Козёлка

Иногда память выдаёт интересные штуки. Вот ни с того ни с сего вспомнился этот день, день из давно ушедшего детства. Помню, мы играли, с весёлыми воплями бегая по двору. Потом кто-то нашёл в канаве старый вантуз и мы опять носились, отнимая его друг у друга и стараясь присосать к чьей-нибудь жопе. А потом подошла она. Новая девочка. В трусиках с красивой кружевной оторочкой. Больше на ней ничего не было. Лето! На вид ей было лет пять или шесть. Короче, нам, уже почти подросткам, она показалась недостойной общения козявкой. И - лёгкой добычей. У девочки в руках была игрушка - козлик, сшитый из жёлтой мягкой ткани и набитый ватой (это мы узнали позднее!).

- Это ещё что за чудо? - сказал Серёга Пастухов и цыкнул слюной через зубы. - С козлом по мышкой!

- Доска Два Соска! Плоскодонка! Ни Сиськи Ни Письки И Жопа С Кулачок! - послышались с разных сторон весёлые голоса.

- Как тебя зовут? - спросил Лёха Поплавок. Как сейчас понимаю, он был среди нас самым добрым.

- Я Света.

- А козла твоего как зовут?

- Его зовут козёлка Иван. - Света доверчиво протянула нам в ручонках своего козёлку. - Он мой друг!

- Хыыы! Козёлка Ваня! - заржали мы. - Света дура!

- Я не дура, - сказала Света. В её глазёнках набухли и проявились крупные слёзы. - Я хорошая.

- Хыыы! Хорошая дура! - ржали мы.

- Ладно, харе уже! Она же маленькая! - влез в развлекуху Поплавок. - Иди, Света, в песочнице играйся лучше! Вместе с козлом!

- Я с вами хочу!

- Эй! Засранцы! Ну-ка отстаньте от девочки! - из окошка второго этажа высунулась известная всему двору свирепая рожа тётки Вальки Пулемётчицы. - Ишь распоясались! Я ща позвоню родителям! Дождётесь! Как тётка Валька, не имея телефона, могла позвонить находящимся на работе родителям , мы не знали, но свято верили в эту её способность. И рванули за дом, подальше от греха, Света побежала с нами..

За домом имелся небольшой пруд, постоянно пополняемый водой из прорванной трубы. Трубу почему-то никто не чинил. У пристани стоял в полной готовности маленький флот, в состав которого входили аккуратный плотик, сбитый из шпал и что-то наподобие ржавого корыта объёмом так литров на пятьсот. Короче, план созрел мгновенно!

- Света, покататься хочешь? - спросил девочку Серёга Пастухов. - На лодочке, - он кивнул головой в сторону нашего ржавого монстра, - как венецианские гондольеры!

- Хочу, - бесстрашно ответила Света.

- Только с козлами на борт нельзя! - Серёга хитро нам подмигнул. - Пусть попасётся на травке!

- Хорошо. - Света поставила козлика в траву. - Кушай травку, Иван, я скоро к тебе приплыву!

Она погладила козёлку и пошла за Пастухом на мостки, с которых тётки иногда стирали бельё и которые служили флоту причалом.

- Давай, Света, залезай, смотри, настоящий корабль!

Света послушно забралась в корыто и доверчиво смотрела на нас снизу вверх. Кружевные трусики были испачканы ржавчиной!

- Хыыы! Светка обосралась! - заржали мы.

- Плыви, Света! - Пастух оттолкнул корыто от причала. - Плыви.

И Света поплыла. Одна и без вёсел. Всё дальше и дальше. Она заплакала. Горько плакала, размазывая слёзки маленькими кулачками.

Но это была лишь первая часть коварного плана! Мы все таскали с собой окулировочные ножики. Любили их за острую, прямо-таки бритвенную, заводскую отточку. Этим-то ножом и распороли брюхо несчастного козёлки! Из него выдрали всю вату и, слушая уже ультразвуковой визг мечущейся внутри корыта Светы, прибили получившуюся шкурку к дереву гвоздём. Ржавым гвоздём, вытащенным из полусгнившей доски.

И ушли. Да. Дети бывают очень жестоки... Очень...

За Светой приплыл Лёха Поплавок. На плоту. Он запрыгнул в корыто, и погрёб к мосткам. Девочка уже не плакала. Только как-то неестественно икала. Мы вытащили её за руки. Я заметил, что Светка реально обосралась.

Потом были разборки с родителями, от коих мы отмазывались, нагло строя из себя честных советских детей. В конце концов от нас отстали. А куда б они делись! Света так больше и не вышла во двор. Через месяц я узнал, что они уехали.

Ну, кажется вроде и всё... И почему-то жалко козёлку.