мне то можно, после стольких невозможных

мне бы собрать весь грифель
с углов обнаженной комнаты.
здесь безобразно тихо,
только одиночество волком
беззубым, старым, охрипшим
свернулось коленой чашечкой.
ты безобразно близко
к левому боку зашит бинтами.
гипсовыми слезами
с неизвестных чертежей Да Винчи
балуешь сухие проталины
губ своим безразличием.
так безобразно больно,
так безнадежно гадко,
что все мои дороги
ведут к ладоням твоих рубашек.
это проклятое небо
отплевалось сегодня первым
снегом,
что вел под венец ноябрь.
наш город одел белую скатерть,
холодную равнодушную  проевшую молью, шаль.
весна внутри оводами надкушена
и выброшена к чертям.
если отломить у неба
кусок ее мыльной гжели,
можно услышать -совсем еле-еле -
как Бог целует детей.
если бы ты позволил
дышать с тобой в одном тембре хотя бы,
было бы не больно
кричать, разрывая горло
забором артерий и выкуренной печалью.

ты остановкой конечной у левой ключицы осени.
снег безнадежно хромой походкой
натоптал на кудрявые волосы.

черника зрачков в йогурте сна -
я безнадежно схожу с ума.
больше никаких звонков,
заваркой на дне стаканов чужих позвонков
я заварюсь к лету.
от тебя лишь требуется -
убраться из сердца.

21.11.10   0.30