дозозависимая влюбленность

Солнце заливает город безмятежный,
День идет на убыль и горит закат.
Вижу: в твоём сердце не горит надежда,
И со мною встречам ты уже не рад.
Где теперь, скажи, все те пустые клятвы,
Где стихи, что ночью в тишине писал?
Всё ушло. и больше не придет обратно.
Сняты теперь маски. Кончен карнавал.
Разочаровался в жизни, тебе грустно
И тоска рвет сердце, и болит душа.
В ней теперь, как в прошлом бесконечно пусто,
Рухнула надежда. порвалась мечта.
Ты хотя бы помнишь почему расстались
Горестно и грустно навсегда с тобой?
Резко пропадать стал, времена менялсь,
Часто стал с друзьями уходить в запой.
Или не в запой…просто пропадать стал
Дня на 3 сначала, потом дней на 5.
Я к тебе с расспросами вечно приставала,
Но не торопился ты мне всё объяснять.
Вновь пропал на месяц. Как я волновалась!
Будто мой рассудок в эти жни не жил.
Но, спустя недели вновь ты появился
С синяками, бледный, без последних сил.
Бабушки-соседки тоже не дремали,
У подъезда сплетничали в летней тишине,
Будто ты — ходячий образ наркомании,
Якобы давно сидишь ты на игле.
Я всерьез не верила всем про тебя слухам,
Не влезала, веря, что решишь всё сам.
Но душа черствела, сердце стало пусто,
Поздно я заметила, что ты наркоман.
С каждым днём росла всё быстро твоя доза,
Толерантность ты давно не замечал.
Ты не слышал крики и не видел слёзы
Или просто виды ты не подавал.
Кайф же был не вечен, и бежало время
В промежутках как-то ты существовал.
Больше никого не мучали сомнения,
Всем нем было видно, как ты угасал.

В перерывах, прежде, чем колоться дурью
Приезжал ко мне ты, т.е. приползал.
Всё хотел узнать: по-прежнему люблю ли,
только вот я прятала от тебя глаза.
Да, я все ж любила, несмотря на боли,
Что доставил мне ты и своим друзьям.
Я к тебе летела, когда была ломка,
Убедить пыталась: так больше нельзя.
Но хотя зачем мне было напрягаться.
Было всем известно и уже давно,
Что уж делать что-то точно бесполезно
И смириться надо. каждому — своё.
Сам ты знал прекрасно: наркота погубит,
И любому лекцию сам мог прочитать.
Но бежало время, проходили будни
И ты продолжал тихо умирать.

Как-то я приехала привезти лекарства
(Они помогали ломку переждать)
Я в глаза взглянула и мне стало ясно,
Что тебя уж поздно от всего спасать.
Мутный взгляд без жизни, тихий, хриплый голос,
На руке абсцессы, тусклые глаза.
Стало мне понятно, что не восстановят
Жизнь ничьи прошения и ничья слеза.
Помню, как ты умер: дождь стучал по крышам,
Солнце вдруг потухла, как и жизнь твоя.
Одного нашли мы тебя в квартире
В пустоте молчали все твои друзья.
Рядом в беспорядке 3 шприца валялись,
ложка, зажигалка, жгут и телефон,
Книга «Наркология», спирт, таблетки, иглы,
Ампулы разбитые (вроде, «Налоксон»).
Не было рефлексов, пульс исчез с артерий,
Сердце не стучало и застыла кровь.
Маска Гиппократа, ЭКГ прямая,
ЗМС, конечно, тоже не помог…
Кладбище молчало, тишина повисла,
Плакали подруги и рыдала мать.
Что оставил ты нам после своей жизни,
Кроме тех страданий, что не описать?
Смерть твоя в статистике только отразится
«Жертвы наркомании младше тридцати»
А ты помнишь раньше, как все начиналось,
Время, когда можно было все еще спасти?
Время, когда встречам нашим были рады,
Но перед глазами вновь мелькает взгляд.
Радостно-манящий, а затем стеклянный,
Стадии, когда всё не вернуть назад…