тут вмешалась толи мистика Гегеля, толи действительность Павлова, но возникла необходимость поставить диалектику снова «с ног на голову», то есть, «Мозг, голову поставить вверх, а ноги - вниз». Но голова к этому времени оказалась качественно совсем пустой, а ноги – чьими? Не чьими, а волчьими…
   В конце ХХ века, самая читающая страна удивила бы Г. Лебона. Ведь каждый образованный русский знает и без всяких Лебонов, что «Инстинкт момента — единственный  путеводитель низших рас... Неспособность предвидеть отдаленные последствия своих поступков и склонность не иметь иного путеводителя, кроме моментальных побуждений, осуждают индивидуума точно так же, как и расу, на то, чтобы постоянно оставаться в очень низком состоянии…». С появлением в России капитализма и первых японских машин, русский человек разумный помчался менять драповые пальто на китайский АДиДАс!!! (ВзглЯД с Дальневосточной точки зрения). Ведь мы, благодаря Ленину знаем, что стакан, как и Россия, многогранен.
    Не меньшее удивление у Лебона, как и у Джона П. Коттера вызвала бы и Япония, в лице Коносуке Мацуситы (1894 – 1989 гг.). С-о слов Коттера, Мацусита был человеком, который «создал гигантскую корпорацию с инновационной практикой менеджмента и маркетинга, сыграл ключевую роль в  создании японского послевоенного экономического чуда и заработал на нем миллиарды». Но кто же в России, на гребне перестройки знал, о Менделеевском, широко понимаемом протекционизме: «дорогое, да свое, начатое с кор¬ня, может стать дешевым, а чужое... может из дешевого стать дорогим» (подробно в части 1). Об этом, наверное знали только Японцы… А может и не только… Но в 1965 году, в России, в «Детской энциклопедии» (том 5) писали: «…Человек пришел на прием к врачу, чтобы обследовать свой желудок. Ему дают проглотить совсем маленький, величиной с горошину, радиопередатчик в пластмассовой оболочке, и этот «радиопередатчик» тут же начинает сообщать врачу о состоянии желудка. – Какая добрая техника! – с изумлением говорит каждый, кто знакомится с этим достижением современной медицины…» Такова была «Техника и коммунизм». Да, в это хотелось верить на заре коммунизма? Но зари без восходящего Солнца не бывает… Мацусита, в том же, 1965 году, постоянно подчеркивал важность новых задач, возникавших в связи с глобализацией экономики. «Протекционистская политика сделала иностранную продукцию недоступной большинству японских потребителей и способствовала развитию отечественной промышленности. Но эти меры в конце придется отменить. Когда этот день настанет, американские и европейские товары, многие из которых гораздо лучше отечественных, станут широко доступными. Потребитель получит возможность выбора между иностранными и японскими изделиями, и отечественная промышленность потерпит поражение, если не сможет победить международных конкурентов…». Сегодня ни у кого нет сомнений относительного того, что в Японии могут «ставить себе цель и с настойчивостью преследуя ее,  осуществить большой прогресс».
     Но, может быть дело вовсе не в менталитете и характере? Может быть, все наши беды вытекают из нашей географии? Иначе и быть не может. Но ничего страшного нет  в утверждении Льва Гумилева, что «так называемый «национальный характер» — миф, ибо для каждой новой эпохи он будет другим, даже при ненарушенности последовательности смены фаз этногенеза». Здесь главное не потерять чувство меры.., или веры в хи-меры… т. е. в чувство юмора! Но, с(о)ветско-русский, даже в Южной Америке остается с(о)ветско-русским, даже если он монархическо-белорусский. Да, Иван Солоневич, яростный монархист, не любивший Мифы о России, не взирая на «географическую обездоленность» успел написать ни нам в угоду, а к 1953 году: «Тем не менее, именно Великороссия построила Империю. Тем не менее, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО (словно соглашаясь с современным учебником нашей «Истории» – Х. В.) И. Ползунов первый изобрел паровую машину, П. Яблочков — электрическую лампочку накаливания (патент 1876 года) и А. Попов — беспроволочный телеграф (1895). Тем не менее, Россия дала литературе Толс-того и Достоевского, в химии — Бутлерова и Менделеева, в физиологии — Сеченова и Павлова, в театре — Станиславского, Дягилева, Шаляпина, в музыке — Чайковского, Глинку, Мусоргского, Скрябина, в войне — Суворова и Кутузова и, кроме всего этого, в самых тяжких во всей истории человечества условиях построила самую человечную в истории того же человечества государственность. И в то же время самая богатая в истории человечества нация — североамериканская, попавшая в