Охотник..

Мальчика звали Даня. Ему было четырнадцать лет. Он уже полтора часа, откинувшись на спинку раскладного походного стула, с высоты шести метров наблюдал за пнем, вымазанным глиной, перемешенной с солью. Не было волнения или страха, который испытывает охотник. Только мальчишеское любопытство.
- Неужели солью можно подманить зверя?
Лук лежал в ногах. Зажатая в руке алюминиевая стрела холодила пальцы и придавала уверенности.
На последних соревнованиях он вошел в десятку лучших стрелков из лука среди участников своего возраста.
- Теперь можно попробовать тебя и в серьезном… - что имел в виду отец, он тогда не понял.
Два года они жили вместе. С отцом было хорошо. Отец был последовательно, требователен к учебе, посещал все соревнования, в которых Даня принимал участие, шумно болея и радуясь за успехи сына. Никогда не повышая голоса, был добр и щедр. Их семью знали в городе. Фирма отца профинансировала постройку нового храма и школы. Приходилось таскаться по всем городским мероприятиям в качестве отпрыска большого человека. Все это было даже приятно, но он устал постоянно доказывать, что достоин своего отца. Когда приходили гости, нехотя брал лук и за десять секунд всаживал три стрелы в висящее в саду соломенное чучело. Голова, сердце, пах. Принимая восторженные аплодисменты, очень огорчался брошенными фразами :
-Теперь батя на « заказах » сэкономит
Эти слова больно кололи сердце, напоминая, что его отец в прошлом бандит.
-Что болтаешь при ребенке?
-Даня, а ну задуши его, - то ли в шутку, то ли всерьез просил отец. И он, обвивая свое тело вокруг незнакомого мужчины, клал руки в замок на шею и ждал команды. Было мерзко касаться своей кожей полного, пропитанного алкоголем чужого тела.
- Души…
Выгибаясь и упираясь бедрами, он напрягал каждый пучок своих мышц, представляя себя удавом, как советовал тренер по Джиу джису. Чувствовал, как уверенный в себе мужчина напрягал шею, демонстрируя свою неуязвимость, и этим ухудшал свое положение. Уже через пять секунд его хлопали по руке.
- Ну, хватит, пожалуй.
Он, ослабляя хватку , бросал фразу откашливающемуся другу отца:
- Я мог и плотнее.
И зная, что роль его на этом закончилась, бежал в ванную смывать запахи чужого пота и парфюма. Злясь и обещая себе, что в следующий раз будет душить по-настоящему, до конца.
Ему очень ранило душу то, что тема матери была закрыта раз и навсегда. Мама жила в другой стране. Но даже общение с ней по телефону было запрещено. Они по секрету условились, что раз в месяц будет приезжать человек, передавать весточки и передачи.
Это были самые тяжелые дни. Прочтенные письма не хотели сгорать, и он придумал разводить костер на пустыре. Ком подступал к горлу, когда он видел, как огонь расправляется с конвертами. В эти минуты ему хотелось побыстрее вырасти, чтобы никто, даже отец, не мог бы ему указывать или запрещать…

…Больше семи часов они летели на самолете, потом был вертолет, джип и в конце концов оказались в небольшом, но очень уютном доме посреди бескрайней тайги. События летели стремительно, время как будто бы сжалось, и подробности дороги растворились в памяти. Только прочно засела в голове фраза отца, посмотревшего в иллюминатор:
- Смотри, сынок, Росея , семь локтей по карте.
Их радушно приняли, впрочем, как принимали везде. Вкусно кормили рыбой и мясом разных животных, грибами и ягодами. Мужчины выпивали и, перебивая друг друга , рассказывали истории про охоту. Их радостное настроение передалось и ему. Потом его отправили спать, сказав , что завтра трудный день и что если повезет , то он убьет оленя или корову. Засыпая, мальчик представил корову из рекламы «Милки вей», убивать ее ему совсем не хотелось. Как, впрочем, никого. Вспомнил, как отец восторженно сообщил, что они летят в тайгу охотиться на лося. Что он обо всем договорился. Что охота из лука запрещена, но для них сделают исключение. Конечно, об отказе не могло быть и речи, и он решил не перечить, будь что будет…
…Утро прошло в подготовке и инструктажах. Все, что он понял - это то, что он первым будет караулить зверя, а вечером его сменит отец. Проводник, наблюдая, за снаряжением лука, сказал:
- Ты, паря, главное не дрейфь. В шею цель, если чё … Спокойно, не торопись, рогач тебя не увидит, не сможет он голову задрать, рога мешают. Да и учуять не сможет, соль ему не даст. Главное чтоб пришел . Батяня говорит, ты стрелок отменный, он у тебя …мировой мужик , не посрами. Да и лук, смотрю, крутой, я такие уже видал, он как мой снегоход стоит. Отец молчал, только когда приготовления были закончены, бросил:
- Ну, ни пуха …
Больше часа пробирались к месту по таежным тропам, огибая хвощ и заросли. Проходя мимо озера, проводник показал кладбище оленей, которых якобы убил медведь. Когда оказались на месте, Влад (так звали проводника) взобраться по толстой веревке на деревянную площадку. Принял лук и рюкзак капроновым шнуром. Спустившись, указывая на спиленное дерево в конце поляны, сказал:
-Это солонец, его из виду не выпускай. Сейчас заберешься, сиди тихо, жди . Припрет - не слазь, мочись сверху. От сосны ни ногой, места глухие, заплутать - раз плюнуть. Начнет смеркаться, я отца приведу. Хотя он тебя на всю ночку хотел оставить для пользы дела. Да я не дал, мировой он все-таки у тебя мужик, глыба. Хочет, видно из тебя такого слепить. А сохатый взаправду выйти может, туго ему без соли. Да, мобилочку отдай, отец велел.
Вверху было удобно, высота не ощущалась. Узкая поляна была как на ладони. Снизу казавшаяся маленькой, сбитая из досок площадка оказалась достаточно просторной. Даня, освоившись, определив место для рюкзака и лука, разложил стул и сел, откинувшись на спинку, вытянув ноги. Дорога его утомила. Когда усталость начала проходить, он захотел пить. Отпив несколько глотков из поясной фляги, освободил лук от защитного чехла. Затем достал две стрелы. Встав, опробовал натяжку. Все было в норме. Отставив одну ногу вперед, натянул тетиву и прицелился в сторону края поляны. До пня было метров сорок. С такого расстояния он мог положить стрелу в блюдце от чайного сервиза.
- Ни в кого я стрелять не буду. Да и зверь не настолько глуп, чтобы припереться лизать пень, пусть даже соленый.
Снова сев, положив у ног лук, он ,закрепил стрелу в специальном приспособлении для быстрой стрельбы. Другую стрелу не стал, ему нравилось прикосновение металла, и он любил подолгу не выпускать ее из рук.
Мальчик расслабился и стал думать о маме…
… Вспомнился аэропорт, как он ее провожал. Она просила прощения, говорила, что не в силах ничего изменить. Что отец сильнее ее и что с ним ему будет лучше. Потом опять просила прошения. Плакала, вытирая слезы, говорила, чтоб учился. И что они обязательно поедут отдыхать на острова. Говорила, чтобы в том что случилось он никого не винил   , что она очень любит его и хочет, чтобы он думал, что она уехала в командировку. Он вспомнил, как пытался в прощальном объятии запомнить запах ее духов. И как эта женщина с самой знакомой походкой затерялась в лабиринте терминалов.

