Справка о табу

 №25-06-2005

В портовом городе Владивостоке
куда ни плюнь — жена Коваленина
(это сказала пьяненькая Женечка,
товаровед из  магазина «Книжный Червь»,

и подружка по книжному интеллекту
культуртрегера Макса Туулы,
будущего классика эстонской литературы),
куда ни плюнь — жена Немцова

(кто-то рядом сидящий дополнил —
а, это  ж её  бывший ученик Виталий,
тоже изрядно выпивший и потому пунцовый).
Одним словом: куда ни плюнь — чья-то жена…

Рыбообработчик  с плавбазы Дениска
в белой рубахе и чёрных джинсах
спустился с трапа в портовый город,
каждый встречный — ничейный муж

(в Петропавловске-на-Камчатке
куда ни плюнь — его жена,
некуда скрыться от её ревнивых глаз).
Он, двадцатишестилетний  трудяга,

ищет пристанище оголодавшему  глазу…
И тут навстречу ему вышел поэт Сидоров,
совершено ничейный муж,
никчёмный гражданин ничейной страны,

и что надо у него тридцать сантиметров
(если это не его поэтическая гипербола),
а ведь не скажешь, читая его стихи!
Итак, арифметическая задачка
для учеников вспомогательной школы:


Из пункта А вышел симпатяга Дениска
со скорость трамвая  номер пять.
Из пункта Б вышел понурый Сидоров
со скоростью сочинения своих стихов.

Спрашивается:  в каком пункте
они  сядут за один стол
в обществе «Пьяной лошади»
и заглядывать девочкам под подол?

Эх, Дениска, Дениска, рыба твоя, рыба!
У тебя дрочится  глаз на меня,
ты впиарил мне свою мужскую душу,
дуешься на меня, дуешься,
как на чашечку горячего шоколада…

Ревнуешь к тому, ревнуешь к другому,
в обморок падаешь, теряешь здоровье напрасно…
Ведь все мысли мои о том,
что русская поэзия — это диковинное дерево:

Оливковая ветвь — итальянская.
Буковая ветвь — германская.
Дубовая ветвь — английская.
Веточка жасмина — французская.
Веточка сакуры — японская (моя).