28 Пророк

Зело возрадуемся братья, святыни тленны наяву,
Бессильны древние проклятья и неподвластен Мир Ему.
Святой Георгий Победитель парит в  лазурных небесах,
Обнявши Змея он смеётся, и Змей забыл что значит Страх.

Святая Лестница Уводит к Микелю - Ангело Его,
А Тот влагает в ножны меч свой, и говорит: «Исчезло Зло!»,
Змей поднимает очи к Небу и молит громко:
«Отче наш, Ом мане падме, Харе Кришна, Аллах акбар, Живи в веках!».

И Всадник бледный,  словно лошадь, из стремя ногу вынул прочь,
Восходит Солнце на Востоке, свои права теряет Ночь,
Печати Ангелы слюнявя на Книгу лепят под псалмы,
Все семь Светильников погасли, теперь Свободны все умы.

И все Животные собрались у Трона Сына и Отца,
Орёл летает как голубка и Лев бормочет как овца,
Хор трубный стих, Телец поднялся и лижет руки Старику,
Полынь в воде блестит не Горькой, Армагеддон в траве, в цвету.

А непонятный Зверь несчастный, как с человеческим лицом,
Глядит печальными глазами на всех сидящих под Венцом.
Из наших тел сочится струйкой то Дух Святой, то Благодать,
И растворяется в Пространстве, Души Единой не порвать.

Над нами гордое Светило, свои расправило лучи,
В нём столько жара, мощи, пыла, в нём Гнева Божьего Бичи.
И всё же всё на этом свете живёт Его лишь Добротой,
Лишь потому текут здесь реки, и не замёрз наш мир земной.

Оно Живее всех на свете, Оно для нас реальный свет,
Источник ветра на планете, его прекрасней в мире нет.
Ближайший пункт в полёте Тонких,  но всё же наших бренных тел,
Там остановка будет долгой, земная жизнь не наш удел.

Спроси меня, о друг мой милый, кем мы являемся на свет,
И почему так переменчив и краток всех живущих век.
Мы состоим и триллионов молекул рыб, зверей, цветов,
И наши фразы говорили и до рождения отцов.

Мой разум полон всяких штампов, я не могу забыть о них,
Скучаю, плачу и ликую не я, а кто-то из других,
Живущих раньше в этом Мире, «Ромео ты?», «…вот в чём вопрос.»,
Мой мозг, в сплетениях нейронов, запутал это всё, пророс.

А выше нас летают сонмы Прекрасных ангельских чинов,
Нет звука крыл, не видны лица, они без тела и оков.
Перед Началами склонились и Михаил и Гавриил,
Они Благую Весть, принесши, отдали слишком много Сил.

Господства, Силы, Власти долю, получишь лишь из этих Крыл,
Не думой что всего добился, что заслужил и победил.
Ты не над чем, увы, не волен, распространить свои права,
Лишь в созерцании, смеренном, к тебе придут Любви слова.

Престолы плотно окружили кольцом Сияющих Сердец,
Его Горящие Чертоги, Его Сверкающий Венец.
И Херувимы Изливают Последней Мудрости Слова,
Я ничего не понимаю, моя кружится голова.

Я оглушён раскатом Грома, сорвав одежду Ветер стих,
От шестикрылых Серафимов начался Огненный Прилив,
Сгорела кожа, и ресницы, я сплюнул собственный язык,
Упал, молясь, я на колени и Он к устам моим приник.

Я отделяюсь от былого, исчезла боль, тревоги плен,
«Не причиняй вреда живому», я не могу поднять колен,
«От чистоты иди к покою, внутри себя, его найдёшь»,
Дыханье тело покидает, и бьёт волной ударной дрожь.

«Не осуждай других и в мыслях, и тень желаний истреби»,
Пронзил мне Свет глаза, и сердце забилось вновь в моей груди.
Открыв глаза, увидел Крылья, Он закрывался Ими весь,
Бесшумно таяло виденье, я получил Благую Весть.

Не знаю имени я боле, и слышу: «Страшно, коль, кричи»,
Из тела вырвались на волю шесть рук сжимающих мечи.
Из ожерелия на шее сочится кровь, клыки растут,
Вокруг Гибискус распустился, в Калькутте ночь, в домах уют.

И молодой индус всё шепчет: «О Мать, о Мать, сойди ко мне…»,
А я стою на постаменте, лишь шум деревьев при Луне.
Шагнул я вниз сперва несмело, чтобы размять застывший стан,
Индус, увидев это, дело вскричал и рухнул как стакан.

Лежит застывший, бездыханный, я бросил в стороны мечи,
И подхватив его на руки, прошу его: «Ну не молчи».
«Кто я?», он спрашивает тихо, «Дай мне ответ теперь и здесь!»,
«Ты Рамакришна», отвечаю, я передал Благую Весть…

Реинкaрнации мученье, в ту ночь сполна я перенёс,
Не задавайте люди больше тот риторический вопрос.
Благих намерений дорога ведёт в Далёкие Края,
Прощай мой друг, я знаю точно кто ты теперь и кто здесь я.