Девяносто девять. И сто

Считаю до ста: единица…
Зачем ты разводишь сырость?
Страшно слезы любят мокрицы.
Наползут еще…Сделай милость!

А еще – не ломай-ка руки.
Вот платок, можешь смело комкать.
Мне не жалко, я помню – «муки».
Ты страдаешь, что «время ломко».

Оторвался кусочек времени,
Словно льдина зимой с рыбаками.
Плоть от плоти, семя от семени,
Ты «в разлуке с теми веками».

Это мы все – живем, не морщась.
И куда до тебя, «из прошлого»…
Мы павлинясь, душой топорщась,
Ныряем из пошлого в пошлое.

Тридцать восемь. Затихли жалобы?
Перед снегом небо - гравюрное.
Пергамаенто-желтое, стало быть.
Черноветвенное, ажурное.

Не заметно, как время тянется.
Липнет к коже, не оттирается.
Между ним и клеймом есть разница?
Кто помечен, тот вечно мается.

Я, никак, учить тебя пробую?
Все, прости, замолкаю, слушаю.
Ты, наверное, скажешь новое.
Я, наверное, это «скушаю».

Так и будем. Славно, не правда ли,
Вздыхая, играть в страстотерпца?
Семьдесят. Звезды падали,
Смущая пустое сердце.

Ай, опять наползут мокрицы!
Возьми себя, право, в руки.
Это спицы. Простые спицы,
А никак не меч для сеппуку.

Пойду, согрешу, развеюсь.
Не плачь, я уже в пальто.
Прощай. Навсегда, надеюсь.
Девяносто девять. И сто.