самые благоприятные в истории человечества географические и политические условия, — не создала ничего своего. Русские люди, ослепленные богатством и привольем САСШ, не отметили, кажется, и того обстоятельства, что даже в области техники САСШ не создали решительно ничего своего: все, что создано там, — это только использование европейских вообще и русских в частности технических изобретений: даже пресловутая атомная бомба есть реализация работы русского ученого проф. Капицы. Промышленная реализация изобретений Ползунова, Яблочкова, Попова и Махонина (синтетический бензин) в России была почти невозможна, ибо благодаря технической отсталости и экономической бедности страны для реализации всего этого не было никакой базы. Наша автомобильная промышленность, существовавшая и до революции, не могла развиваться, ибо для автомобилей не было дорог. Дорог не было потому, что: а) страна была слишком бедна; б) при RED-кости населения на каждого жителя страны должно было бы прийтись большее количество верст шоссе, чем в какой бы то ни было иной стране мира и, в) потому, что от трех до пяти месяцев в году русская зима делала ненужными никакие шоссе. Автомобильная промышленность была связана целым рядом пут, не имевших решительно никакого отношения к политическому строю страны. Наша бедность тоже не имеет к этому строю никакого отношения. Или точнее — наша бедность обусловлена тем фак-тором, для которого евразийцы нашли очень яркое определение: географическая обездоленность России. История России есть история преодоления географии России. Или — несколько иначе: наша история есть история того, как дух покоряет материю, и история САСШ есть история того, как материя подавляет дух». Владимир Мединский талантливо подхватил священную книгу по «трансмутации сознания», выпавшую из рук Ивана Солоневича в 1953 году: «Лидерство — неотъемлемая часть нашей истории». Когда же я читаю «Мифы о России», мне всюду мерещится СОЛОНевич, действительно… гениальный ЛИТЕР-Атурный АЛХИМИК. Видимо, не видимо, воз-дух Южной Америки способствует!!! возникновению внешнего локуса контроля…
     Конечно, Лебону не довелось ПОЧИТАТЬ Солоневича и потому спорить им было не о чем. Так и остались молчать в закрытой книге, далекой от математики, какие –то примеры Лебона: «Эти примеры я беру в стране, где живут бок о бок, почти в одинаковых условиях среды, две европейские расы, одинаково цивилизованные и развитые, но отличающиеся только своим характером: я хочу говорить об Америке. Она состоит из двух отдельных материков, соединенных перешейком. Величина каждого из этих материков почти равна, почвы их очень сходны между собой. Один из них был завоеван и населен английской расой, другой испанской. Эти две расы живут под одинаковыми республиканскими конституциями, так как все республики Южной Америки списывали свои конституции с конституций Соединенных Штатов. Итак, у нас нет ничего такого, чем мы могли бы объяснить себе различные судьбы этих народов, кроме расовых различий. Посмотрим, что произвели эти различия... Южная Америка, с точки зрения своих естественных богатств,— одна из богатейших стран на земном шаре. В два раза большая, чем Европа, и в десять раз менее населенная, она не знает недостатка в земле и находится, так сказать, в распоряжении каждого. Ее преобладающее население — испанского происхождения и разделено на много республик: Аргентинскую, Бразильскую, Чилийскую, Перуанскую и т.д. Все они заимствовали свой политический строй от Соединенных Штатов и живут, следовательно, под одинаковыми законами. И за всем тем, в силу одного только расового различия, т.е. вследствие недостатка тех основных качеств, какими обладает раса, населяющая Соединенные Штаты, все эти республики без единого исключения являются постоянными жертвами самой кровавой анархии и, несмотря на удивительные богатства их почвы, одни за другими впадают во всевозможные хищения, банкротство и деспотизм». И густо плевать хотел Густав «на то обстоятельство, что даже в области техники САСШ не создали решительно ничего своего». Его СИМпатии были на стороне американцев с севера. И даже «реакционер» Гегель, (умолчим о взглядах Ф. Энгельса на «Техасский конфликт») столь прославлявший Германию, говорил: «Америка есть страна будущего, в которой «впоследствии, может быть, в борьбе между Северной и Южной Америкой обнаружится историческое значение». На основе этого Б. Рассел пришел к мысли: «Если бы Гегелю намекнули, что вклад Америки в мировую историю, возможно, заключается в создании общества без крайней нищеты, он не заинтересовался бы этим».
