Поток

               


  Через сто дней, а может быть сто лет...
  не сто веков - настолько не продлиться,
  пускай досужий кто-то удивится/
  зевнёт/ расплачется - читая этот бред...

  Ты входишь в комнату и смотришь на экран:
  на нём маячит беленький конвертик...
  так ждут с войны опроверженья смерти,
  так ждёт заветной дозы наркоман...

  Так сердце плавно делает кульбит
  и оглушает пульсами - наотмашь
  и в первую минуту слепнешь, глохнешь,
  не понимая, что он говорит -

  текст с опечатками - следами мимо троп...
  дрожат ли пальцы, набирая?...или...
  Ты понимаешь сразу, без усилий,
  к написанному наклоняя лоб?

 И сердце...не колотится твоё,
 когда анфас приблизив к этим строчкам,
 ты изучаешь палочки, крючочки,
 написанные кровью?
 Вороньё
 собратьев, нас с тобой - тебя, меня
 растащит на цитаты...на фрагменты...

 Как проживая век не изменять
 запечатлённого в спирали киноленты? -
 пришло на ум...
 Протёртое на швах
 письмо столетней давности, как крылья
 умершей бабочки. Пыльцой пылящей...пылью
 развеяно сокрытое в словах...

 По солнечному ветру, что внутри
 смертельной радиацией всё выжег
 живущее...живое...не из книжек,
 но плотское, проросшее - смотри...

 Теперь спасти? А рвётся там где тонко -
 растёртый в стирках  лён сквозит рядном...
 Я всё одно, одним и об одном...
 Капризы злят, коль вышел из ребёнка.

 Ты в той же позе спишь, что в животе
 какой-то женщины, мне незнакомой ныне,
 она тебе придумывала имя,
 её черты в тебе, как на холсте
 проступят...проступают под другими...

 Распахнуто твоё окно...В снегу
 моё...по крыши заметает срубы...
 Златою цепью, срощенная с дубом,
 Валяется ладья на берегу...

 Твоём? Моём? Докучливый рыбак,
 тревожит рыбку, усложняя просьбы,
 и думаешь, как в детстве: не сбылось бы...
 сбывается и думаешь: дурак...

 слабохарактерный...Заснул,
 уплыл ребёнок...подоткнуть подушку,
 прядь влажноватую убрать с виска за ушко...
 смотреть...смотреть...и в очертаньях скул,
 крутых надбровьях, окончаньях век
 увидеть вдруг все наложенья кальки,
 всех, кто причастен, вглубь, за веком век,
 как оттиск волн невидимый на гальке...

 Как скрипки жалостные сердце в клочья рвут...
 Не проживёшь....нельзя прожить без боли...
 Что морщишься? - ты жив...и будь доволен,
 сползая за спасительный редут...

 Хрипит часов заложенная грудь -
 в ней илистые времени осадки...
 А я какая барыня не будь -
 пришло на ум...
 Лететь без пересадки
 На переправе не менять коней...
 На "заново" не вытребовать права...
 поэтика молчания - отрава...
 необходимость до скончанья дней.

 Когда уже не держит ничего
 практически...когда висит на коже
 поломанная ветка...Для него,
 не для тебя - глаза трезвей и строже...

 Ты целомудренней...Реакции на "ню"
 и пошлость...ей...всему свои причины...
 В них разница. Рождённому мужчиной
 не совладать, когда...а я дразню.

 Не правильно...предавшую убить...
 камнями закидать на перекрёстке...
 Меня так сложно было удивить,
 сложнее, чем дотронуться...Извёстка

 зимы безкомпромиссна. Холст мой бел,
 как саван на компосте...Пляшут блики
 по патине...в ней проступают лики...
 его и твой...через друг друга...Bel

 mont...бессмертный Моцарт, как поток
 сверкающий, что мишура на ели...
 Ты, заплутав, средь хаотичных строк,
 хватаешься за сердце, в самом деле?

 По кругу ложечка...о край стакана - звяк!...
 Я режу хлеб, а попадает палец...
 железный вкус...прими, неандерталец...
 о нём...тебе..и мне...прими пустяк...