Чарлз Буковски. существование

так вот: я просто спал
и проснулся из-за мухи на моём локте,
и я назвал муху – Бенни,
затем прихлопнул её;
и я поднялся и заглянул
в почтовый ящик,
и там было какое-то предупреждение
от властей,
но так как никто не стоял в кустах
со штыком,
я разорвал его
и вернулся в кровать, и посмотрел на потолок,
и подумал - приятно поваляться,
полежу так ещё минут десять,
и я пролежал ещё и другие десять,
и я подумал –
это не имеет смысла, у меня столько
дел, но полчаса ещё
можно полежать;
и я тянулся,
тянулся
и смотрел на солнце
сквозь мелкие листья деревьев
во дворе, и у меня не было
никаких удивительных мыслей,
никаких бессмертных мыслей,
и это было лучшим из всего;
и сделалось немного жарко,
и я отбросил одеяло и уснул –
но тут этот кошмарный сон:
я снова - в поезде,
в этом 5-тичасовом туда-и-обратно поезде,
сидя у окна,
минуя тот же хмурый океан, Китай вдалеке
с характерной отголосицей в глубине моего
мозга, и затем кто-то подсел ко мне
и заговорил о лошадях -
дурманящий разговор,
который разрывал мне душу на части,
и затем я снова был там:
лошади неслись, как на экране,
и жокеи с очень бледными лицами,
и не имело значения, кто в конце победит,
и каждый знал это,
скачки во сне напоминали
скачки наяву:
тёмная ночь навалилась грузом,
те же горы стояли в смущении,
море снова и снова,
поезд летел, как стрела через игольное ушко;
и я должен был встать и пойти помочиться,
и мне было противно пойти помочиться,
ибо кто-то забил унитаз бумагой,
какой-то лузер забил унитаз бумагой снова,
и он не сливался; и, когда я вернулся,
им ничего не оставалось, как смотреть
мне в лицо,
и я такой усталый,
что они поймут, глядя в лицо мне,
что я ненавижу
их,
и тогда они возненавидят меня
и захотят
убить,
но не убьют.

я проснулся, но так как никто
не стоял над моей кроватью,
чтобы сказать мне,
что я веду себя плохо,
я поспал ещё
немного.

в этот раз, когда я проснулся,
был почти вечер,
люди возвращались с работы.
я встал и сел на стул, и смотрел,
как они брели. они не выглядели бодро.
даже юные девушки не выглядели так бодро,
как утром.
и мужики вошли: палачи, убийцы, воры, жулики -
вся банда, и их рожи были ужасней
хэллоуинских масок, когда-либо придуманных.

я заметил синего паука в углу и прикончил его метлой.

я следил за людьми ещё немного, и вскоре устал
и перестал глядеть,
и зажарил себе пару яиц, сел и поужинал с хлебом и чаем.

я чувствовал себя прекрасно.

затем я принял ванну и вернулся в кровать.