      Но этим заинтересовались Лодыгин и Ленин… Конечно, не вкладом Америки.., а  «обществом без крайней нищеты». И каждый пошел своею дорогой, а Америка пошла своей… Лодыгин из России в Америку, Ленин из Швейцарии в Россию, а «АМЕРИКА – ВПЕРЕД…» (или, «Америка, вперед!» - неважно).
     Важно основание. КАЖДОМУ времени, оно СВОЕ. Плюс трехмерное пространство. Например; Лебедь, Рак и Счука. Или; Политика, Экономика и Наука. На худой конец; Православие, Самодержавие и-Народность. В России должно быть всегда Три Ада…  А каково строение, таково и свойство. Вот только свойство учебников, не только  «Истории России» (2008 г.), но «Истории экономических учений» (1998 г.) осталось тем же, что и в советское время. Их гуманистическая задача осталась прежней, - сформировать российский менталитет должным ОБРАЗОм… Кому нужно, тот сам потом… (кровавым) во всем разберется. Только истории не важно, кого не слышит Самодержавие, истории важно кого слышат массы… «Русский утопический социализм» - это утопия не только научной, но и здРАвоЙ мысли. БЛАГО не ДАРЯ такому обреза(ва)нию, почти каждый русский знаеТТ два вечных вопроса? «Кто ВиноВатт?» и «Что ДелАТЬ?», а ведь Д. И. Менделеев в своих трудах «Таможенный тариф» и «К познанию России» очень обстоятельно ответил на эти вопросы. Но кто об этом знает? А дополняет Менделеева Иван Петрович Павлов своей лекцией «Русский ум». Кто об этом знает? Ведь здесь любимая поговорка: «Чем меньше знаешь, тем крепче спишь». Изгой Ф. Гойя однажды, как-то художественно, сказал испанцам: «Сон разума, рождает чудовищ», а создатель американской социологической науки Лестер Франк Уорд (1841 - 1913) в своей книге «Психические факторы цивилизации», мате-риалистично напомнил американцам, желающим покинуТЬ ТЬму СЛОВА Эдмона Абу: «Чем больше знаешь, тем больше можешь».
      Только я вновь погрузился в ледДеНЯщую тьму официальной «Истории» 1996 года. «Не должно слишком торопиться с просвещением, - писал А. Х. Бенкендорф, - чтобы народ не стал по кругу своих понятий в уровень с монархами и не посягнул тогда на ослабление власти». Все по праву славному. По христиански. И сказал змей жене: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите плодов дерева,  откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие…». Не сбиваясь с курса, я погрузился еще глубже в SOSновые «Основы курс(к)а истории России» 2000 года. «Идейно обосновали и подробно разрабатывали правительственную концепцию «официальной народности» профессора Московского университета историк М. П. Погодин и филолог, специалист по русской литературе С. П. Швырев». Они популярно объяснили не понимающим, почему «Запад сотрясают революции, а в России же царит спокойствие». Конечно, это было связано «с благодетельным влиянием самодержавия и крепостного права – попечительная власть самодержца и патриархальная забота помещика о своих крестьянах обеспечивали России социальный мир». Фридрих Энгельс в 1849 году в статье «Демократический панславинизм» написал: «…В то время как французы, немцы, итальянцы, поляки, мадьяры подняли знамя революции, славяне, как один человек, выступили под знаменем КОНТРРЕВОЛЮЦИИ. Впереди шли южные славяне, которые уже давно отстаивали свои контрреволюционные сепаратистские поползновения против мадьяр; далее чехи, а за ними русские, вооруженные и готовые появиться в решительный момент на поле сражения». Вот так-так! В России благодать, а в Европе полный… Закат!
На рассвете тучки рассеялись. И многие поняли: «реВОЛюциЯ ничто, геоГРАФия - все». Вот и Стейси Шифф с легкой руки обранила несколько, совсем не крылатых, фраз: «Авиация во Франции развивалась быстро и бурно. Погода этой южной страны способствовала полетам. Соотечественники братьев Монгольфье считали себя обязанными добиться успеха в воздухоплавании. Французский аэроклуб, основанный в 1898 году, стал первой организацией подобного рода в мире. На собраниях клуба выпивалось огромное количество шампанского, собрания проводились «У Максима», в самом роскошном ресторане Парижа, уровень цен в котором обеспечивал только самую именитую клиентуру. Большинство членов клуба уже добились успеха в производстве автомобилей и других отраслях промышленности. Полеты стали фантазией богатых промышленников, опытных инженеров и представителей высшего света, имевших за плечами военную карьеру. Образ джентельмена-пилота привлекал всеобщее внимание. Благодаря этому авиация получила правительственную поддержку. На заре века было невозможно отделить богатство от галантности и инженерного гения».