Как Миша и Женя судьбу мою решили

     Когда мне было пять лет, мой старший брат Миша Горштейн научил меня читать и очень гордился моим умением прочитывать газетные заголовки вверх ногами.Через год он же научил меня писать, и этот процесс так понравился мне, что я твёрдо решил стать писателем.Это, в свою очередь, не понравилось моим родным,так же твёрдо знавшим, что всех писателей рано или поздно посадят в тюрьму.Тогда я пошёл на компромисс, согласившись стать поэтом,
и начал рифмовать всё со всем, и по любому поводу, и до сих пор.
     В начальной школе мы вместе с моим приятелем Виталькой Зениным делали стенгазету - он замечательно рисовал, а я кое-как писал стишки типа

В классе гул стоит большой -
Это бой идёт морской...

     Виталька стал профессиональным художником и фотографом, но уже после того, как исчез из моего поля зрения:

Он рисовал ко мне в альбом
Забор, деревья, старый дом -
С тех пор я много лет подряд
Сам рисовал и дом, и сад.

     Но это четверостишие я написал недавно, а в средней школе писал только о геройских подвигах своих друзей и всех советских людей. Так я прославил в стенгазете спортивные успехи своего приятеля Валерки Прохоренкова:

На гимнастическом снаряде
Ты крутишь "солнце", как буран -
С тобою не стояли рядом
Ни Шохин, и ни Азарян!

     Валерка стал "Мастером спорта" по спортивной гимнастике и яхтам, но тоже после исчезновения из моей жизни.
     Особенно впечатлили меня первая советская экспедиция в Антарктику, доклад Курчатова на международной конференции о мирном атомном реакторе и запуск первого в мире искуственного спутника Земли.
     По первому поводу я написал патетические стихи, полные романтики далёких морских походов:

Я - не школьник за учебной партой,
Я - моряк отважный, покоритель льдов.
Я склонился в рубке над морскою картой,
Где я Антарктиду вновь открыть готов...

   По второму поводу я разразился одой, где были такие слова, взятые из газетных статей:

Мы приручили грозный атом
И донесли об этом весть,
По всей земле звучат раскаты
Рукоплесканий в нашу честь...

   На запуск спутника я немедленно откликнулся строчками:

Мы слышим звонкое "Бип-бип"
С ночного небосвода,
И гордо говорим "Гип-гип-
Ура!" советскому народу...

     В конце концов мои стенгазетные писания заметил старшеклассник Володя Перетрухин и привёл меня в литературный кружок Московского городского Дома пионеров в переулке Стопани.Руководитель кружка Галина Ивановна Высоцкая очень мне обрадовалась, поскольку моё присутствие вдвое увеличило количество мальчиков.Когда я громко прочитал свои оды, девочки, писавшие о несчастной любви к однокласникам, ехидно переглядывались.Но Галина Ивановна их приструнила:"Кто-то должен писать на гражданские темы", заметив при этом, что сочетание "покоритеЛЬ ЛЬдов" не есть хорошо, и призвала меня тщательнее работать со словом.
     Володя же Перетрухин был в востоге от энергетики моих стихов - сам он сочинял, по моему тогдашнему разумению, вяло:

Лучами солнце небо моет
Усердно, как девчушка блюдце -
Над молодящейся зимою
Ехидно воробьи смеются...

     Вскоре Галина Ивановна привела к нам длинного, худого, вихрастого и пёстро одетого по тогдашней моде Женю Евтушенко ( как он сам просил себя называть), уже почти на вершине своей славы.Женя внимательно выслушал всех, ласково улыбался девочкам, очень хвалил Володю Перетрухина, а мне сердечно посоветовал побольше читать и стать хорошим читателем.
Галина Ивановна старалась подсластить пилюлю, справедливо полагая, что мальчуковый состав её кружка уменьшится вдвое. Так и случилось - я забросил кружок, увлёкся физикой и математикой, окончил технический ВУЗ, стал инженером - и слава богу!
Но стихи писать не бросил и по сию пору.
Спасибо тебе, Миша, что научил меня читать и писать!
Спасибо Вам, Евгений Александрович, что я не стал писателем!