 
…Медведь шел, осторожно наступая на мягкий мох, местами усыпанный клюквой, то и дело слизывая приятную ягоду. Зверь хотел, обогнув озеро, краем сосняка выйти к тропе. Залечь, выжидая лося или оленя, идущего на водопой. Это был безжалостный убийца. Бросок - и сохатый с переломанным позвоночником доходил, придавленный весом могучего животного. Особенно ему нравились молодые олени. Разгрызая их рога-панты, он свои мышцы и кости насыщал пантокрином. Уже несколько раз у озера его тревожили звуки людских голосов. Петляя и запутывая след, он возвращался. Голод подгонял его. Войдя в сосняк, осторожно пробираясь и выискивая место для засады, он замер: его чуткий нос вдруг ощутил кисловатый запах. Мимо такого лакомства он пройти не мог. Опытный хищник без труда отыскал огромный муравейник. Сшиб лапой верхушку строения, и, недолго понаблюдав за паникой его обитателей, приступил к приятному занятию. Он ел муравьев, наслаждаясь их кисловатым вкусом. Сотнями собирая на язык, слизывая с морды, которую зарывал по глаза в муравьиный город, пытаясь добраться до деликатесных личинок. Безошибочный инстинкт продолжал беспокоить. Он замирал, прислушиваясь. Втягивал растопыренными ноздрями воздух, пытаясь различить посторонние запахи. Пока маленькие, вкусные существа снова не привлекали его внимание…

Даня почти дремал, когда на поляне появился медведь. Очевидно, он прошел, прямо под ним. Размеренно переваливающееся из стороны в сторону огромное животное сошло с поляны и остановилось в метрах тридцати. Миша, негромко фырча, то и дело погружался в кусты, так что был виден только его огромный темно- коричневый зад с маленьким скромным хвостиком. Надпочечники выработали такое количество адреналина, что мальчик в оцепенении перестал чувствовать собственное тело. Только бешеный стук сердца глухо отдавался в перепонках. Подобное с ним происходило перед соревнованиями, но сейчас всё было в несколько раз сильнее. От волнения он встал, разгибая задеревеневшие ноги, подхватил лук, уложил стрелу и попытался прицелиться. Решение выстрелить созрело на подсознательном уровне. Лук ходил ходуном, он знал, что в таком состоянии наверняка не попадет. Главное то, что стреляет в медведя, понимая, что такой шанс бывает раз в жизни, и ради этого он проделал такой длинный путь. Натяжка получилась неполной, рука дрожала и выстрел сорвался. «Шу»-, пропела стрела. Даня увидел, что промахнулся на метр, не меньше. Зверь дернулся, как будто хотел что- то стряхнуть себя, развернулся к нему мордой и сделал несколько прыжков в сторону. С выстрелом исчезли оцепенение и дрожь. Мгновение - лук и зажатая указательным и средним пальцем стрела выискивают цель. Тетива уперлась в губы, короткий выдох. Мальчик мягко разжал пальцы. «Шу»... Он четко видел, как медведь дрогнул и рванулся вперед, мотая головой и подскакивая. И, как бы устав, распластался всем телом, положив передние лапы на морду , защищая свой кожаный нос, замер …
Стрела вошла под углом в загривок. Не зацепив лопатки, прошив легкое и сердце, осталась в брюхе. Восторг и радость удачного выстрела сменилась пустотой, которая заполнила душу. Он понял, что сделал что- то очень значительное и плохое. И к этому подтолкнул его отец. Напряжение начало проходить, он обмяк, и его стошнило. Скинув стул и рюкзак, Даня лег на живот, положа лук под подбородок. И не отрываясь смотрел, на убитого зверя, уже зная наверняка ,что в его жизни все изменится. Теперь он будет звонить маме, не боясь. Не надо будет жечь ее писем. И они обязательно с ней поедут на острова. И он ,никогда, никогда... не сделает того, чего не хочет … даже если об этом попросит отец.