Дерек Уолкотт

Из книги «В зелёной ночи: поэмы 1948 – 1960». 1962


ПРЕЛЮДИЯ

   Я, днями просиживающий со скрещенными ногами, наблюдаю
за  цветными   фигами облаков, что клубятся
над  грубыми очертаниями моего  лежащего  ничком острова.

   Меж тем  пароходы, что разделяют горизонты, убеждают:
мы затеряны;
только в туристических  проспектах
можно обнаружить нас, в алчущих  стёклах  биноклей;
или в  отражениях голубых глаз,
которые познали иные города,  в которых читается:
как мы счастливы здесь!

  Время  тащится за пациентами, застрявшими здесь надолго,
подобно мне, который сделал однажды выбор,
сделал открытие, что отрочество моё завершилось.

    И жизнь моя, разумеется, слишком юная
для глубоких сигаретных затяжек, для дверных ручек,


В недрах часов, не  станет публичной, пока я не научусь страдать
в отточенных ямбах.




ГИБЕЛЬ ГОРОДА В ОГНЕ

…А после того, когда проповедник  страстный,
всех уравнял,  возвысив  до  благословенных небесных куполов,
я, смакуя,   записал  рассказ подробный, сальный, о погибшем от пожара граде.
Под оком  пламенным свечи, дымящейся в слезах,
я возжелал поведать –  больше чем этот мягкотелый воск – о внезапной  вере,
                охватившей  как пожар.
Весь день под говорок каменьев я блуждал   по узким закоулкам града,
о стены спотыкаясь всякий раз, как будто это были стены лжи.
Громогласны были небеса –  так птицы в щебетании купались,
и, несмотря на клубы дыма, в нагромождении белом-белом проплывали  облака,
                разграбленные кем-то  впопыхах.   
В то время, когда курилась гладь морская, откуда шагал  Спаситель Иисус,
я  вопрошал:  – Зачем же слёзы восковые   лить, о человече, 
коль   уже сгорело рук твоих  творение из древа?
В городе, где листья стали пеплом, но клочья веры покрывали холмы,
пред отроком, шагавшим день-деньской,
каждый листик  свежей зеленью дышал, любовью возрожденный…
Я думал: гвоздям подобна смерть,
благословенна смерть и крещение огнём…